Анна Комарова со своей соседкой Чалиной выбивала половики во дворе. Минут десять назад они проводили глазами, прошедшую через двор в сторону Центрального парка Светлану Егорову со своей матерью и сынком в коляске, а теперь стояли и обсуждали на все лады соседа Лосева, возрастного и солидного мужика, которого сын поздно вечером вчера притащил домой откуда-то пьяного в стельку.
- Еле-еле довёл его до подъезда, - сокрушалась Комарова. - И как он его, такого увальня ещё на лестницу втащил? Сам худенький такой, Лёнька-то, а этот, папаша, громила - цельный шкаф!.. И где так набрался? Ить, начальник какой-то, не стыдно ему перед сынком-то?
- Да, вот от того, что начальник, - поддержала разговор Чалина, - им теперича всё можно, волю, вон, какую дали... Сталина на них нет!
И тут громко затрещал мотор мотоцикла в арке, чуть ли не заложив уши у болтливых соседок. Они сразу смолкли и с открытыми ртами застыли от неожиданности с половиками в руках - во двор дома к соседней пятиэтажке подъехал двухместный роскошный транспорт. Терещенко остановился у Наташкиного подъезда, спрыгнул первым и помог слезть с заднего седла Егоровой. Она немного отошла в дороге от хмеля, стараясь удержаться позади майора, и сейчас, сняла шлем, положила его на седло и шагнула к дверям. И тут её стало мотать из стороны в сторону, она пошатнулась, дошла до скамейки и тяжело на неё опустилась, Терещенко присел рядом и она тут же положила голову ему на плечо. Соседки переглянулись. Такую Егоровскую дочку они видели впервые: одета она была чересчур странно, сильно накрашена, по их понятиям, да ещё и во хмелю, как сразу отметили про себя обе. Когда Александр снял с головы шлем и пригладил свои непослушные белокурые волосы. Комарова сразу узнала его и ещё больше удивилась:
- Мамочки, и откуда же вы такие красивые приехали?! - громко спросила она и, перекинув половик через руку, подошла к скамейке. Она внимательно посмотрела на Наташку, которая закрыла сейчас глаза и уткнулась носом в плечо майора, покачала головой и произнесла:
-А ведь их дома никого нету, - и она кивнула на Егоровский балкой. - Папаня ейный на работе, а мать только что ушла с ребятёнком и Елизаветой в парк гулять... А с этой-то чего? - и она тронула за рукав Терещенко. - Что, подпоили девчонку?!
- Нет, плохо ей, - тихим голосом ответил Александр. - Мы с происшествия, там убийство, а Наташа впечатлительная, вот и...
- Матеньки! Да-а, вот работёнку-то себе выбрали, и чёрту нелегче!.. Мой, уж на что хожавый, да и то, вас таких-то жалеет, - Комарова тоже присела рядом с Егоровой. - Вы-то мужики, ладно, а она девчонка, зачем ей это всё? Ну, зачем так себе нервы трепать?
Терещенко поднялся и взял за руки Наташку, потянул её на себя. Она тяжело поднялась и снова покачнулась. Он тогда обхватил девушку за талию и повёл к подъезду. Они вошли в его прохладную темноту и Егорова на каждом этаже останавливалась, прижимаясь к дверным косякам соседских квартир, пока Александр не отрывал её оттуда и снова вёл вверх по ступенькам. Наконец, она дошла до своей двери и прислонилась к ней лбом. Александр стал ощупывать её карманы и нашёл в верхнем ключ от квартиры.
Он провёл её сразу в большую комнату и усадил на диван. Потом стал стягивать куртку с эполетами с вялой и податливой Наташки, когда снял, она снова завалилась к нему и ухватилась руками за его свободный и расстёгнутый плащ.
- Это сколько же ты выпила, что тебя так развезло? - держа её куртку в одной руке, другой придерживая Егорову, строго спросил он.
Она замотала головой, потом ответила нетвёрдым языком:
- Пол стакана, и ещё... бокал! - Наташка подняла глаза на Александра. - Я хочу к себе... Туда, - и она указала на свою комнату.
- Вот детский сад-то! - Терещенко приподнял её и повёл к ней в комнату.
