Катя стояла на высоком крутом берегу реки, и жадно осматривалась вокруг. Как же она соскучилась по родным местам! Самое первое, что она сделала по приезду в родную деревню, это отправилась к реке.
Внизу родная Обь шумно перекатывая воду, неслась вдаль и исчезала за поворотом, скрытым прибрежным кедрачом.
Как же хотелось разогнаться с высокого берега, как в детстве, и с размаху кинуться в реку. Вода в этом месте всегда была обжигающе холодной, лес вокруг скрывал речку от солнца большую часть дня.
Больше всего хотелось окунуться с головой, чтобы студеной водой промыло мозги, чтобы бурным течением унесло все, что нужно забыть. А потом вынырнуть на поверхность обновленной, очищенной, с надеждами на прекрасное и светлое.
Но, стоял сентябрь, какая ни ранняя, а все же осень, да еще по ночам зарядили дожди. Катя осторожно спустилась к самому берегу, присела на большой камень валун, с которого девчонкой любила нырять.
Наклонилась, и все же не удержалась, стала пригоршнями кидать воду себе на лицо, на шею. Потом со вздохом поднялась, гася в себе искушение намочить ещё и голову.
- Здравствуй, Катя! – Она сразу узнала этот голос, хотя давно его не слышала.
- Саша? –
- Он самый! – Пристально глядя на девушку , усмехнулся тот. – А я, как в окошко тебя увидел, глазам не поверил, думал, показалось. Вот и вышел. Выходит, не обознался… -
Тут Катя вспомнила, что дом Сапуновых крайний с этой стороны деревни, и что тропа к речке как раз мимо их окошек проходит.
- Давай, помогу, - Но Катя, словно не заметив протянутой руки, поднялась на кручу сама
Не останавливаясь, но и не прибавляя шагу, она прошла мимо неловко стоящего парня , и зашагала к родному дому, он потоптался секунду, и кинулся вслед за ней.
- Кать, ну, погоди ты!... Ты сердишься? –
- С чего ты взял? –
- Так, то ли непонятно! Вон, даже не обрадовалась, не поздоровалась… Не спросила ни о чем… -
- А чего спрашивать? И так все давно понятно… -
- Да, чего понятно-то? –
- Ты ж как в воду канул. Ни письма от тебя, никакой другой весточки за два-то года! А потом тетя Варя маме моей сказала, что ты в армии женился, да и остался там, якобы на сверхсрочную. Скажешь, не так? –
- Ну, так все конечно, только не получилось у нас с ней, а остался я не на сверхсрочную, а работал крановщиком на стройке. А как расстались мы с Ириной, так я домой и приехал, только тебя уже и след простыл… -
- Ну, а теперь тебе чего от меня нужно? – Спросила Катя как можно спокойнее. Да, она и была спокойной. Даже сама себе удивилась, почему сердце у неё не дрогнуло при виде бывшего своего. - Неужели ты подумал, что я к тебе теперь на шею кинусь? -
- Да, нет, не подумал…но все равно, на другую встречу рассчитывал… -
- А я вот, вообще ни на что не рассчитывала. Ладно, бывай пока… -
Александр растерянно смотрел вслед Кате, а она даже не оглянулась ни разу, скрывшись за дверями родного дома.
- Где это вы с ним уже повстречались-то? - Спросила хлопотавшая у стола Зина. В окошко она видела, как сестра и бывший её жених подошли к воротам.
- У речки ждал, - коротко отозвалась Катя, обнимая подбежавших к ней племянников одногодков, Веньку и Ванечку, сына средней сестры Клавдии.
Сегодня в просторном крестовом доме, построенным еще их отцом для своего многочисленного семейства, намечалось застолье по случаю возвращения Зинаиды с мужем на родину.
Их уже давно ждали, готовились к их приезду, а вот возвращение Кати, да еще одной, без мужа, было неожиданным. О том, что с ней случилось, семья и не подозревала.
Еще в поезде Зина с Катей договорились, что дома о том, что случилось во Владивостоке, мама знать не должна: - И вообще, пока нас тут никто не слышит. А деревня, сама понимаешь, что такое: глухой недослышит, слепой недовидит. Такого потом наплетут, вовек не отмоешься. –
- Ты права, - согласилась Катя, - маме скажу, что с мужем графики отпусков не совпадают, а остальным вовсе знать необязательно, что там в моей жизни произошло. И вообще я дома только погощу немного, маме по хозяйству помогу, сейчас вон, картошку копать пора.
