Петрович посмотрел на Соню и покачал головой.
- Дура малахольная. Ты, Сонь, про документы не спрашивай. Ничего не узнаешь, а здоровее будешь.
Потом посмотрел на Марину.
- А тебе повезло, что на Соню наткнулась. Поживешь у нее, может вспомнишь чего.
Марина поняла, что Петрович не врет. Документов ей не дадут. И в полицию ей лучше не идти. Кто подтвердит, что она здесь была? Пациенты психиатрички? Персонал будет отрицать. Побояться – ведь уволят, а то и под статью подведут. Если такая, как баба Света, ничего не смогла сделать, то что уж о ней, Марине, говорить.
Соня умчалась. А у Марины перед глазами замелькали кадры. Вот она в юбке и пиджаке с каким-то мужчиной. Вот она перед экраном компьютера. Вот она кладет папки в сейф. Да, это работа. Та, где начальник с пирожками и бутербродами.
Соня прибежала утром, велела Марине идти с ней.
- Охранник позвонил. Главврач новый приехал. Пораньше. Пошли быстро, может удастся его перехватить.
Они почти добежали до главного входа, когда к нему подъехала машина. Из нее вышел мужчина и пошел в основное здание. Соня было рванулась к нему и потащила Марину, но на встречу мужчине уже выбегала Паучиха. Видимо, тоже узнала, что начальство пожаловало пораньше.
Марина быстро юркнула в кусты, Соня пошла одна.
- Ох, Соня. Добрая душа. Вот кому врачом надо быть. Кто лечить будет, а не деньги хапать, - вздохнул Петрович, когда Марина рассказала о неудавшейся встрече с новым руководством. – Она же на врача мечтала учиться. Но денег не было. Мама болела. Отец один тянул. Выучилась только на медсестру. Сейчас она одна живет – родители умерли уже. Дом у них частный. Так что, ты идти с ней, не отказывайся. Если тебя таблетками не пичкают, может вспомнишь быстро кто такая.
Петрович включил телевизор.
- Вот, смотри, как люди живут. Может свою вспомнишь жизнь.
- Вот вы о бабе Свете все знаете. А обо мне?
- Только то, что привезли тебя на скорой. Сказали, что вроде у тебя психоз, считаешь, что тебя кто-то хочет убить. Ты ехала в машине, решила, что водитель тебя собирается похитить и задушить. Поэтому стала вырывать у него руль, и машина в кювет улетела. Водитель весь переломался, а ты голову расшибла. Но едва пришла в себя опять начала на людей кидаться и кричать, что тебя везли у..ивать. Правда не смогла ничего о себе сказать – память потеряла.
- И что, с потерей памяти держат в больнице? Документы же какие-то при мне были.
- С потерей памяти не держат. Судя по всему, кому-то ты очень сильно помешала. К тому же ты лежала со всеми, а не у блатных. Документы, наверное, были. Но если тебе их не отдали, то значит, не хотят, чтобы ты домой вернулась.
Марина не очень понимала, но про блатных знала. Это было отделение, где к пациентам относились совсем по-другому. Они ходили везде, общались между собой, были явно довольны жизнью. К ним приезжали посетители, кормили их совсем по-другому.
- Понимаешь, к блатным кладут тех, кому нервишки надо подлечить, диагноз какой поставить для чего-то или просто скрыться от глаз на какое-то время. А со всеми лежат те, у кого диагноз или те, за кого заплатили, чтобы диагноз появился. Вот, баба Света. Она здоровее нас всех будет, мозги такие – у всех нас вместе взятых они хуже. А что-то не просчитала. И упекли ее сюда. Сказали - сумасшедшая. А ты видела, какие книги она читала? Мы слов половины из них не знаем.
Марина совершенно не помнила, что кого-то боялась, а тем более, что ее пытались убить. Неожиданно перед глазами всплыла сцена. Какой-то мужчина с ножом и с вилкой идет на нее и смеется: «Дайте ножик, дайте вилку, я зарежу свою милку». А она, в каком-то цветастом платье в пол и значительно полнее, чем сейчас, тоже смеется, пятится от него и визжит. И Марине показалось, что в этот момент она была очень счастлива. Мужчину она не узнала, но появилось какое-то странное, теплое чувство.
- А когда меня привезли, я была полнее?
- Да. Пышечка.
Продолжение следует...