К 100-летию со дня рождения классика подростковой литературы, шведской писательницы Марии Грипе
Мария Грипе – писательница прославленная. В Швеции существует литературная премия имени Андерсена, которой награждаются только авторы, пишущие для детей и подростков. Эта премия как бы другая Нобелевская - самая почётная из всех литературных премий в мире. Но Нобелевской не награждают детских писателей. Стало быть, Андерсоновская премия восполняет этот пробел. Так-то так, да вот только из множества замечательных детских писателей заслужили эту премию лишь Астрид Линдгрен и Мария Грипе.
Имя Линдгрен давно известно всем российским читателям, книги Марии Грипе до последнего десятилетия читали у нас немногие. В советское время её почти не переводили и не издавали. К счастью, в последние годы, благодаря усилиям издательства ОГИ ситуация стала улучшаться, и к нескольких ранним повестям старейшей писательницы, вышедшим на родине полвека назад, а в России двумя десятилетиями позже, теперь прибавились еще несколько отличных книг.
Мы начнём знакомство с творчеством Грипе с тетралогии "Каролина", на языке оригинала появившейся в 80-е годы прошлого века, а рассказывающей о совсем уж далёких временах. Так, действие "Теней на каменной скамейке" происходит в 1911-1912 годах, незадолго до начала кровопролитной Первой мировой войны, в год гибели "Титаника", потрясшей весь цивилизованный мир.
Повествование в стартовом романе тетралогии ведётся от первого лица. Историю обычной зажиточной провинциальной семьи, патриархальный уклад которой взрывает появление новой юной горничной - сильной, странной, яркой, ни на кого в этом мирке не похожей девушки, хранящей ко всему прочему множество тайн, рассказывает 14-летняя девочка - уже не ребёнок, но ещё не девушка, уже умеющая читать в сердцах окружающих, но ещё не разобравшаяся в самой себе.
Собственно, главная линия романа - взаимоотношения рассказчицы
и героини, давшей название всему циклу, - как проявитель фотографических карточек, неспешно и неуклонно позволял фотографам доцифровой эпохи увидеть сам процесс взросления человека - эволюционный, постепенный, и революционный, скачкообразный.
Но помимо главной линии, в книге, населённой ещё как минимум десятком персонажей, прочерчены, соответственно, характеры и судьбы второстепенных персонажей, обрисованных подробно, любовно
и талантливо. За каждым встаёт история, за историей - судьба, за судьбой человека - судьба и история страны и эпохи.
Роман этот прежде всего глубоко психологический, но одновременно
и исторический, и мистический и даже в какой-то мере детективный. Чтение его доставляет большое удовольствие, а перечитывание, по крайней мере отдельных фрагментов, высвечивает очаровательные детали, упущенные при быстром первом чтении. В общем же, это, несомненно, женская литература, но - не беллетристика, то есть не лёгкое чтение ради удовольствия, а именно литература, не боящаяся так называемых "проклятых" вопросов и являющая то трепетное и одновременно требовательное отношение к человеку, которое и называется настоящей любовью.
А почему я говорю: не беллетристика, а литература? В чем разница и что в действительности представляет собой тетралогия о тенях? Первый роман цикла, "Тени на каменной скамейке", несомненно, роман воспитания, сделанный отчасти в стилистике готической (то есть мрачной, таинственной) истории, отчасти в стилистике детектива, повествующий о конце детства героини-рассказчицы, совпавшем, с одной стороны, с гибелью "Титаника" и приближающейся катастрофой Первой мировой войны, с другой – с появлением в патриархальном шведском семействе новой юной горничной, оказывающейся по итогу множества перипетий внебрачной дочерью его главы. Так, во всяком случае, полагает горничная Каролина и приучает к этой же мысли героиню-рассказчицу Берту.
