-Одному и топиться идти скучно! – бодро заявила ведьма, - а тут такая дорога, такая дорога! Всем этим ну просто невозможно любоваться в одиночку! А вашем присутствии, сударь Согди, она в тысячу раз прекрасней! А вы и идти со мной не хотели!
-Я уже сто раз тут был, - буркнул Согди Барт, - это все впечатляет только в первый раз.
И он еще что-то буркнул в ответ протестующее: хмель постепенно выветривался у колдуна из головы, а чем больше он трезвел, тем больше у Согди появлялось вопросов, на которые ведьма ну никак не хотела отвечать.
-Вот вы лучше скажите мне, сударыня, почему я, чем больше пью, тем больше трезвею?
-Наверное, потому, что у вас такая крепкая голова, - с невинным видом пропел Мурчин, - что-что, а пить вы умеете.
Она шла легкой походкой чуть впереди Согди Барта, а тот замечал за собой одну странность, которая заставила слуг позади него перешептываться, а Раэ время от времени отвлекаться от удивительной панорамы, открывшейся перед ним. Свое путешествие Согди начал почти что на бровях, он собирался идти-петлять, из-за чего Мурчин, протестуя, перед выходом вырвала у него из рук фляжку и объявила, что Согди хватит. А если он хочет упиться до такого состояния, что не сможет ее сопровождать, то зря старается: она все равно возьмет его с собой в попутчики. Почему? А вот просто она так хочет!
В ответ Согди стал вести себя, по словам Мурчин, хуже, чем младенец, у которого отняли соску. Стал орать, буянить и даже топать ногами, да так, что в пол не попадал. Подоспевший комендант, как думал Раэ, решит оставить Согди в замке, раз уж тот так себя ведет, но, к его удивлению, комендант стал просить Мурчин вернуть Согди флягу и заверять ее, что предоставит для него носилки. Слуги его донесут. А в башне принцесс Согди протрезвеет…
Так Раэ догадался, что подальше из замка спроваживали не только Мурчин, но и Согди. А после этого легко догадался почему: не ему ли пришлось этим утром отбиваться от кобольдов только потому, что Ронго обозлился на Согди? Да уж, чего-чего, а ссоры двух колдунов из ковена Вилхо Ранда, приближенного ко двору Ваграмона, коменданту только и не хватало. Он явно опасался быть замешанным в скандале. Раэ не удивился бы даже тому, что комендант возжелал бы лично на своих плечах утащить Согди из Диодарры. Зато удивила Мурчин: после того, как Согди повыступал, а комендант поупрашивал, вернула-таки Согди флягу с вином и при этом отказалась от носилок. «Так дойдет». И это при том, что Согди не вышел, а вытек из замка!
Затем Раэ заметил, что Согди не так уж плохо идет – вровень с ним, затем стал обращать внимание, что по мере того, как Согди прикладывался к фляжке… его шаг становился тверже, лицо – свежее, взгляд – яснее… а потом колдун, ругнувшись, выбросил фляжку.
-Я так протрезвею окончательно! – воскликнул он твердым голосом, совершенно не жуя по-пьяному слова, - вы что-то сделали с вином, когда держали фляжку в руках!
-Не будьте таким подозрительным!
-Тогда почему я трезвый?
-Всем пьяным кажется, что они трезвые! И вообще – отстаньте от меня! Не хотите любоваться красотой сами, дайте полюбоваться другим! Ну, смотри, Фере! Когда бы ты еще увидел такое!
Раэ смотрел во все глаза на то подземное великолепие, которое открылось им, едва они вышли через особый ход замка под любезные напутствия коменданта. Тот напоследок выражал сожаление, что не может сопровождать столь высокую гостью лично, признательность за то, что та согласилась развлечься, в то время как замок превратился в сонное царство, в его лице читалось облегчение: Мурчин не собиралась лазить в зале убежища и открывать надгробья саркофагов, чтобы найти ненавистного Ронго Асванга и превратить его в горстку золы, а так же он был несколько удивлен тем, что ведьма вооружила своего простеца. Он и так давал ей в сопровождение двух низших колдунов да еще Согди Барта, с которым можно было опасаться только бескудов.
О да, Раэ получил оружие перед уходом, так, как бы между прочим, Мурчин это с ним даже не обсуждала. Сунула в руки глефу и сулицы, как будто довершение его одеяния, и быстро отвлеклась на что-то другое, не давая Раэ ее расспросить, а тот и не расспрашивал.
Они шли по длинному извиву моста, который, казалось, гигантским винтом висел в темноте и непредсказуемыми волнами поднимался то вверх, то вниз и прихотливо, словно река, поворачивался из стороны в сторону. Раэ думал, что будет темно и они будут пробираться почти что на ощупь, но обнаружил, что через равные промежутки на тонких столбах, в ажурных рамах трепещут световые белые шары, за которыми, оказывается следили сильфы – Раэ проследил, как высоко над их головой, над едва обозримыми земляными сводами, пролетела цепочка белых световых шаров, от которой отделилось несколько. Шары опустились точно один за другим в ажурные подвески на столбах у дороги. Свет от них шел мягкий, освещающий достаточно обширное пространство. Позади остался словно висевший в воздухе город-замок Диодарра.
