Машина подскочила на очередной кочке и поехала дальше по ухабистой дороге.
Виктор выругался сквозь зубы и повел автомобиль осторожнее, так недолго и без подвески остаться.
Его раздражение было оправданно. В пятницу он отвез сестру к ее подруге на дачу, а в воскресенье девушки должны были вернуться в город на рейсовом автобусе.
Еще в субботу вечером Виктор позвонил сестре и поинтересовался:
— У вас все нормально? Когда приедешь?
— Завтра, — каким-то бесцветным голосом произнесла Ольга в трубку, — в воскресенье. Завтра буду, завтра!
— Только не поздно, — предупредил Виктор и отключился.
Сегодня было утро понедельника, а сестра так и не вернулась.
Новая подружка Ольги брату сразу не понравилась. Настя хоть и была хороша собой, но какая-то странная. Когда она бывала в их доме, то все время избегала зеркал. Проходя мимо трюмо, отворачивалась, словно не хотела видеть свое отражение. Если нужно было поправить макияж, то делала это, глядя на экран телефона, включив фронтальную камеру. При этом, когда открывала рот, то говорила, как взрослая мудрая женщина, а не двадцатилетняя девчонка.
Виктор не понимал, на почве чего Оля сдружилась с этой Настей.
Сестра, когда говорила родителям про эту поездку, то сообщила, что туда еще две девушки приедут. Будет культурный отдых с чаем и шашлыком, поход на озеро и никаких парней.
Когда Виктор привез их на дачу, то обратил внимание, что домик больше похож на жилую избушку, правда, порядком обветшалую и окруженную покосившимся, серым от времени, забором.
Вчера Ольга не приехала, родители ждали до последнего рейса, а утром позвонили Вите. Когда мама ночью звонила, тревожась за дочь, от той приходили только письменные сообщения: «Буду завтра».
Вскоре показался знакомый дачный поселок. Виктор подъехал к калитке и удивился — штакетины из серых и покосившихся превратились в новенькие, да и избушка словно лет на пятьдесят помолодела. Можно подумать, девчонки тут все выходные ремонтом занимались.
Виктор вышел из машины и зашел во двор. У забора расположились несколько грядок с зеленью, а все остальное пространство заросло сорняками. В углу возвышалась куча хлама: облупившиеся и проржавевшие эмалированные тазы, полностью ржавая стиральная доска, старый пылесос «Ракета» с дырявым шлангом и корпус древнего холодильника «Тамбов» без дверцы.
Виктор удивленно присвистнул — участок хороший, дом в порядок привели, так зачем эту рухлядь тут хранить. Такие раритеты даже на городской свалке теперь не найти. Потом он повернулся к входной двери и присвистнул еще раз, теперь от возмущения. Снаружи дверь была подперта вилами и поленом, упертым нижним концом в доску крыльца. В доме кого-то удерживали. Виктор подошел к окну и увидел Ольгу. Она стояла перед зеркалом и раскачивалась, как пьяная. Рядом с ней были еще две девушки.
Откинув полено и вилы, Виктор забежал в единственную комнату и оторопел. На трех стенах висели большие зеркала и девушки, стоя перед ними в одном нижнем белье, качались из стороны в сторону и мычали непонятный мотив. Под глазами у девушек залегли синяки, как бывают от сильного недосыпания, а вокруг глаз обозначилась сеточка мелких морщин. На четвертой стене висели старые пожелтевшие фотографии с фигурной обрезкой. На некоторых снимках была изображена Настя, на других пожилые и старые женщины, похожие на нее. Самой хозяйки дома не оказалось.
Витя схватил сестру за плечи и легонько потряс:
— Оля! Оля, очнись.
Девушка открыла глаза и подслеповато щурясь посмотрела на брата:
— Витя, а ты чего тут?
— Вы чего употребляли? Говори, чем обдолбались?
Оля недоуменно огляделась:
— Ой, что-то я устала. И чего я в трусах и лифчике? — она огляделась. — Ой, и девочки тоже. Витя, не смотри.
Сестра кинулась натягивать платье, которое валялось в общей куче на старой кровати с кружевной накидкой на подушке. Витя растормошил остальных девушек:
— Одевайтесь и марш к машине!
Только на улице, при свете утреннего солнца он увидел страшную перемену на лице молодой сестренки: сейчас она выглядела как тетка лет тридцати пяти. Ее подружки выглядели так же. Они рассматривали друг друга, доставали из сумочек зеркала и начинали реветь.
— Говори, что произошло? — Виктор пытался разговорить сестру и девушек.
Общими усилиями они вспомнили, что сели за стол и Настя разлила свое домашнее вино по бокалам — отметить пятницу, а потом все как в тумане. Настя предложила раздеться и станцевать перед ее особыми зеркалами, при этом сама вроде как старела… Но Оля решила, что это так кажется, от вина.
— Сегодня же суббота, домой только завтра, — недоуменно пробормотала сестра, — ты чего так рано приехал?
— Твое завтра вчера было, — нахмурился Виктор, — а эта… Настя, молодость из вас двое суток вытягивала. Ты что, не видишь?
— Что же делать?! — заголосили девушки.
Виктор оглядел их и произнес:
— Волшебные зеркала бить!
Он вернулся в дом, прихватил вилы и вскоре из избушки раздался звук бьющегося стекла: одно, второе, третье…
Когда Виктор вышел на улицу, новенький штакетник забора потемнел, и домик выглядел уже не так опрятно.
— Эта ведьма за ваш счет еще и халупу свою облагораживала, — выругался он, — лезьте в машину. Сначала в церковь поедем, потом по домам развезу.
Уже на выезде им навстречу попалась седая старуха в стильном молодежном платье, таком же, как было на Насте. Она бежала к своему дому. Виктор прибавил газу…
Почти месяц ушел у девушек, чтобы прийти в себя. Батюшка сказал, какие молитвы читать нужно, чтобы снять ведьмино колдовство и вернуть молодость, а еще повелел трижды в день святой водой умываться.
Настю с тех пор никто не видел, а ее дачный домик стоит заброшенный — полный зеркальных осколков, но без фотографий.
Читайте на канале: Три поломанных души, Как я подклад нашла