Вторая и третья книги тетралогии – соответственно "…И белые тени в лесу" и "Дети теней" – готические романы уже не отчасти, а целиком и полностью, словно бы Мария Грипе составляла свой литературный паззл из фрагментов сочинений самых знаменитых европейских писательниц XVIII – XIX столетий – от Анны Радклиф до сестёр Бронте. К определению следует прибавить лишь слово "психологические", поскольку рассказывается в этих романах не только о живых и якобы мёртвых, вполне себе таинственных обитателях старинного замка и ужасных загадках мрачноватого семейства, но и о том, как, помогая новым друзьям преодолевать трудности и бороться с несчастьями, названные сёстры и совсем друг на друга не похожие девушки Берта и Каролина взрослеют, проявляют свои лучшие качества, словом, становятся самими собой.
В принципе можно сказать, что романом "Дети теней" завершается провинциальная готическая трилогия. Девочки, в общем, раскрывают главные секреты своего и дружественного семейств, становятся взрослыми девушками и – каждая выходит на собственную главную дорогу жизни, которую читатель волен представить самостоятельно. И всё же в трех частях цикла не все загадки были разрешены, так что эпилог к этой большой истории, что называется, напрашивался. Он и был написан, но уже не от лица Берты, а от лица Каролины – самой яркой, самой непредсказуемой участницы событий.
Роман "Тайник теней" – наполовину эпистолярный, наполовину дневниковый – подводит итоги всему циклу, но повествует главным образом не о семейных тайнах, а о взрослении души рассказчицы, теперь уже молодой актрисы Каролины, перебравшейся в столицу, дабы учиться там актёрскому мастерству, и как бы по крупицам собирающей свою расколотую несчастливым детством и отрочеством актёрскую личность в единое целое. Это высокая душа и сильная натура, которой уготовано большое будущее, но какими же невероятными усилиями даётся оно даже самому талантливому человеку!..
В отличие от предыдущих книг цикла, "Тайник теней" – уже не детективный, не мистический и не готический и даже не романтический, а модернистский роман воспитания, отсылающий читателя, ищущего источники вдохновения Марии Грипе, не только к скандинавской литературе начала ХХ века, посвящённой становлению молодого художника, но и к таким вершинным творениям психологической модернистской прозы, как "Жан-Кристоф" и "Очарованная душа" Ромена Роллана, "Семья Тибо" Мартена Дю Гара, "Мартин Иден" Джека Лондона.
Иначе говоря, "детский" готический цикл шведской писательницы на поверку оказывается вовсе не привычным, не совсем детским и совсем не развлекательным чтением, а настоящей литературой для всех, кто, перефразируя стихи Николая Заболоцкого, не позволяет душе лениться. Ибо настоящее чтение, как и всякое серьёзное занятие – труд, пусть не физический, а душевный. Помните, как дальше у Заболоцкого? "Душа обязана трудиться / И день и ночь, и день и ночь".
По большому счёту именно об этом, о труде души, о её рождении
и создании, о том, как она проявляется, подобно фотографическому изображению, из неясной тени, и становится живой, полнокровной человеческой личностью, и рассказывает тетралогия Марии Грипе, ведь для того, чтобы стать человеком, надо много потрудиться, выращивая душу. А как выращивается душа? Любовью, прощением близких, заботой
о слабых, поисками собственного предназначения, чтением, размышлением о прочитанном и пережитом…
Я не люблю пересказывать сюжеты книг, о которых рассказываю.
Даже о куда более важном - их содержании стараюсь говорить немного, только самое основное. По-моему, читать – это значит самому открывать новые земли, каждый раз начиная с начала, с первых впечатлений от воды и воздуха, от ландшафта, от знакомства с флорой и фауной новооткрытой земли. А сюжет, содержание книги – это ведь и есть те самые флора
и фауна нового мира. Поэтому я и стараюсь давать лишь общие сведения об этих мирах и их создателях, ну, может быть, ещё указывать на ту неприметную с первого взгляда тропинку, которая затем выведет на самую главную магистраль, по которой опять же читатель должен будет идти самостоятельно.
В заключение же поговорим повести "Навозный жук летает в сумерках..." – к циклу не относящейся, но в чем-то с ним рифмующейся, остросюжетной, с хорошо прописанными характерами, экскурсами в историю культуры, науки, просто истории - шведской и даже древнеегипетской. О последнем обстоятельстве, впрочем, грамотный читатель может догадаться уже по названию, ведь навозный жук - не что иное, как скарабей - существо в древнеегипетской религии и культуре, кардинально отличающейся от всех прочих человеческих культур, священное.