Там он откинул покрывало с кушетки и уложил на неё Наташку во всей одежде, расстегнул на ней босоножки, взял их в руки и отнёс в коридор. Затем вернулся в комнату:
- Чем же тебя накрыть-то? - он стал искать в комнате одеяло или плед, но взгляд упал на кресло, где на спинке лежал большой шерстяной платок Елизаветы Юрьевны.
Александр взял его и прикрыл им Егорову, которая ужа спала, отвернувшись в стене. Он глубоко вздохнул и снова повторил, выходя из комнаты в коридор: - Детский сад!.. И куда тебе замуж выходить? И о чём там папаша твой думает?.. Ужас!
Он зябко передёрнул плечами и вышел из квартиры, захлопнув дверь на предохранитель.
Когда спустился во двор у подъезда была уже полная скамейка любопытных соседок. Они без стеснения стали разглядывать его со всех сторон, и пока шёл до мотоцикла, обозвали и другом, и зятем, и любовником, и ещё кучу разных эпитетов он услышал у себя за спиной. Александр развернулся к ним со своей пленительной улыбкой, одел шлем и, помахав всем рукой на прощание, прыгнул в седло Истоминского зверя.
Все улицы, прилегающие к порту, были перекрыты. На въезде стояли патрули и останавливали встречные машины для досмотра. В кафе "Диана" час назад была убита девушка. Её зарезали в туалете. Мотивы и причины произошедшего на месте выясняли следователи и криминалисты.
Трещенко поставил мотоцикл у кафе, повесил шлем на руль и забежал в это круглое здание, напоминающее круговую кинопанораму на ВДНХ.
- Ну, и куда ты увёз мою невесту? - был первый вопрос у порога, стоящего со скрещенными руками на груди, Жигулина.
Александр молча отодвинул его в сторону и прошёл в зал.
- Товарищ майор, её личность установлена, теперь ищут родственников, то есть приёмную семью. Точного адреса никто не знает, - начал докладывать Коломийцев и кивнул головой в сторону бара. Там стоял и опрашивал официантов и служащих полковник Егоров, который сам приехал на происшествие.
После того, как он вернулся из военного ведомства, ему сообщили, что в кафе, где находится его дочь вместе с оперативником Истоминым, произошло убийство. Егоров взял с собой Жигулина и срочно выехал в порт. Эксперты насчитали на теле жертвы восемь ножевых ранений, которые не оставили шансов на выживание.
- Там ещё они с Платоновым, работают с телом, - шепнул Игорь. - Наверное, дело Егоров себе возьмёт и хорошо... Нашему отделу меньше возни будет, до конца сейчас с этими скрипачами разберёмся и всё.
- Что, всё? - спросил его Терещенко. - Думаешь, это последнее наше с тобой дело в этом году? Там ещё с курьерами не всё ясно, и там непочатый край работы... Видимо поэтому, чтобы нас как-то разгрузить и дать возможность нормально поработать по шестой школе, Егоров и берёт себе это убийство.
- Жигулин сегодня на взводе, такой деловой, прямо, как веник!.. Ха-ха! Жених! - Коломийцев ехидно рассмеялся и посмотрел в его сторону, Андрей в это время разговаривал с хмельным и усталым Истоминым, сидевшим за столиком рядом с эстрадой.
С ними рядом стояла полненькая девушка и живо что-то рассказывала, то и дело крутила головой, кого-то выискивая в толпе уже опрошенных свидетелей. Егоров вырос как из под земли:
- Я вашу опергруппу отпускаю, оставляю только дежурного следователя, - произнёс он, встав вплотную к Александру и Игорю, - можете уезжать и не забудьте прихватить с собой Истомина. Слава несколько сегодня перебрал, вон, глядите, какой сидит весёлый!..
Через пару минут они все трое покинули это неспокойное заведение и направились к служебному автомобилю.
- А мой мотоцикл? - спросил по дороге Славка и повернул голову в сторону стоянки.
- Я отгоню в гараж, можно? - спросил Игорь и в нетерпении стал притопывать ногами.
- М-можно! - Истомин подавился словами и неловко качнулся, присаживаясь на переднее сиденье рядом с водителем.
- Ур-ра! - Игорь принял от Александра ключи зажигания и побежал к стоянке, запрягать железного коня Славы Истомина.
