Понемногу проходила весна, а Слава все так же старался быть рядом со мной, приносить мелкие вкусности, кофе по утрам. Больше всего мне в нем нравилось то, что можно было поговорить на любые темы — от литературы и истории до технических характеристик танков времен второй мировой войны — нередко такие обсуждения случались с Леонидом, нашим «Цифровиком». Напарницы подмигивали и цокали языками, а я привыкла слушать рассказы Славы, а он был хороший рассказчик, особенно когда увлекался — тогда он выпрямлялся, как будто становясь выше, глаза горели, а слова ткали рассказ с замысловато построенными фразами и хулиганскими всплесками иронии. Ну да, я увлеклась, хоть, как потом оказалось, он был меня старше на одиннадцать лет, но хорошая книжная база делала общение легким и интересным.
Вообще никогда не западала на «качков», вообще внешне привлекательных людей — за исключением первой школьной влюбленности, конечно. Меня куда больше привлекал ум, особенно в союзе с хорошей начитанной базой и отлично подвешенным языком. Так, чтобы флирт был интеллектуальным. Это мне было гораздо интереснее грубых подкатов сверстников с их извечным «маме зять не нужен». Собственно, из-за этого и были проблемы во взаимоотношениями с противоположным полом.
В конце весны я почувствовала себя плохо и обратилась к врачу. Результатом нескольких походов по разным специалистам и нескольких анализов стало назначение гормональной терапии и пожеланием «скорее рожать, иначе потом детей не будет». Предпочла не поверить и пить таблетки. На фоне приема гормонов эмоциональный фон пошел вразнос — пришлось подключить валерьянку. Через месяц начала приема лекарств я более-менее пришла в норму, и как раз наступило лето.
Вечерами было уже светло — длинные северные сумерки оставляли возможность засветло вернуться домой с работы, но Слава, почти постоянно провожавший меня до остановки, иногда уговаривал меня пропустить пару автобусов — так что домой я возвращалась часов в десять вечера. У портнихи я сшила себе на лето брючный костюм алого цвета с узором из изломанных черных веток с розовыми цветами, и, как только потеплело, я начала его частенько носить на работу — в Калининском универмаге было душно, вентиляторы не спасали положение, поэтому мы все старались кучковаться у главного широкого прохода, где было прохладнее. В один из дней духота была совершенно невыносимой, часов около восьми небо резко почернело, потом «хляби небесные разверзлись» и полился мощный поток воды, просвечиваемый редкими, но ветвистыми молниями, перемежаемыми гулкими ударами грома. В здание из открытых дверей ворвался желанный поток прохладного воздуха, протянутый сквозняками и вентиляторами, и духота отступила. А я подумала, каким образом буду добираться домой без зонта. Оставалось надеяться, что за оставшийся час работы дождь закончится. Слава был выходной, и это было к лучшему, мне нужна была передышка — на носу была новая аттестация, которую я хотела сдать на первую категорию, и использовала каждую свободную минуту для заучивания учебного материала. За пятнадцать минут до закрытия небо волшебным образом выключило дождь, тучи разъехались в сторону, подпихиваемые резкими порывами ветра, который дул, как мне показалось, сразу во все стороны — судя по «дыре» чистого неба, стремительно возникающей во все еще темно-серых тучах. Показалось и солнце, стремительно выпрыгнувшее из-за темного гребня — и картина, возникшая перед глазами, нас поразила — по улице Дуси Ковальчук несся быстрый поток воды, поднявшийся почти вровень с поребриками проезжей части, машины плыли по этой «реке» аккуратно, отбрасывая от колес «крылья» мутноватой воды не повороте. Перейти дорогу посуху возможности не было - мы с напарницей застыли на краю тротуара, размышляя, как бы нам перебраться. Вдруг какое-то озорное чувство овладело мной, и я шагнула в поток, дождавшись зеленого сигнала светофора. Хорошо запомнив, где именно был более-менее целый асфальт, я благополучно двигалась по памяти по неожиданно теплой воде. Уже на другой стороне я обернулась — напарница только руками развела — почти до колен брюки были мокрые, вода текла на асфальт, а я, помахав Рите ручкой, отправилась на свою остановку. Ногам было мокро, но очень легко — как будто поток дождевой воды смыл всю усталость дня.
Через неделю я уже сдала аттестацию, и мой роман со Славой начал развиваться более бурно. Не знаю, отчего, но с ним можно было не только говорить, но и просто молчать, а когда он брал меня за руку, мне казалось, что я дотронулась до оголенного провода. В один из выходных дней он пригласил меня в только-только открывшуюся пиццерию — на втором этаже универмага на улице Ленина. Мы пробыли там около двух часов, все было вкусно, я получала удовольствие от общения. На следующий день мы долго гуляли по набережной, а потом поехали ко мне в гости. Вот так все и случилось — а через пару дней меня перевели из Калининского в «планету Casio».