Есть актрисы, чье лицо запоминается сразу. Смотришь – и в тебя вливается положительная энергия. Такова Дарья Дмитриевна Михайлова. Актриса театра, кино и дубляжа, режиссер, театральный педагог. Она работала в Театре Е.Вахтангова, в «Современнике», в Школе современной пьесы, преподавала в Щукинском училище. Ведет свою мастерскую в Институте современного искусства, является художественным руководителем актерского курса. Снялась в 66 фильмах. Мы побеседовали о психологии творчества, тернистых моментах актерского пути и установках, необходимых педагогу.
– Дарья Дмитриевна, для некоторых известных и заслуженных артистов путь в профессию начинался непросто. А вы в детстве начали сразу с главной роли. Везение, судьба?
– Мне почему-то в 10 лет пришла идея, что я должна сниматься в кино. Мои родители были театральными артистами. В нашу школу пришли люди с «Мосфильма». Им нужно было выбрать детей для съемок в детском фильме. Выбрали несколько человек. Потом мы приехали на «Мосфильм», где собрались около 4 тысяч детей. Такой был конкурс. Сначала были фотопробы, потом видеопробы, затем снимали кинопробы. В павильоне, в костюмах, в гриме. На этапе кинопроб остались три претендентки на главную роль. И очень долго проходила процедура утверждения. Все заняло месяца два. Я уже думала, что ничего не случится. Но позвонили и сказали, что я утверждена. Фильм назывался «Голубой портрет». Режиссером был Геннадий Шумский.
– Ну и гены, наверное, сыграли свою роль. Вы ведь из актерской семьи?
– Да. У меня дед по маме был учеником Николая Хмелева. Тогда все ученики Станиславского так или иначе создавали свои студии, отпочковывались от МХАТа. И вот Хмелев, который был одним из ведущих артистов, создал свою студию. Мой дед сыграл главную роль в первом спектакле, который назывался «Ни гроша, да вдруг алтын», по А.Островскому. Он играл Крутицкого. Есть знаменитая фотография, на которой Хмелев стоит со своими учениками. И на ней мой дедушка. А родители учились в Щепкинском училище, где и познакомились. Позже папа стал телевизионным режиссером.
– То есть вы были обречены стать актрисой?
– Не знаю. Никто меня не тянул, ни в какие театральные студии я не ходила. Моя тетя по отцовской линии – художник. Думали, что и я буду художником. Но сложилось так, как сложилось. Стать актрисой была моя собственная идея, на «Мосфильм» я ездила сама. Время было спокойное, и детей отпускали.
– Съемки в кино не мешали учебе в школе? Или учителя делали вам поблажки?
– Ну, конечно же, я много пропускала. И если в начальной школе была отличницей, позже я ей уже, естественно, перестала быть. А после девятого класса вообще ушла из обычной школы и завершала получение среднего образования в школе рабочей молодежи. Тогда у меня было сразу две картины подряд – «Валентина» и «Звездопад». Вторая снималась зимой, поэтому было уже невозможно совмещать учебу и съемки. В «Валентине» моим партнером был Родион Нахапетов, а снял фильм Глеб Панфилов.
– Знаю, что у вас был неудачный опыт поступления во ВГИК. Это почти с десятком сыгранных ролей!
– Хотя у меня было уже много сыгранных ролей, я очень боялась поступать в театральное училище. Решила идти во ВГИК. Думала, поскольку меня уже все знают, это будет легче. И действительно, когда я пришла в институт, все думали, что я с легкостью поступлю. Все шло легко. Это был курс Сергея Бондарчука. Но он отсутствовал. Набирали Ирина Скобцева и другие. И они тоже были уверены, что я поступлю. А когда приехал Бондарчук, я его очень испугалась. При виде великого режиссера впала в состояние полнейшего ступора. Видимо, прочитала очень скучно. И я ему не понравилась. На следующий день я приехала забирать документы. Забрала, поехала в Щукинское училище и поступила с легкостью. Там был такой совершенно замечательный завкафедрой по мастерству Владимир Шлезингер. Он видел фильм «Звездопад» с моим участием, который только вышел. И он говорит: «Эту девочку надо брать!» Меня взяли. И я счастлива, что так сложилось. Там была – и есть! – очень сильная театральная школа. Так я оказалась в Щукинском училище.
– Вы производите впечатление человека, который умеет держать удары. Можете что-то посоветовать вроде психологического тренинга молодым?
– Если ты очень хочешь заниматься чем-либо творческим, то у тебя не получится от этого отстраниться. Ты все равно будешь пробовать. А если ты не будешь этого делать, значит, тебе это и не нужно. Творческими профессиями следует заниматься только в том случае, если ты не можешь заниматься чем-то другим. Кто-то поступает по шесть раз и добивается своего. А тому, кто теряет надежду, лучше попробовать найти себя в какой-то иной сфере.
– Часто ли снимались в пору студенчества? Василий Лановой рассказывал, что за съемки в роли Павки Корчагина его выгнали из института.
– Да, это было не принято. Во ВГИКе еще туда-сюда, но тоже не очень приветствовалось. В театральном не отпускали. (Улыбается.) А меня отпускали. У меня художественным руководителем была Татьяна Кирилловна Коптева. Когда я к ней приходила, если были серьезные предложения, она шла мне навстречу.
– Какие из ваших театральных работ, сыгранных в молодые годы, вам особенно дороги и почему?
