Немного подумав, Сафие-султан решила устроить девочке экзамен. Собственно говоря, почему бы и нет? Ей же довелось пройти подобное испытание. Причем, устроил его никто-нибудь, а сам султан Сулейман! По сей день помнит его жесткий взгляд и короткие вопросы, что срывались с его уст. Как жаль, что внук и правнук не унаследовали характер великого предка...
Для начала валиде заговорила с рабыней на персидском языке, которым, благодаря Айсель-хатун, владела в совершенстве. А чтобы окончательно убедиться в ее знаниях, начали читать вслух своего любимого Фирдоуси. В молодости они часто соревновались с шехзаде Мурадом в знании «Шахнаме».
И без всякого перехода прочитала:
Никто не вечен.
Хоть живи сто лет,
Всяк осужден покинуть этот свет.
И будь то воин или шах Ирана,
Мы — дичь неисследимого аркана.
Наступит время, всех нас уведут
На некий Страшный, на безвестный суд.
Сказала и вопросительно посмотрела в сторону рабыни. Была уверена, та промолчит. Каково же было удивление, когда девчонка, кокетливо склонив голову к плечу, продолжила:
— Длинна иль коротка дорога наша
— Для всех равно
— дана нам смерти чаша.
Как поразмыслить, то сейчас навзрыд
Оплакать всех живущих надлежит!
Валиде изумленно подняла брови, но давать оценку вслух не стала. В этот раз написала на бумаге фразу на арабском «Дарить себя — не значит продавать. И рядом спать — не значит переспать» и вновь вопросительно посмотрела. Это было начало рубаи Омара Хайяма. Интересно, какой будет реакция юной наложницы?
Девчонка даже не высказала удивления. Просто взяла калам и красиво начертала аккуратной арабской вязью: «Не отомстить — не значит все простить. Не рядом быть — не значит не любить». Это впечатлило. Давно не общалась с умными наложницами. Все больше попадалось мясо, купленное на базаре. Даже кадын сына смело можно было отнести в эту категорию, что уж тогда говорить о таких вот зеленых малявках?
— Ну а как с остальным? — спросила султанша.
— Что вы имеете в виду, госпожа? — с небольшим акцентом произнесла рабыня на турецком, — если речь идет о сложном искусстве телесного и духовного очарования, то тут не мне судить. Одно могу сказать, танцевать и играть на музыкальных инструментах умею, пою, хорошо изучила каллиграфию, говорят, что неплохо вышиваю...
Ах, эти проклятые воспоминания, никак не хотят отступать! Жизнь в Манисе никак не хочет отступать! Едва девчонка произнесла «каллиграфия», как перед глазами мгновенно встала картина: она, тогда еще просто хатун, с молодым шехзаде постигают это удивительное искусство у лучших учителей. Как давно это было!
— Ладно, уходи! — взмахнула рукой валиде, — мы подумаем над твоей судьбой!
Думать не пришлось. На другой день выяснилось, что султан Мехмед скончался. На трон, не спрашивая ее решения, был поспешно возведен шехзаде Ахмед. А через несколько дней от нее и вовсе уже ничего не зависело. Молодой правитель распорядился отправить бабушку в Старый дворец. Хорошо еще что разрешил кошку взять, иначе бы она просто умерла от тоски и горя.
Как потом с сожалением констатировала Сафие-султан, шехзаде резко преобразился. В принципе, понятно. Теперь, когда стал правителем, ему не надо было играть роль ограниченного и глупого юноши. Куда что делось! Быстро снял привычную маску с лица и выкинул далеко-далеко, словно никогда не было. Теперь это был, пусть молодой, но очень уверенный в себе лев, от рыка которого хотелось забиться подальше, в темный угол. В одном не имелось сомнений, он будет искать себе в спутницы такую же уверенную в себе львицу. Остается только гадать, кто ею станет…
Публикация по теме: Одинокая волчица, часть 5
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке