Над морем раскололось небо, а потом пошёл дождь. Сперва он был тихим, шуршащим и спускался вниз на землю из этой бездонной чёрной глубины тугих облаков совершенно спокойно и медленно, но потом край огромной зелёной тучи стал резко падать и, превратившись в чёрный широкий рукав, окунулся в море, закрутился, поднял вверх над собой белый воротник и пошёл по воде в бешеном, изгибающемся танце.
Как только чёрный вихрь, смерч, превратившийся по ходу в сизый столб, стал двигаться на посёлок Шатрово вдоль прибрежной полосы, Елизавета Юрьевна, всё время наблюдавшая в окно и контролирующая ситуацию, схватила Наташу за руку и вытащила на двор. Там они вместе забежали в дровяной сарай, под которым находился глубокий погреб и, откинув с дороги огородный инвентарь и старое корыто, подняли дверцу-люк и спустились по деревянной лестнице в сырой подвал. Бабушка постаралась закрыть крышку погреба плотнее, по её подсчётам гулять смерч будет по верху не долго, всего несколько секунд, но она знала, что такие вихри, если они выходят из моря на сушу, имеют очень большую разрушительную силу. Но, возможно, что этот не выйдет... Она с надеждой прислушивалась к грохоту и вою над головой, искоса поглядывая на перепуганную Наташу, зажавшуюся в уголке... Но он, всё же вышел!
Дежурный следователь Зайцев Егор Афанасьевич связался с метеостанцией, что находилась в сорока километрах от Приморска в посёлке Лазурный, примерно через час после удара стихии по городу, и пришёл доложить последние новости полковнику Султанову:
- Зелёная туча опустила вниз свой хобот и этот рукав превратился в смерч. Потом он раскрутился и вышел на берег в районе посёлка Шатрово и хорошо там погулял. Разнёс и разгромил все посёлки и деревни, что вдоль берега, как шёл: Шатрово, Осокино, Тамаровку и так далее. Ну и всё, что было на побережье, - говорил Зайцев в кабинете у Евгения Петровича в присутствии полковника Егорова. - Подольский и Высоково оставил в стороне, они почти не пострадали, дошёл до косы Державная и там остановился, а на мысе и вовсе рассеялся, не дошёл до Фёдоровского монастыря. Даже на Должанке нагонная волна ударила и перекинулась через косу в Таганрогский залив. Я не знаю, что там сейчас в Ейске происходит, ещё таких сообщений нет. Но вот в нашу сторону на побережье электрички уже не идут, всё остановилось, пути размыты, стоит вода и дороги тоже все перекрыты.
Егоров медленно поднялся из-за стола.
- Алёша, ты чего так побелел? - Султанов взглянул на друга и ухватил его за ледяную ладонь. - Ведь твои уже вчера приехали... Что, не все? Тёща там осталась?
- Нет-нет, - Егорову хватило самообладания, - нет, Женя, приехали все... Они все дома. Просто, подумалось, что теперь там с самой нашей избушкой?
- Да, чёрт с ней, избушкой этой, - Султанов вздохнул и с тревогой посмотрел на Егорова, - главное твои все дома и...
Но Егоров не дослушал и выбежал из кабинета в коридор, посмотрел на выбитые окна и залитые водой подоконники, подошёл к открытой двери кабинета Терещенко, увидел, как Игорь и Слава собирают с пола воду в таз, а Сашка возится с промокшими документами и... бросился вниз по лестнице.
Султанов почувствовал какой-то подвох и тоже поспешно вышел за Егоровым. Он нашёл его уже у ворот УВД, тот стоял у калитки, прислонившись к бетонной опоре высокого забора из металлических прутьев.
- Алёшка, что ты?! - Евгений Петрович коснулся его руки.
- Женя, - начал Егоров внутренне холодея, дрожащим голосом, - у меня там Наташа с тёщей остались. Приехала вчера только Света с Мишкой... Я, получается, сам её отослал туда во вторник, выгнал из дома, и не разрешил пока возвращаться!.. Я снова вспылил, накричал на неё. Всё из-за этой вот истории. Сказал, что - глаза бы мои тебя не видели! Она опустила голову, промолчала, а потом днём её мать туда увезла в Шатрово... Понимаешь, Женя, я свою собственную дочь под этот ураган отправил. Я из-за своей дури, запретил ей сюда возвращаться, пока всё не уладится. Ой! - Егоров схватился за голову обеими руками и присел у ворот на корточки. - Из-за того, что произошло в парке, я снова был не в себе, вскипел, что она, Наташка, снова всему виной... И я - последняя сволочь, Женя!... Прости меня, Господи! Что я натворил?!- Егоров застонал и опустился ещё ниже.
