Телефона у меня не было, у Славы был, но по какой-то уверенности, что я там, в Калининском я и буду работать после аттестации, я не взяла у него номер телефона. Была бы возможность позвонить — в принципе по всему городу висели тогда таксофоны, работающие от карточек, которые можно было купить в любом магазинчике или на развалах в метро. Единственная надежда была на Риту — что она сообщит о моем переводе Славе.
Мои волнения были напрасны — в первую же смену в Планете Casio на выходе меня ждал Слава.
Выглядел он так, как будто недавно успокоился — движения еще были порывистые и нервные, но выражение лица было обычное. Единственное, что меня удивило — так это бутылка пuва у него в руке — до этого он никогда при мне не пил. При виде меня он тут же выкинул бутылку в урну, судя по звону, она была уже пуста.
- Ну привет, потеряшка! - он шагнул ко мне и забрал из рук пакет. - Ты же не думала, что так легко от меня отделаешься? Хорошо хоть Рита сказала, куда тебя перекинули, а то я уж начал паниковать — Слава согнул в локте руку, я приняла ее и мы двинулись в сторону остановки. По дороге Слава взял в киоске еще пару бутылок пенного, я промолчала, не зная, как к этому отнестись. Сама я пuво пила крайне редко, да, собственно, как любой другой алкоголь. Не любила это состояние — когда теряется полный контроль над своим телом или поведением. Насмотрелась на сверстников — лет в пятнадцать были в компаниях первые «уроки» употребления aлкоголя или сuгарет. Меня такие примеры не впечатлили, особенно, когда, пытаясь подражать «крутышкам» из зарубежного, да и своего кино, девочки неумело затягuвались добытыми у родителей, или купленными из-под -полы сuгаретами, захлебывались кашлем, некоторые сразу бежали в кусты, и там их мучительно выворaчивало. Дома у меня папа курuл, так что мне дыма и дома хватало, я даже не пыталась пробовать сама. С напитками разного рода — а тогда были распространены дичайшего вкуса коктейли в банках, старалась не сталкиваться. Наслушалась всякого — что я скучная, недотрога, и вообще, со мной неинтересно — просто потому, что я уходила из компании, не дожидаясь набора градуса наших парней. И тут такое странное явление.
Слава как-то очень быстро опустошил бутылки, «закусывая» курением, лицо его изменилось, из глаз пропала ясность, и он стал мне напоминать моего самого нелюбимого дядюшку — та же развязность манер, излишне громкий голос, даже появилось легкое пошатывание.
Я не знала, что с ним делать, практически не слышала ту околесицу, которую он нес, практически засыпая на ходу. В конце концов я отобрала у него свой пакет, довела до его остановки и посадила в автобус. Домой уехала в недоуменных раздумьях — что же это было. Впрочем, думаю, что все скоро выяснится.
На следующий день я была выходная и провела день дома, наводя порядок, Ксюша была на работе, так что я врубила магнитофон с диском Милен Фармер, и намывала небольшую квартирку. Из-за приличной громкости не сразу услышала стук в дверь, дверной звонок у нас не работал.
Услышала, уже когда кто-то долбил ногами.
- Кто там?
- Это я, Слава, Кристин, открой.
Открыла обе двери, он вошел, сияя свежей рубашкой, отдал мне пакет с конфетами и упаковку с пирожными, разулся и прошел в комнату. Я прошла на кухню, поставила чайник, позвала пить кофе. Слава присел к столу, не отрывая взгляда от моего лица. Я смотрела на него вопросительно — было видно, что он что-то хотел сказать.
- Ты прости меня, пожалуйста, я вчера сильно перенервничал — Рита мне два дня не хотела говорить, где ты теперь работаешь, а перевод был неожиданным.
- Слава, я только не поняла, почему ты пил?
- Да это же мелочи, немного выпил, перепсиховал очень. Понимаешь, у меня к тебе серьезный разговор. Я тебя очень люблю, и прошу тебя за меня выйти замуж.
- Ээээ — я не была готова к такому повороту, но дальнейшее огорошило меня еще больше.
- Я не жду от тебя ответа прямо сейчас, более того, мне для начала нужно развестись.
Я чуть не села мимо стула, удержавшись за стол, пошатнувшийся от моего судорожного рывка — из кружек на клеенку тихонько плеснул кофе.
- Я не поняла — ты женат?! И все это время дурил мне голову, ухаживал, а потом шел домой к жене? И дети наверное есть? - я была в шоке, было обидно, было чувство вины перед неведомой мне женщиной. Для меня связь с женатым мужчиной была форменным позором, как же так — на его пальцах и следа не было, что там когда-то было обручальное кольцо.
- Ты не подумай, от нашего брака осталась только формальность — живем, как соседи. У меня есть дочь, Анюта, ей сейчас десять, собственно, из-за нее и жили в одном доме.
- Уходи. Если живете вместе, значит, так и нужно — не надо ребенку калечить жизнь.
- Я все равно больше не могу так — пойми, я тебя люблю. По-настоящему, я хочу с тобой состариться, понимаешь?
- Ты меня обманул.
- Да просто не сказал, потому что не воспринимаю как брак — просто печать в паспорте.
- Но вы же вместе живете!
- Это мой дом!
- Дом?
- Да, у меня с матерью дом на два хозяина.
- А как же жена?
- А у нее своя квартира есть, она может уйти туда.
Я чувствовала, как нарастает головная боль — в моем перегруженном мозгу возникали картинки, от которых становилось еще хуже. Вот его жена стирает его рубашки, потом гладит и вывешивает в шкаф. А он, надев свежую сорочку, красуется передо мной, совершенно не задумываясь, насколько это все отвратительно.
- Я хочу, чтобы ты ушел. Мне трудно сейчас с тобой разговаривать.
- Я… понимаю. Просто помни, что я тебя люблю. И я все равно сделаю все, чтобы мы были вместе, если ты этого захочешь.
С туманом перед глазами я закрыла за ним дверь, и села в кухне, глядя в окно и ни черта там не видя. Остывший кофе был горьким, и был настолько же неприятен, как и мое состояние. В голове крутилось много мыслей, и ни одной нормальной среди них не было.
Как быстро все кончилось. А как было эмоционально наполнено. И я, дурища, поверила, что нашла своего человека. А как же жена и дочь? Мне было плохо — стыдно, горько, больно. Домашние дела я доделывала на автомате. Вечером пришла Ксюша с работы, и я ей все рассказала — правда, в конце рассказа меня прорвало на слезы, и я ревела белугой. После этого полегчало, но все равно было неприятно осознавать, что я была тем самым «свежим молодым мясом», для мужчины более старшего возраста. А самое поганое, что в любом случае — я его любила, и осознала это до конца именно в ходе рассказа своей подруге, с какой неприятной новостью столкнулась сегодня.