Светлана Егорова с сыном и матерью подошли к своему подъезду уже когда смеркалось. Соседушки с Комаровой во главе, всё ещё сидели и судачили на все лады и, завидев Егоровых, Анна вскочила им навстречу.
- Светлана Ивановна, дочка-то уж дома давно... Чай вы не знали? - выпалила она без вступления. - Её хмельную, на мотоцикле начальник привёз, беленький такой... Сашей, вроде, звать! Так он её еле-еле до подъезда довёл, а как уж там они на этаж поднимались, не знаю... Побыл он там с ней, но не долго, быстро вышел и уехал. А она дома осталась.
Светлана побледнела:
- Ну, спасибо, соседушка - обрадовала! - Егорова передала малыша матери, а сама быстрым шагом направилась к подъезду.
- Чего зря болтаешь, какая она хмельная?! Устала, должно быть? - запротестовала Елизавета Юрьевна, с укором поглядев на Комарову.
- Ну, как же не хмельная-то?! Он, начальник энтот, её еле-еле с мотоцикла снял, и повёл потом под руку, вот и Чалина свидетель, - продолжала тараторить Анна.
- Ну и что, поменьше болтала бы!.. - и Наташина бабушка вошла следом за дочерью в подъезд.
Наташа лежала в той же позе, в которой её оставил Терещенко, накрыв платком. Светлана Ивановна прошла к ней в комнату и наклонилась, рассматривая её размалёванное лицо.
- Господи, кто же тебя так разукрасил, и зачем? - мама всплеснула руками.
Наташка чуть пошевелилась, а потом снова откинулась к стенке и засопела.
- И одежда чужая, гляньте-ка! - всплеснула руками бабушка.
- Это на оперативном задании сегодня были, в кафе. Там, Алёша сказал, по приказу генерала они со Славой брата с сестрой изображали, таких развязных и модных молодых людей. Он у родителей в костюмерной выпросил весь этот набор, как свой, так и для Наташи, - мама ещё раз взглянула на её непривычного раскраса лицо и улыбнулась. - Вот, невестушка кому-то достанется...
- Не веришь, что Жигулину? - спросила Светлану Ивановну её мать и присела к столу. - И зачем вы всю эту котовасию со свадьбой затеяли? Не понимаю! Видите, что девка ещё не дозрела до взрослой жизни... Тогда к чему? - и она кивнула на спящую Наташу. - Она же ребёнок ещё несмышлёный, хоть и по годам вполне себе девица.
- Ты же знаешь, что с ним спорить бесполезно. У нас уже был с Алёшей на эту тему откровенный разговор, он считает, что она слишком много себе надумала... я насчёт её состояния говорю. Помнишь, я тебе рассказывала? - Светлана опустилась на стул возле матери.
- А, да, помню... Это называется, "синдром Анжелики", - серьёзным тоном проговорила Елизавета Юрьевна.
- Почему так странно называется? - переспросила Наташина мама.
- А ты не знала?.. Ну, вы тут отстаёте от жизни, в отличие от нас, деревенских, - она с иронией взглянула на дочь. - Это в романе про Анжелику маркизу ангелов сказано, что когда она впервые увидела своего мужа графа Жофрея, довольно уродливого со шрамом через всё лицо, она испугалась настолько, что спряталась в спальне под кровать, а потом испытала сильную боль во всём теле, от страха, что он к ней приблизиться для занятий любовью. А он оказался мудрым мужчиной, угадал её состояние и не стал форсировать события. Терпеливо ждал и приучал её к себе. Она привыкала, а потом всё пришло само собой, вот так-то, умники!.. А теперь подумай, будет ли с ней таким же терпеливым Жигулин?
- Значит, ты хочешь сказать, что она его просто боится? - Светлана посмотрела в комнату дочери.
- Возможно!.. Но скорее всего, она боится именно быть с ним в одной постели, надо привыкнуть ей к мысли, что это вполне нормально, - бабушка тоже приподнялась от стола и заглянула к Наташе на кушетку. - Если бы не та травма год назад, было бы всё иначе. Это ещё не известно, что так повлияло, ранение или московская потеря перед свадьбой. Скорее всего, и то и это... Ты же знаешь, я начинала как медик, заканчивала курсы при полевом госпитале, работала гинекологической медсестрой в пятидесятые годы, имеем опыт.