Султанов стоял рядом, молчал, смотрел на сидевшего на земле Егорова и чувствовал, как нервный холодок пробирается за воротник и спускается к самому сердцу.
Спустя пять минут они вместе из кабинета Султанова вызывали районный отдел милиции посёлка Шатрово. В трубке были длинные гудки, никто не отвечал.
- Звони своим соседям Сизовым, - торопил Егорова Евгений Петрович. - К ним можно напрямую туда дозвониться?
- Да, через восьмёрку, - и Алексей Михайлович стал остервенело крутить диск телефона.
Он в напряжении стоял рядом со столом и держал трубку в дрожавшей руке. Там тоже шли длинные гудки, а потом сорвались на короткие.
- Плохо дело, Женя. Видимо, порвана связь, или кабель залило... Не отвечает Шатрово, - Егоров положил трубку на аппарат и опустился на стул.
- Сейчас везде по городу шуруют спасательные бригады, вон сколько военных нагнали для наведения порядка на улицах, - и Султанов выглянул в разбитое окно на покорёженный сквер и вывороченные с корнем деревья. - А вот тополь под окном устоял, хоть и старик, - Евгений Петрович зябко передёрнул плечами. - Я говорю, там тоже в Шатрово сейчас их экстренные службы шуруют. Не переживай!
- Как - не переживать? Не могу!.. - Егоров закрыл лицо рукой. - Женя, прошу тебя, - вдруг встрепенулся он, - никому не говори где Наташа, пусть все считают, что дома... Ладно? Мне так легче.
- Вот что, давай на автостанцию съездим, может быть такси туда повезут... А что? Электрички не ходят, а машину может быть поймаем, а?
- Зайцев говорит, что не только рельсы размыло, все дороги залило на Тамаровку, там низина и овраги... Ведь только оттуда можно свернуть на Шатрово, прямых дорог нет, - ответил Егоров и нервно замотал головой.
- А в объезд? Через Балакино и Дербенёво на Тимоново? Ведь их, похоже, не накрыло, - Султанов наклонился над Алексеем, - В Шатрово он на берег вышел, а Тимоново ближе к нам, они должны были уцелеть и дороги, значит, в порядке.
- Туда и дороги-то нет нормальной, вдоль косы бетонка идёт недостроенная, - отозвался Егоров. - Но попробовать надо, может быть кто и повезёт в таких экстренных обстоятельствах.
Оба в спешном порядке стали собираться: складывать бумаги в папки, запирать сейф... На оперативной машине они проехали по городу, посмотрели на небывалые прежде повреждения: перевёрнутые торговые палатки, гаражи, лотки с мороженым и квасом, который разлившись по дороге из круглой бочки, стекал по тротуару, пугая всех прохожих видом хлебных червей, копошащихся рядом с откинутой и разбитой крышкой; поваленные поперёк проезжей части массивные деревья с вздыбленными к небу корнями, вывороченные и опрокинутые автобусные остановки и газетные киоски, разбитые заборы и витрины магазинов... Они остановились у автовокзала, отпустив машину обратно в служебный гараж.
- Небывалое что-то сегодня произошло, прямо нападение какое-то за наши грехи, - тихо произнёс Евгений Петрович, вытирая рукой мокрый лоб.
Егоров молчал, он сейчас искал глазами стоянку такси на дальние рейсы и не мог никак сосредоточится. Наконец они оба рванули через площадь к подъехавшему автобусу, что следовал по Приморскому шоссе на выезд из города в сторону рабочих заводских посёлков. Возможно оттуда они постараются как-то проскочить на Тамаровку, а потом и на грунтовку с поворотом на Шатрово.
Дома Светлана Ивановна баюкала Мишку, который почему-то никак не спал. Чтобы угомонить его, она носила сынка на руках, качая его и приговаривая скороговорками разные весёлые стишки и напевая песенки. Сегодня в обед она не успела с ним погулять в сквере, врасплох застала стихия и потому сынок был такой беспокойный. Раздался телефонный звонок, Светлана с Мишкой на руках, подошла к аппарату, звонила Надежда Терещенко.
