Марина, во всяком случае так ее называли в психиатрической больнице, стояла рядом с воротами. Сегодня утром Паучиха (так все звали какую-то начальницу над медсестрами) пришла к Марине, принесла теплую одежду и сказала, что она уже выздоровела и может идти домой.
Марине последнее время не давали лекарств, поэтому голова не была такая чугунная, как обычно, бродили какие-то мысли, которые она никак не могла собрать.
- Куда домой? За мной кто-то приехал?
Марина не помнила кто она, но знала, что у всех людей есть родня и друзья. Еще она знала, со слов нескольких человек из их отделения, что у них в больнице есть больные, а есть блатные. Больные - это сумасшедшие, которым положено здесь лежать, а блатные - это которые лежат за деньги, потому что им надо.
Марине говорили, что она больная. И правда – она ничего не помнила, да и не понимала тоже почти ничего. Большую часть дня лежала как в забытьи. Иногда перед глазами вспыхивали какие-то картинки. Лица. Радостные и злобные. Какие-то вещи. Красивые.
- Никто не приехал. Сама дойдешь.
- Мне же нужен документ какой-то. Паспорт. Я не выздоровела, я же ничего не помню, - Марина знала, что паспорт - это самый главный документ. – Куда я пойду? Дайте мне мой адрес.
- Герман Петрович сказал, что выздоровела. У нас тебя держали, потому что ты буйная была, на людей кидалась. Психоз. Это вылечили. А память вернется. Паспорта твоего у нас нет, документы мы выдавать не обязаны, а адрес знать тем более.
- Но хотя бы копию истории болезни. Там должны быть мои персональные данные, - Марина замерла, не понимая, что означает половина сказанных слов и откуда она их вообще знает.
- История болезни – только для врачей, - Паучиха развернулась и ушла...
Тихая жизнь больницы изменилась недавно. Марина не очень поняла, но вроде разбился (упал что ли?) главный врач, Дмитрий Иванович, которого все звали «Димон». Марина знала, что Димоном его называли из-за того, что он был слишком молод.
Про «разбился» сказали медсестры, которые бегали туда-сюда. Потом, через несколько дней, вообще началась кутерьма. Многих, особенно «блатных», стали выписывать. За ними как раз приезжали родственники. От персонала доносились слова «сверху», «свой». Из разговоров «блатных» Марина запомнила, что все думали, что на место главврача сядет его заместитель, Герман Петрович, а присылают нового. И что, скорее всего, это родственник каких-то других начальников.
Большинство слов Марина не понимала. Была уверена, что знала их когда-то, но сейчас забыла.
В этой суматохе ей перестали давать лекарства. И почему-то некоторые слова стали не то чтобы вспоминаться. Когда их произносили у Марины в голове вспыхивали картинки.
При слове «ужин» появилась картинка. Поднос с какой-то очень красивой едой. Бутерброд, но маленький и разноцветный. Еще поднос с пирожками. Это угощение на день рождения начальника. Значит у нее, Марины, тоже был начальник и даже Директор.
Мысли прервал резкий звук – автобус сигналил машине, которая не давала ему подъехать к остановке.
Марина вспомнила, что за проезд надо платить, но денег у нее не было. С другой стороны, если ее поймают, то, может быть, помогут. Марина была уверена, что ей должны были отдать какие-то документы. Или за ней должны были приехать.
Брат. Марина остановилась. Точно. У нее был брат. Перед глазами встало лицо ребенка, потом торт с цифрой 18. Ладно. Если и есть брат, он все равно не приехал.
Марина подошла к остановке. Первый автобус она пропустила, подошли еще два. Ноги сами понесли ко второму. Она ехала, смотрела по сторонам. Кажется, когда-то она уже здесь бывала.
«Улица Правды» - объявили остановку.
Марина подпрыгнула. Улица Правды, дом 1, подъезд 2, квартира 30. Она вспомнила. Это ее адрес. Она, маленькая девочка, повторяет его маме.
Марина вылетела из автобуса. Места знакомые. Ноги сами пошли направо от остановки, завернули за угол, потом во двор.
Продолжение следует...