Светлана Ивановна прикрыла глаза рукой:
- Может быть, так лучше, быстрее освоится, быстрее родит... И всё пройдёт, когда с Андреем вместе останутся? - она с надеждой взглянула на мать.
- И что, вы хотите, чтобы Наташка к Андрею переехала ещё до свадьбы? Он, что же, настаивает на этом? - она смотрела на дочь и снова иронично улыбалась.
- Я не знаю их дел, но Наташа говорила, что в воскресенье они едут на катере на морскую прогулку, а потом пойдут смотреть квартиру тёти Сони, она их хочет там поселить, - ответила на это Егорова.
- Не знаю, но мне кажется, странное это какое-то сватовство. И Андрюха сидел в этот раз за столом, как с расчёской в заднице... Всё ёрзал на стуле, глаза беспокойные были, в движениях не ловкий. Будто его в ЗАГС на смерть волокут, на аркане, - бабушка накинула на плечи вязаный ажурной сеточкой платок и зябко в него завернулась.- Что скажешь?
- Что сказать, я тоже это заметила, но... С Алёшей надо ещё раз всё обсудить, - сказала Светлана, вставая со стула.
- Если что-то пойдёт не так, то я вам внучку в обиду не дам. Увезу её лучше к себе в Шатрово в разорённый дом, там будем спать под открытым небом, но всё ж, не в гареме! - она сверкнула глазами на дочь.
- Ты, что хочешь этим сказать? - Егорова повернулась к матери.
- Что слышишь, - и Елизавета Юрьевна замолчала, поджав губы и со злостью снова взглянула на Светлану Ивановну.
Наташа встала утром вся разбитая, обнаружила, что спала всю ночь в одежде с косметикой на лице и, взяв полотенце, отправилась в ванную. Она вышла оттуда с припухшими глазами и лицом, села за стол в кухне, завернувшись в мокрое полотенце и дождалась отца. Он вошёл и весело взглянул на неё:
- Знаю о твоих подвигах, всё уже известно, - сказал он с улыбкой. - Очень был Славка вчера вечером расстроен, когда они уже из порта приехали. Себя во всём винил, как только протрезвел. Что пили-то, а, танцоры?
Наташе явно было не до шуток. Она сидела за столом, устремив взгляд куда-то вдаль и молчала.
- Вы сегодня куда, в "Чайку" едете с Игорем, или как? - спросил Егоров, наливая себе кофе в большую кружку.
Она кивнула головой:
- Как товарищ майор прикажет. Александр Константинович просил, чтобы нас там подстраховали, всё-таки район турбаз, приказал машинам ГАИ там подежурить, пока мы не приедем домой, - ответила она медленно проговаривая фразы.
- Вот, те раз! - полковник удивлённо хмыкнул. - Какой он тебе теперь Константинович? Спали на одном диване две ночи подряд, и всё на "вы"?
Она улыбнулась в ответ:
- А мы, как Орлова и Александров...
- Ты не плети ерунды, - не дал ей договорить Егоров. - Они никогда не были женаты, поэтому и "выкали" всё время. У каждого была своя семья... А то, Орлова и Александров! Даже фамилии чужие носили, я уже молчу про выдуманные биографии. У него типично еврейская фамилия, и ей взял яркий псевдоним, зная, что она всегда мечтала быть хоть немного причастной к русской интеллигенции. В те годы в кино и цирке все были под псевдонимами, и Орлова не исключение... Она Алла Куфельд - немка по происхождению, переехала в Россию в двадцатые года после революции, имея уже двухлетнего ребёнка на руках. Балерина была, а потом тапёром работала в кинотеатре... А то - Орлова, Александров! - передразнил отец, вызвав Наташкину улыбку.
- Значит - балерина из Берлина? - Наташа хохотнула.
- Вот-вот!.. Это материалы дела когда запрашивали, по её гибели в 1952 году, я тогда с этими архивами работал, так получилось... Хотя, что это я тебе столько секретов выложил?.. Иди, на работу собирайся, опоздаешь, - и отец постучал ладонью по столу. - А то Константинович расстроиться!
И Егоров от души расхохотался.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