- Света, вы все дома или как? - с волнением в голосе спросила она.
- Мы с Мишкой, а что?
- Наташа с вами приехала вчера?
- Нет, она в Шатрово осталась с моей мамой... А что случилось-то? - Светлана перестала качать Мишку и положила его на диван.
- По радио только что по местному передали, что смерч вышел на берег там у вас и двигался на Тамаровку по местным посёлкам. Шатрово сильно пострадало, разнёс он всё там, был очень мощный... Алексей-то где? Что он говорит?
- Счас, погоди, ничего не соображу!.. - Светлана Ивановна схватилась за сердце и села рядом с сынишкой на диван возле тумбочки с телефоном. - Что ты говоришь? Как смерч, откуда?
- Столкнулся наш горячий воздух с холодным фронтом, что с севера-запада подходил, так и сказали, что столкновение это привело к развитию такого вихря над морем, ну и... Так что нам ещё повезло, в городе-то. Вон и окна уцелели дома, ничего не разбилось, только форточка в кухне разлетелась,- Надежда закусила губу. - Как же они там?
- Не знаю, Надя, мне никто ещё ничего не сообщал... Меня уже всю трясёт!.. Сейчас буду звонить мужу на работу, пусть узнает там что-нибудь и попытаюсь до соседей Сизовых дозвониться в Шатрово, у них есть дома телефон, - Светлана была не в себе.
- А Сашка думает, что Наташа приехала вчера. Он слышал, как ты мужу из дома звонила, вот и я думала так же. А сейчас передали про ураган, я и решила тебе перезвонить, - Надежда говорила с напряжением в голосе и с явным беспокойством.
- Господи!.. Наденька, ты пока Сашке-то не говори, а то ведь больной сорвётся и поедет туда, как в Фёдоровское тогда, помнишь?.. Не надо, ничего не говори! - Светлана Ивановна попрощалась и повесила трубку, а сама стала срочно дозваниваться до УВД,
Вдоль железной дороги к платформе Шатрово двигался бульдозер, расчищая проезд к полотну и переезду от завалов из выброшенной мебели соседних домов и рухнувших дачных построек, которые складывались под обвалом ветра, как карточные домики. Дом Елизаветы Юрьевны, стоявший на высоком пригорке примерно метрах в двадцати над уровнем моря устоял, но лишился полностью своей крыши и смотрел сейчас на дорогу сквозь поломанный забор и вывороченные плодовые деревья, чёрными глазницами выбитых окон. У Сизовых копошились во дворе члены её многодетного семейства, сама соседка и хозяйка дома часто заглядывала через опустевший и голый огород во двор к Егоровым, но там стояла непривычная тишина. Где они все? Но мысли о своей беде перевесили, и соседи вскоре забыли о Елизавете Юрьевне и Наташе, которые никак не могли поднять люк, чтобы вылезти из погреба.
Дровяной сарайчик разнесло сразу в мелкие щепки. Он рухнул на подвал, подгребая под себя разбросанные дрова и поленья, тяжёлым грузом придавив выход из подземелья. Наташа с бабушкой уже второй час подряд после урагана, пытались выбраться наружу.
- Натуль, толкай сильнее... Вверх тяни, давай, за кольцо дёргай! - говорила ей бабушка.
Она встала на деревянную лестницу рядом с внучкой и продолжала толкать вместе с ней провисшую половицу в виде узкой дверки-люка.
- Не поддаётся, бабуль, - охрипшим голосом говорила Наташа. - Нас, кажется, завалило!..
- Ничего, хватится, кто-нибудь, да найдёт нас туточки, не переживай, - успокаивала она внучку. - Сейчас там на верху у всех одно горе и одна забота. Вон, чего натворил!.. А выл-то как, слыхала? Ужас!
- Пока хватятся, мы тут задохнёмся!..
- Ну, прям!.. Хватит страху-то нагонять, а ещё милиционерша, эх ты! - бабушка с иронией поглядела на Наташку, пытаясь в темноте разглядеть её испуганное личико.
- А, причём тут это?...
