Марине тогда стало очень жалко старушку. У нее перед глазами даже начали мелькать картинки. На них какая-то девочка, может быть она сама, сидела на руках у сухонькой старушки, лежала с ней в обнимку, играла. Та старушка была такая же маленькая и худенькая, как эта.
Поэтому Марина подходила к бабе Свете, которую положили не к блатным, спрашивала, чем ей помочь, слушала ее рассказы о каких-то других странах, где живут пингвины. Кто такие пингвины Марина тоже не помнила, но главное, баба Света улыбалась, когда рассказывала о них. Марина пыталась подкармливать бабу Свету – та была худенькая, почти прозрачная.
- Ну. Видимо наследнички, которые ее сюда определили, в другую дурку перевезти решили, чтобы новое начальство лишних вопросов не задавало, - Петрович хмыкнул. - Вообще странно, что она тут столько продержалась. Я думал, что она месяца через два после поступления к нам того…
«Умрет» - всплыло в голове у Марины.
Соня развернулась и побежала к главному входу. Марина на всякий случай поспешила за ней.
Они подбежали в тот момент, когда из дверей Паучиха выводила бабу Свету. А из машины на встречу ей вышел какой-то мужчина. Высокий, крупный.
- Куда вы меня ведете? – причитала баба Света.
- В другую больницу. Там лечат получше, - ответил мужчина.
- Отдайте ее мне! – подбежала Соня.
- Вы кто?
- Я работаю здесь. Медсестрой. У Светланы Григорьевны ремиссия. Она не представляет опасности ни для окружающих, ни для себя. Ей просто тоскливо здесь. Я живу в частном секторе, у меня дом. Пусть она живет со мной. Зачем ей на старости лет быть в больнице?
Мужчина переводил глаза с Сони на бабу Свету.
- Можете не давать мне ее документы. Только привозить лекарства и вещи. Вот, Марина, - Соня указала на Марину, - будет ей помогать.
Мужчина растеряно смотрел на бабу Свету, которая странно мотала головой из стороны в сторону. Марине было безумно жаль старушку. Судя по словам сторожа из новой больницы она уже не выйдет.
- Вы сами сумасшедшая. Как вы себе представляете – взять к себе пациента психиатрической клиники? – мужчина подошел к бабе Свете, взял под руку и повел к машине.
Паучиха сделала вид, что Марину не знает. Развернулась и вошла в здание. Соня поплелась обратно к Петровичу, Марина за ней. Она в машинах не понимала, но была уверена, что на таких ездят только люди, у которых очень много денег.
- А почему за бабой Светой приехали на такой машине? – вырвалось у нее, когда они с Соней вошли к Петровичу.
- Не знаю. Она говорила что-то о заводе. Даже телефон пыталась диктовать, просила позвонить. Но у нее диагноз, хотя опасности она ни для кого не представляет.
- У нее два завода и, скорее всего, диагноза нет, - неожиданно сказал Петрович. - Не знаю, что с кем она не поделила. Муж ее, который помер, все ей завещал. Они на одном заводе и познакомились. Он, вроде инженером был. Потом в замдиректора выбился. В перестройку или как там это называлось, прибрал все к рукам. Директор запойный был, ему кроме бутылки ничего было не интересно. А муж бабы Светы как-то со всеми договорился, оборудование разворовать не дал, и завод, единственный на всю округу, не закрылся. Как выпускал продукцию, так и выпускал. Потом они второй к рукам прибрали. Вы не смотрите, что баба Света от горшка два вершка – бой баба… была. Муж ее болел долго, она руководила. Дети их не особо стремятся дело родительское продолжать. Видно, чего-то не додумала баба Света, может с кем не поделилась, или заводики кому-то приглянулись. Чего глазами хлопаете, думаете, это только в сериалах бывает?
- У нас к ней хоть относились нормально, - Соня чуть не плакала. - Даже книжки давали – они ее успокаивали. А перевезут в какой-нибудь интернат, где ее к кровати привяжут. Почему нельзя было мне отдать? Петрович, можно Марина у тебя переночует. А завтра я ее заберу. К себе.
Продолжение следует...