Альвы устроились цепочкой на древке глефы за спиной и присвистывали, глядя на все, что тут открывалось. Но не сказать, что они были очень уж удивлены увиденным – в меру. Раэ отмечал, что порой альвы очень сильно удивлялись каким-то вещам, в основном, предметам человеческого быта, а вот пещеры для них, похоже, были не в диковинку. Припомнилось ему и то, что альвы знали, что делать при появлении бескудов… Да уж, не расспросишь малышей, как они жили раньше… и у Мурчин что спрашивать?
Мост то поднимался к самим подземным сводам, на которых, словно россыпью, более частой, чем звезды, переливались голубые огни, и тогда Диодарру можно было видеть на поворотах внизу с ее огоньками на башнях. Или же опускался вниз, к подземному озеру, в котором отражались те же голубые огоньки-светлячки и шары с мостов.
Откуда-то дул теплый ровный ветер, едва ощутимый, способный разве что чуть шевелить волосы на голове. Должно быть, поэтому не ощущалось стоялого земляного воздуха, хотя Раэ и чувствовал, лучше, чем в замке, что находятся они все-таки под землей и над их головами толща камня, пусть даже порой и очень высоко.
На равных промежутках прихотливого моста располагались небольшие беседки, напоминавшие навьи, но столь же легко просматриваемые насквозь. В них легко было заметить ложа, на которых кто-то спал, иногда из беседок доносился запах сонных трав. К своему удивлению в одной из беседок Раэ высмотрел Варду Сиавара, который спал, как убитый, в удобном спальном платье на тюфяке.
-Защита от бескудов, - буркнул Согди, заметив замешательство Раэ, - вот это я понимаю – добросовестный сон! Раз уж ты простец, будь уж добр подходи к приказу с большим усердием, если хочешь жить! Вот на что годны простецы, так на то, чтобы спать часов по восемь, а то и больше. Да и то не всегда! Как-то же они нынче пробрались в замок! Должно быть, какие-то олухи проснулись или побоялись сказать, что мучаются бессонницей! Потому бескуды через их участок в замок и просочились! Знать бы, кто эти лоботрясы, которые не смогли уснуть, и не позаботились о смене.
Мурчин хихикнула. Она до сих пор не сказала Согди, что тревога была ложной. То ли откладывала удовольствие перед тем, как вывалить новость, то ли решила не говорить, чтобы Согди не стал неудобным попутчиком. Уж Раэ мог предположить, как взорвался бы колдун, который вынужден был влить в себя, должно быть, ведро вина не только для того, чтобы обезопасить себя, но еще и для храбрости.
-А зачем ты взял с собой глефу? – спросил Согди Раэ, с которым шел теперь бок о бок
Сама ведьма была несколько оживленной, Раэ уж догадывался, почему. Он проследил, как Мурчин украдкой, думая, что Раэ во все глаза смотрит на россыпи голубых светлячков на подземных сводах, вытащила черный коготок и тщательно его осмотрела. Окончательно похоронила надежду на то, что этот коготок означает не то, чего ей стоит опасаться. Огляделась вокруг.
Что ж, подумалось тогда Раэ, вряд ли здесь могут прятаться какие-то маги Пейто. Он пытался собраться с мыслями, чтобы сообразить, какова же эта новая напасть. Если их увидели разведчики в Диодарре, значит эти маги Пейто затесались среди ее обитателей. Если это так, то они должны были оставаться в замке. И если они действительно следят за Мурчин, то сейчас, а не когда-либо, бросятся за ней в погоню.
А та напустила на себя беззаботный вид, словно в замке ничего не происходило, никакого когтя ей не давали, а Раэ позади нее не идет с глефой и сулицами за плечами.
-Вот, полюбуйся, Фере, - сказала она, разводя руками, - какие великие гроты вымыл великий океан Панталасса.
Мост спустился к самой воде, к озеру, и можно было отсюда обозревать, до чего же высоки синезвездые своды…
-Что-то знакомое, - буркнул Раэ. Ему показалось, что он уже слыхал это слово, произнесенное ворчливым надтреснутым голосом наставника Руна, и подхваченное передразнивающим шепотком его однокашников.
-Чему вас нынче учат в Цитадели? – воскликнул Согди Барт, - в мое время это знали! В то время, когда мир был молод, были промыты в толще земли эти пещеры Дилинквара!
-Да чему могли учить в вашей несчастной Цитадели! – отмахнулась Мурчин, - он ничего не знает!
Она пошла дальше по краешку моста и остановилась, глядя себе под ноги. Раэ бы не обратил внимание на то, мимо чего Мурчин прошла, чуть задержавшись, если бы не следил за ней столь обостренно. И теперь он заметил то же, что и она: на мосту были мокрые следы, будто кто-то или что-то из подземного озера, мокрое хоть выжми, минуту назад лежало на камнях…
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Ведьмин лес. 140 глава.