- Как это причём? Там на работе, поди, уж тоже хватились, и отец в первую очередь. Пришлют кого-нибудь, или сам приедет, этот твой тиран-папаша! - Елизавета Юрьевна произнесла эту фразу с издёвкой, осипшим голосом.
- Да, чего уж там, тиран!.. Просто он очень нервный, - тихо ответила Наташа на это.
- Нервный! - передразнила её бабушка. - Ладно, давай стучать вверх чем-нибудь, вот куском лопаты, что под ногами валялась, сейчас найду...
Они стучали долго и безуспешно, в суете по разбору завалов их стука просто не слышали и не заметили в густых переломанных зарослях винограда и низкорослых абрикосов, сломанного и рухнувшего дровяного сарая, который замуровал под собой выход из подвала.
От рабочего посёлка до Тамаровки Егоров с Евгением Петровичем на перекладных добрались только под вечер, когда уже солнце опустилось в успокоившиеся воды залива. Само Азовское море всё ещё бурлило и пенилось там, за косой, после прошедшего ливня и смерча. Вдоль берега пролегала узкая бетонка, по ней сейчас пешком и шли, надеясь встретить попутку, два полковника милиции из военного городка Приморска. Егоров был точно в лихорадке, всю дорогу он не шёл пешком, а почти бежал. Султанов еле-еле поспевал за ним. И вот за поворотом вниз у села Балакино, они услышали работающий трактор...
Медленным ходом до утонувшего Осокино, стоящего в низине, на тракторе они добрались лишь к одиннадцати часам вечера и пешком до двенадцати ночи, так как проехать туда уже было невозможно из-за сильных подтоплений, они шли до Шатрово. Посёлка было не узнать. Цветущий и сказочный оазис за несколько минут после нападения смерча превратился в исковерканное поле.
- Как роман Фадеева, - буркнул себе под нос Султанов, остановившись на краю обрыва, ведущего к морю.
- Что? - не понял Егоров.
- Разгром, говорю... Как в романе Фадеева, - уточнил тот и стал спускаться по тропинке к крайним домам.
Они пришли на двор, войдя через рухнувший забор и сломанную калитку. Стояла гулкая тишина, которая пробирала до костей. Хотелось закричать от отчаяния, но собрав все последние силы, Егоров с Султановым начали активные поиски.
Наташа внизу сквозь ватную, неподвижную тишь, вдруг услышала наверху голос своего отца. Он звал её по имени.
- Папка, мы тут!.. Мы здесь в подвале у старой груши, в сарае! - кричала она, подобравшись поближе к лестнице и люку.
Елизавета Юрьевна сидела внизу на куче обветшалых досок и уже не могла говорить. Она лишь подёргивала плечом и растирала рукой затекшие ноги, от долгого нахождения в одной позе.
- Папка-а! - продолжала кричать Наташа.
Первым её приглушённый крик услышал Евгений Петрович и подскочил к Егорову.
- Где это, Лёша? Где она кричит? Я её слышу, где-то там!.. - и он ринулся на поиски вокруг покалеченного дома.
Егоров пошёл к зарослям винограда и поломанных абрикосов и явственно услышал, доносящийся откуда-то из-под земли родной Наташкин голосок. Он ринулся к куче брёвен и досок, всё что осталось от рухнувшего сарая, и стал разгребать в темноте руками и откидывать в сторону осклизлые брёвна и дрова. Вскоре они оба уже слышали чёткие стуки снизу, и когда откинули последние доски, то увидели узкую щель люка в подпол.
- Да, здесь был погреб под сараем, я совсем о нём забыл, - говорил Егоров, - Видимо, когда всё началось, они спустились туда... Наташа!
Она ответила на его голос.
Когда, посветив фонариком, который всегда носил с собой Султанов в кармане пиджака, они открыли створку люка и пустили неяркие лучи вниз на деревянную лестницу, первое что увидел Егоров - были испуганные Наташкины глаза. Она снизу смотрела на него своими чёрными расширенными зрачками и в её бездонном взгляде не было упрёка и злости. Он протянул к ней руки и поднял на верх, прижав к себе и склонив её голову на своё плечо. Так он и пошёл с ней к дому, неся на руках своё бесценное сокровище - дочку Наташку, уже мысленно для него, почти потерянную, но теперь обретённую вновь.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
