Государство для человека (народа) или народ для государства?
Один работает на благоденствие всех (по словам Екатерины II-ой) или все – на благоденствие одного?
Может ли один, оказавшись волею случая на “верху” (если он не какой-нибудь Калигула), вести себя в государстве как в своей вотчине?
Понимают ли “там”, что законы становятся таковыми не потому, что кто-то захотел что-то “установить”?
Екатерина II-я это хорошо знала. Что не удивительно: она была знакома с трудами мыслителей европейского просвещения, а те – в свою очередь, – “стояли на плечах” богословов раннего средневековья и философов античной Греции.
Такие соображения, по-видимому не приходят в головы тем, кто определяет как жить подданным и считает, что народ создан для государства и книга Монтескье “О духе законов” пылится, невостребованная, на библиотечной полке высокого здания в центре столицы.
Каковы затраты на принятие одного закона?
И сколько в стране проводят операций по смене пола?
Ни один бизнес… впрочем, я это неоднократно писал.
Вот представьте: проходит встреча избирателей с депутатом. Он (она) отчитывается: мы запретили менять пол. Народ в зале переглядывается и думает: “а как это нам помогло вообще и со школами, дорогами и больницами в частности?”
Стремление сделать так, чтобы “все как один”, ни к чему привести не может. Пока есть живые люди, “все” будут разные. Даже среди сплочённого единства “верхушки” они все разные. Сталин, кстати, это вполне наглядно демонстрировал: вчера – герой революции и любимец партии, а сегодня – шпион империалистических разведок и враг народа и из энциклопедий вымарываются статьи, а из групповых фотографий “исчезают” когда-то хорошо узнаваемые лица.
Я одно время приводил в качестве примеров гауссовское распределение. Оно описывается кривой в форме купола с “хвостами” по краям. Можно, – пытаясь добиться того, чтобы “все как один”, – “отсекать” “хвосты” – то есть “элиминировать” из общества “отщепенцев”. Но проблема в том, что кроме того, что будет “сжиматься” “середина”, это ничего не даст. И эта середина всё равно не станет гомогенная. “Хвосты” всё равно будут. Только с каждым разом они будут всё “толще” и “толще”.
Одна из причин, почему развалился Советский Союз – была потеря авторитета центральной власти. А это, в свою очередь, в немалой степени было обусловлено абсурдными и вздорными постановлениями “партии и правительства”: мелочным регулированием, “навязчивой крикливой демагогией”; бесконечной ложью: о победах и достижениях, о “происках врагов”, о “поджигателях войны”...
И “границы на замке”, и стена между двумя мирами, и глухие разговоры на кухне: “этот” “остался”, “тот” – “не вернулся”.
Их, конечно, клеймили: “антисоветчик”, “предатель”, “невозвращенец”. Но Союзу это не помогло.
Те, кто хочет его “повторить”, с неизбежностью повторят и его судьбу: по-другому не бывает. История – “не ресторанное меню, из которого можно выбирать” (помните такое высказывание?) – за чем-то одним – как в советской столовой в “рыбный день”, – следует другое.
Ведь дело не в смене пола. В конце концов, это действительно затронет крайне малое количество пациентов (что не может являться оправданием нарушения их прав). Дело – в демонстрации того, что все должны жить как представляется “единственно верным” “одному человеку”. Что законы – природы ли, общественного ли развития, – должны подчиняться “руководящей линии”. Что власть имеет ничем не ограниченное право на подвластную ей территорию и население на ней.
Дело – в разрыве между тем, что хочет “верхушка” и что нужно тем, кем они “руководят”.
Поэтому и вопрос: “Один – для всех или наоборот”?
Две цивилизации по разные стороны “стены” дают на него разные ответы.
– А Калигула?
Он плохо кончил.
______________
В качестве заголовка – цитата из “Вики”.