Действие этого интеллектуального детектива происходит в деревне Рингарюд, в Смоланде, где трое подростков, скучающих в летние каникулы, оказываются втянутыми в захватывающие дух поиски древнеегипетской статуи, некогда привезённой из страны фараонов учеником великого ботаника Карла Линнея и не то захороненной в склепе местной церкви, не то пропавшей бесследно полтора века назад. Однако следы всё-таки есть и ведут они к самому старому поместью в деревне, куда двое мальчишек и девчонка устраиваются подработать на время отъезда из деревни управляющей имением, ухаживая за многочисленными экзотическими растениями.
Шаг за шагом углубляясь в таинственные комнаты старого дома, герои обнаруживают, во-первых, тайник с любовными письмами прежних обитателей имения, живших в XVIII веке, а во-вторых, параллельную группу следопытов - явно взрослых и отнюдь не порядочных граждан. Кроме того, в расследовании (и взрослении, ибо постепенно открывающаяся таинственная история помимо всего прочего рассказывает героям и читателям о жертвенной, высокой и трагической любви) ребятам оказывают помощь местный пастор-следопыт, журналист провинциальной газеты и… некий мистический голос, о котором я здесь ничего говорить не буду, чтобы не раскрывать секретов, ведь, как уже говорилось, эта повесть Марии Грипе написана в жанре мистического детектива, во многом схожем с жанром цикла о Каролине, а значит о загадках сказать можно, а вот о разгадках – ни слова.
Повествование постоянно переносит читателя из XX века в XVIII и обратно, позволяя одной, только зарождающейся любовной истории, как в зеркале, отражаться в другой, людям нашего времени всмотреться в своих предков, да и самой современности сопоставить себя с классической эпохой Просвещения. Не говоря уж о Древнем Египте…
Впрочем, не пугайтесь заранее – эта замечательная книжка написана вовсе не для учёных критиков, а для подростков. Она хорошо продумана, очень точно выстроена – и как детектив, и как любовный роман, и – самое главное – как повесть взросления.
Она насыщена приключениями и открытиями, населена симпатичными, очень живыми и непосредственными людьми. Они немножко чудаковаты, как пастор-следопыт, исследующий по ночам в одиночку мрачные церковные склепы, или будущий журналист Юнас Берглунд, не расстающийся с только что подаренным ему на день рождения магнитофоном и одну за другой раскрывающий жуткие тайны прошлого
и настоящего. Или, напротив, вполне практичны, как его сестра, без которой, однако, эта история обойтись не могла бы, ибо в неё влюблён Давид, приятель Юнаса и его напарник по этому расследованию – юноша с трезвым, даже осторожным умом, составляющий необходимую пару порывистому Юнасу. Читается повесть, как говорят, на одном дыхании – так, как, собственно, и должен читаться детектив, более того – исторический детектив, да ещё ж и с немалой долей мистики. В полном соответствии с заветами Эдгара Алана По – родоначальника мистического детектива, из новеллы которого "Золотой жук", несомненно, и "вылупилась" эта история.
Да, к середине ХХ века, литература, кажется, рассказала уже все истории, какие существовали, существуют или могут существовать на свете. И – начала пересказывать их заново. Может быть, не лучше и не хуже. Иначе. Еще сто лет назад критики и литературоведы ломали копья над тем, что в искусстве важнее – ЧТО или КАК, то есть содержание или форма. Теперь, похоже, успокоились на парадоксальном ответе: важнее не ЧТО или КАК, а КТО. Если этот пишущий по-настоящему талантлив, честен, умён, совестлив – то, в общем, неважно, какой сюжет, чью историю он будет пересказывать по-своему, ведь это, несомненно, будет интересная, яркая, нужная нам, читателям, книга. Как, например, книги Марии Грипе, одна из которых – та, о которой мы только что говорили, выросла из небольшого рассказа Эдгара По, другие же из скандинавского и британского романа воспитания, одновременно романтического и трезво релаистичного.
Иллюстративный материал из общедоступных сетевых ресурсов,
не содержащих указаний на ограничение для их заимствования.