– Мне дорога моя работа в спектакле по последней пьесе Виктора Сергеевича Розова «Кабанчик». Драматург уже не очень хорошо себя чувствовал, но смотрел все прогоны, делал замечания, пришел к нам и на премьеру. В стране наступило время, когда такую пьесу уже можно было поставить. Герои там – молодые люди, девочка и мальчик. И этот мальчик – сын высокопоставленного советского чиновника. Папа попал в опалу. И мальчик, который привык к шикарной жизни, оказывается в кризисе, не знает, как ему дальше жить. И он сбегает из дома.
– Мастер творческого вуза обычно набирает свой курс и ведет студентов много лет. И он может начать «лепить» будущего актера по своему образу и подобию? Или я ошибаюсь?
– Ошибаетесь! (Смеется.) В нашем деле очень важно, чтобы педагог сумел разглядеть способности человека и развил то, что заложено природой.
– Должен ли молодой актер пробовать себя в разных характерах, темпераментах, импровизировать с внешностью, манерой говорить?
– Мне кажется, в первую очередь надо быть искренним, настоящим. И это самое сложное. Надо сначала себя понять. Когда ко мне приходят ребята, они часто не понимают, какие они. Находятся в плену разных иллюзий. Амплуа, жанры… Да просто надо быть собой здесь и сейчас. Не изображать что-то, не показывать, а жить. Такие артисты, как Папанов, Леонов, Евстигнеев, жили и на экране, и на сцене.
– Случалось ли вам отказываться от роли после прочтения сценария?
– В советское время было много интересных предложений, нередко отказывалась, воротила нос. Владимир Бортко уговаривал меня сняться в фильме «Удачи вам, господа!» с Николаем Караченцовым и Андрейсом Жагарсом. Он мне звонил, просил приехать в Питер.
Я была занята, мне не нравился сценарий. И все-таки он меня уговорил, убедил. В результате получилось довольно неплохое кино. А иногда отказываешься, потому что есть другое, более интересное предложение.
– Вам посчастливилось играть с такими замечательными актерами, как Иннокентий Смоктуновский, Владимир Гостюхин, Сергей Маковецкий…
– С Инной Чуриковой, Алексеем Петренко, Натальей Егоровой… С Михаилом Глузским я еще снималась в детском фильме «Похищение «Савойи». И от каждого большого артиста что-то берешь.
– Как сложилась ваша карьера театральной актрисы? Ведь вы служили в нескольких театрах…
– Сложилась неплохо. В Театре Е.Вахтангова я играла восемь лет, с 1985 по 1993 год. Мне сразу стали давать главные роли. Я застала время (тогда Михаил Ульянов возглавил театр), когда были и Петр Фоменко, и Роман Виктюк. Роберт Стуруа из Грузии приезжал. Это был очень плодотворный для театра период. А потом мне показалось, что у меня мало работы. В прошлом году выпускаю три премьеры, а в этом сезоне… не выпускаю. И я решаю уйти. Все артисты скажут: «Ну и что?! Нет премьеры – посиди, потерпи!» Я перешла в театр «Современник», где проработала года три. А позже возник очень интересный проект с Александром Филиппенко – «Бедные люди» по Ф.Достоевскому. Ставил Михаил Мокеев. Уйдя из «Современника», я пошла преподавать в Щукинское училище.
– Когда возникло желание попробовать себя в режиссуре?
– Тогда же и возникло. И я поставила свой первый спектакль по «Братьям Карамазовым».
– Не первый год вы занимаетесь театральной педагогикой. Игорь Ильинский в немолодые годы понял, что обкрадывал себя, поскольку «не поделился своим опытом, который накапливал годами».
– Я согласна. У меня было так много замечательных педагогов, режиссеров и коллег, что я поняла: полученное от них не должно уйти в песок. Мне нужно это отдать, поделиться тем, что я знаю и умею.
– Часто приходится слышать от педагогов театра и кино грустные заявления о невежестве молодых не только абитуриентов, но и первокурсников. Как эту проблему решаете вы?
– Дети ни в чем не виноваты. Когда мы были молодыми, в стране была другая культурная ситуация. Поэтому что уж тут сетовать? Просто взрослые должны говорить детям, что нужно читать и что смотреть. В том числе обязательно советовать смотреть советское кино и спектакли. И еще все хорошее, что есть в мировом кино. Наши студенты обязательно знакомятся с классикой мирового кинематографа.
– Вы два дня проводили мастер-классы в рамках фестиваля детского кино «Хрустальный источникЪ» в Ессентуках. Каковы ваши впечатления от детей, приехавших из разных городов?
– Все дети очень хорошие, светлые, умные. Просто есть дети, в которых видны актерские способности, а есть и такие, которых просто привели родители.
– Что собой представляет ваш институт?
– Институт современного искусства – это самостоятельное частное лицензированное учебное заведение. Существует уже 30 лет. В прошлом году я сделала свой первый выпуск. Тогда же набрала вторую группу, в которую вошел ваш ессентучанин Миша Ивинский.
– Что бы вы хотели пожелать школьным учителям и вузовским педагогам, учащимся и студентам в творчестве и просто в жизни?
– Терпения, стойкости. Вообще все получается, когда ты любишь свое дело. И мне кажется, в учителя должны идти те люди, которые любят детей и свою профессию. Тогда любые сложности преодолимы. Конечно, быть учителем – это призвание, это великое дело. Поэтому то, что некоторые люди оказались в школе случайно, – это беда не только для детей, но и для них самих.
Человек рожден для того, чтобы быть счастливым. Надо жить и радоваться жизни!
Читайте материал в сетевом издании «Учительская газета».
