Сашка ввалился в прихожую, протянул мне ведерко и радостно сообщил: «Тебе сюрприз! Держи дефицит». Я с любопытством заглянула в ведро и испуганно отшатнулась. Там извивалось какое-то противное, змееподобное существо.
— Что это? — удивленно протянула я.
— Угорь! Деликатес! — гордо произнес Сашка. — Вот поймал. Пусть пару дней пока поживет, а потом съедим, — вынес суровый приговор мой муж.
Мы поселили угря в пятилитровую банку, которую поставили на пол рядом с фикусом. Всю ночь угорь не спал. Наверное, гадал, где он. Возможно, что попал в Африку? Тепло и фикусы...
Я тоже глаз не могла сомкнуть. В темноте мне казалось, что из банки на меня устремлен неподвижный взгляд.
«Где-то я читала, кажется, что угри ползают по суше не хуже, чем плавают, — крутилось в голове. — Вдруг он выберется и подползет прямо к кровати!»
Я на мгновение представила, как опускаю босую ногу с кровати и наступаю на нечто скользкое и отвратительное. По спине пробежал холодок, меня накрыла волна ужаса, к горлу подкатила тошнота.
Мне всегда были омерзительны змеи, червяки и пауки, даже несмотря на то, что они, как говорится, божьи твари.
Но потом чувство страха неожиданно сменилось состраданием:
«Поймали ни в чем не повинное существо, засунули в банку, словно в камеру посадили, а для чего? — рассуждала я. — Чтобы съесть в конце концов? Печально все это. В чем несчастный угорь провинился? Сколько бандитов на свободе гуляет, пирует, развлекается, а этот бедолага сидит и ждет приговора. Жалко его...»
Уже под утро я провалилась в беспокойный сон, а когда проснулась и открыла глаза, встретила немигающий взгляд из банки. Угорь вильнул узорчатым хвостом, как бы приветствуя меня, и продолжил гипнотизировать.
«Слава богу, не выбрался из банки», —подумала я с облегчением.
На работе отчаянно зевала. Когда коллеги ехидно спросили, чем я занималась ночью, рассказала им о новом жильце.
Вечером угорь не сводил с меня глаз, я долго терпела, делала вид, что не замечаю, а потом не выдержала, предложила мужу:
— А давай его отпустим. Все время на меня смотрит, уж больно у него осмысленный взгляд.
— Я посмотрю, с каким удовольствием ты будешь его есть! — лишь посмеялся муж, не восприняв мои слова серьезно.
...Угорь жил в банке уже неделю. Ежедневно я встречалась с его полным ожидания взглядом. Угорь чего-то ждал. Его глаза неотрывно следовали за мной, едва я заходила в комнату. Сашу это забавляло, он не мог взять в толк — чего бояться рыбы?
— Рыба — она рыба и есть, существо бессловесное, не имеющее интеллекта, эмоций и предназначенное для употребления в пищу, — рассудительно сказал муж.
Время шло. И вот однажды утром, придя на работу, я взмолилась:
— Девочки, больше не могу, заберите кто-нибудь угря.
— Я заберу, — обрадовалась Ирина Тимофеевна. — У супруга скоро день рождения, как раз к столу приготовим.
Ирина Тимофеевна устроилась к нам на работу недавно. После работы мы с ней отправились ко мне за угрем.
— Почему ты его просто не зажаришь? — спросила она меня.
— Не могу. Он так смотрит...
Я радовалась, что избавлюсь от этого терзающего сердце взгляда. Перед ним я чувствовала себя виноватой. Зайдя в квартиру, мы встретились с ожидающим взглядом существа из банки. При этом взгляд был тяжелым и неподвижным, а хвост рисовал круги.
— Какой красивый! — восхитилась Ирина Тимофеевна. — Муж обрадуется. На день рождения сначала гостям покажем, а потом зажарим.
Мне не хотелось думать о том, что эти глаза зажарят на сковороде. Скрепя сердце я предложила «замочить» сделку. На кухне стояла бутыль виноградного вина с выведенной в банку с водой трубочкой. Я была счастлива, что отдаю угря, Тимофеевна — что берет. Закуска была собрана быстро, но возникла проблема —
как перелить вино из огромной бутыли в бутылку. Я не раз видела, как это
делал муж. Он брал в рот конец трубочки и высасывал воздух, а потом опускал ее в банку, и вино наполняло емкость. Я попробовала повторить
его действия. Ароматом вина наполнился нос, рот и даже уши, напиток поднялся по трубочке быстрее, чем ожидала, и я хлебнула сполна.
— У меня не получается, — признала поражение. — Может, у вас получится?
Ирина Тимофеевна сказала, что видела, как муж сливал бензин из бака машины. Это было просто. И, присев на корточки, так что узкая юбка затрещала, Ирина Тимофеевна втянула в себя воздух из трубочки. Вино, словно сорвавшись с цепи, рвануло вверх и проскользнуло прямо в желудок. Тимофеевна закашлялась.
Наши старания не увенчались успехом. Вино вливалось в рот, но наполнять бутылку не желало. Мы пытались и так и этак. Вино было сладким, вкусным, ароматным, и количество попавшего внутрь отследить было трудно. В результате, так и не выпив «по сто грамм», мы перекусили и, посетовав, что не удалось налить вина в бутылку, расстались.
Я уснула. Открыла глаза оттого, что почувствовала — меня кто-то пристально рассматривает. Это был муж.
— У тебя были гости? — произнес он.
— Да, я отдала угря, — ответила я, — только мы вина не смогли налить.
— Вижу, — улыбнулся Саша, и я снова мгновенно уснула.
— Похмелиться не хочешь? — утром поинтересовался у меня муж со смешком.
На работу Ирина Тимофеевна пришла с заклеенными пластырем коленями. Я встревожилась:
— Как вы вчера добрались?
— Нормально, — ответила она и погладила колено. — Правда, несколько раз упала, споткнулась. Но банку не разбила, каждый раз, когда падала, вверх поднимала. Утром проснулась, а угорь в глаза смотрит, аж мурашки по коже. Ничего, сегодня будут гости, съедим его на ужин.
Я будто наяву увидела немигающий взгляд угря... На следующий день с замирающим сердцем спросила Ирину:
— Ну как там ваши гости, как угорь?
— Угорь всем понравился...
Я чуть не заплакала.
— Утром с мужем отвезли угря в водоем, выпустили, — продолжила коллега. — Пусть живет. Съесть не смогли, уж очень осмысленный взгляд, и держать в неволе не смогли. Прямо в глаза смотрит, а в глазах ожидание…