А потом в город уеду. Устроюсь на спичечную фабрику, поближе к Клаве (это средняя сестра ), ну, а там время покажет. –
На том и порешили. И надо же было так случиться, что в первый же день Катя повстречала у реки своего бывшего возлюбленного! Хоть у нее и не осталось к нему никаких чувств, и после случившегося каждый мужчина вызывал у Кати чувства страха, презрения и брезгливости. только ведь Саша об этом не знал…
Когда он понял, что нет рядом с ней никакого мужа, то прохода ей не давал, стал всякий раз досаждать ей. Все родные по очереди пытались с ним разговаривать, доказывать ему, что Катя замужем, что нет у Саши никаких шансов, ничего не помогало.
Он словно чувствовал, что в жизни её в настоящий момент произошло что-то. Как бы крепко она не держалась, но её уязвимость угадывалась во всем её облике.
Таисью, Катину мать, нельзя было назвать женщиной властной, но была она строгой и проницательной. Соседи боялись судачить о ней, потому что она на раз два угадывала, от кого пошли слухи, и уж виновнику при этом приходилось ох как несладко.
Тем более своих детей она видела насквозь, и редко что удавалось от неё скрыть. Она сразу, с первого взгляда на младшую дочь определила, что у той жизнь наперекосяк. К счастью, она не была ясновидицей и, что именно произошло, знать не могла.
Уже на второй день она явилась к Кате под навес, где та доплетала луковые косы, да расчищала место по картошку; Шли дожди, и перед закладкой урожай требовалось досушить.
- Так,дочь, вы мне тут с Зинкой глаза не мыльте, я ведь вас насквозь вижу. Скажи мне правду, чего твой муж не приехал с тобой? Родня ему деревенская не по нраву, а может, ты жена молодая, городским не ко двору пришлась?
- Мам, ну, что ты выдумываешь? Все у меня нормально, просто отпуск у Леши по графику зимой, а раньше не отпускают. Я бы тоже не поехала, только Григория отпустили, вот я и решила с ними за компанию. Ну, да ты ведь и сама знаешь! – Убеждала Катя мать, а та, хоть и смотрела с подозрением, но поверила.
На следующий день Зина и Катя с самого утра решили наведаться в лес; уже пошли опята, да и груздей еще хватало.
- Ой, Зина, меня вчера мам допрашивала, так я чудом не проговорилась. Ты же знаешь, что она из нас что угодно достанет. Глазом моргнуть не успеешь, а уже оплошал. –
- Да уж, с нашей мамой не забалуешь, - смеялась Зина – Ну, ничего, продержись немного, потом в город поедешь. На работу устроишься на фабрику, с Клавой будешь работать, да и поживешь пока у них. А за это время многое, что может измениться.
Время лечит, и твои раны, даст Бог, затянутся. Может, еще и помиришься с Лешей, он ведь у тебя парень неплохой, сама знаешь, да и ребеночек у вас будет… -
Она вдруг звонко рассмеялась: - Катюш, а я вот сейчас знаешь что подумала; как это наша мам еще не заметила, что ты беременная? Она же все нам пальцем грозит « Я вас всех насквозь вижу!»
Катя улыбнулась: - Да, и правда, оплошала матушка. Ну, ничего, увидит, когда пузо на лоб полезет, шила ведь в мешке не утаишь! –
- Кать, а знаешь, что я хотела тебе еще сказать; держись- ка от Сашки Сапунова подальше, а то он,гляжу, прохода тебе не дает, как бы старое не взыграло!
Я сегодня с Ульянкой Захаровой виделась, так она мне сказала, что Сашка натворил каких-то дел нехороших, и теперь отсиживается, ждет, когда про него забудут. Темный он какой-то, мутный стал. –
- Ну, об этом можешь мне и не говорить. Перегорело давно все, смотрю на него, как на пустое место. Ты вот мне про Лешку, а я и про него сейчас слышать не хочу. Не до того мне. –
Пройдя по лесу они наткнулись на грибную поляну. Наломав крепких, белых груздочков, довольные, они отправились в обратный путь, и совершенно неожиданно вышли на просеку, сплошь усыпанную старыми пнями, на которых дружными семьями сидели опята. Вот это повезло!
