Кукрыниксы. Корниловцы. 1930—1939
Суд арестовал Игоря Стрелкова пока сроком на 2 месяца. Давайте аккуратно разберёмся в социальном и классовом значении этого события. А то от некоторых левых блогеров такие суждения по этому поводу приходится слышать, что, прости Марксе, волосы дыбом встают.
1. Начнём с азбуки: не всё в истории и политике является тем, чем оно себя называет и даже вполне искренне считает. Например, многие участники Пражской весны 1968 года и ранней советской перестройки вполне искренне были уверены, что они борются за «восстановление ленинского облика социализма», за «социализм с человеческим лицом» и т.д. И вообще, являются «левыми», а вот сидящие в Кремле «советские социалистические консерваторы», как их именовали году так в 1987-м — «правые». Напомню, что даже в указе Бориса Ельцина в Августе 1991-го он называл ГКЧП «правым реакционным антиконституционным переворотом». А себя, соответственно, считал или, по крайней мере, публично определял как «левого». 20 августа 1991 года газета «Вечерний Ленинград» опубликовала стихи Михаила Дудина:
Сейчас у нас по всем приметам,
Настало время пиночетам...
Народ! Тебе неведом страх.
Пусть пиночеты мечутся —
Не дай в кровавый Карабах
Столкнуть твоё Отечество!
Не знаю, надо ли сейчас объяснять очевидное — что ельцинская победа как раз и была «правым реакционным переворотом», столкнувшим страну (СССР) в итоге в один сплошной «кровавый Карабах», а сам Борис Николаевич и являлся, особенно в октябре 1993-го, чем-то аналогичным отечественному Пиночету (кстати, с генералом Аугусто его гордо и сравнивали в 90-е годы его собственные сторонники). Да и «Союзом правых (!) сил» назвала себя позднее именно проельцинская, а отнюдь не антиельцинская партия. Короче, те, кто именовал (а возможно, и считал) себя левыми в Августе 1991-го, были на самом деле самыми настоящими правыми. Надеюсь, хотя бы эта малость всем, кроме круглых идиотов, понятна.
2. Однако в истории нередко бывало и наоборот. Например, накануне Февраля 1917 года те, кто готовил «дворцовый переворот», отречение царя, убийство Григория Распутина — члены царской семьи, высшей аристократии, камергер Родзянко, октябрист Гучков, крайне правый депутат Государственной Думы Владимир Пуришкевич — очень возмутились бы, назови их кто-то «левыми». Они — «левые»?!.. Да упаси боже... Тем не менее именно они по факту подтолкнули первый камешек в лавине Февральской революции и тем самым де-факто выступили как самые настоящие левые. Такие дела...
3. В общем, как говорил один довольно известный советский политический деятель, «история нашей партии (и не только история нашей партии) учит, что логика вещей сильнее логики человеческих намерений». История — дама ироничная. Когда ей не хватает правых, она просто берёт и непринуждённо заменяет их левыми, не спрашивая согласия последних. И наоборот, когда ей не хватает левых, она преспокойно ставит на их место правых и заставляет их играть эту роль. Так в истории появляются такие необычайные химеры, как, например, «товарищ Пуришкевич» с красным революционным бантом на груди.
4. Теперь перейдём к современности. Менее месяца назад в серии статей автор этих строк подробно анализировал мятеж г-на Пригожина. Ну, там всё было совершенно ясно. Вот тут слова Ельцина из того пожелтевшего августовского указа подошли бы в точку — «правый, реакционный переворот». Вернее, его неудачная попытка.
24 июня Кремль поневоле оказался вынужден нанести удар по правым — по крайней мере, более правым, нежели он сам. Что было явлением беспрецедентным за добрые последние полвека, и даже больше. Ведь всё это время, начиная ещё с «антипартийной группы» 1957 года и продолжая ГКЧП-истами, Горбачёвым (каким он ни будь, но Ельцин был ещё правее), затем защитниками Белого дома Октября 1993 года и т.д., нокаут в Кремле получали те, кто был хоть чуточку левее. И вот впервые за 50-60 лет случилось нечто поистине невероятное — удар по физиономии получили правые. Правда, удар был мягчайшим, легчайшим, нежнейшим, вроде того, что изображён на заглавном рисунке Кукрыниксов, никто даже не сел в тюрьму, но всё-таки...
5. Однако теперь из-за этого удара направо ситуация всё равно неизбежно сдвинулась влево. Будь у нас на политической арене большевики, они потребовали бы строжайших мер против корниловцев, чтобы двигать ситуацию ещё левее. Большевиков в качестве значимой силы, увы, пока нет. Но ничего, как уже сказано выше, когда истории не хватает настоящих левых, она невозмутимо ставит на их место более-менее походящих для этой роли правых. Так оно и вышло: с требованиями суровых мер против пригожинцев выступили «рассерженные патриоты» во главе со Стрелковым. И Кремль, для поддержания равновесия и сохранения власти в своих руках, почувствовал потребность нанести удар по, прости Марксе, «левому» флангу.
Вот отсюда и проистекают меры, внезапно посыпавшиеся на головы наших «рассерженных патриотов», начиная с обвинения г-на Квачкова в «дискредитации» и заканчивая арестом г-на Стрелкова.
Значит ли это, что настоящие, без кавычек, левые должны грудью бросаться на защиту наших «рассерженных патриотов» и отождествлять себя с ними? Едва ли. Ведь марксистам 1917 года не приходило в голову поддерживать тогдашних «рассерженных патриотов», хотя они и играли, как и сегодня, роль условно левых (по сравнению с Николаем II). Но правильно оценивать происходящее и понимать логику событий всё-таки необходимо.
Краткие выводы. Вслед за ударом по правым 24 июня последовал симметричный удар по их наиболее рьяным противникам, то есть квази-«левым». Это потребовалось «центристам» в Кремле, чтобы поддержать равновесие и пресечь раскачивание ситуации, которое может угрожать их власти.
