Утверждения лингвистики, согласно коим многие «родные» слова, – такие как «изба» и даже «хлеб», – попали в русский язык, как заимствования, причём, заимствования из готского, – вызывают недоумение и ненависть. Учитывая неизбежную особенность любой настоящей науки, – ту что обоснования выводов либо вообще непонятны, либо совершенно не убедительны для неспециалиста, – лингвистика начинает казаться магией. Причём, магией зловредной и подчёркнуто антирусской. С какой это стати славянам заимствовать слова у каких-то готов, коих и официальная история иначе нежели «варварами» не называет?
А славяне тогда – кто?
Однако, в связи с заимствования задаются иногда и правильные вопросы. Пусть и с точки зрения задающего, риторические. Почему, например, готы не заимствовали слова из славянских языков?
А кто сказал, что не заимствовали? Ещё как заимствовали. Из славянских, из скифских, из дакских. Существовавшее некоторое время в восточной Европе «Готское королевство», скромнее и точнее именуемое «черняховской культурой», представляло собой многонациональную орду, – зыбкий союз племён, большей частью кочевых или полукочевых. И между всеми входившими в орду народностями происходил культурный обмен, – в том числе и словами. В этом смысле единственная разница между славянами и готами в том… что славяне есть, а готов нет.
Мы не можем похвастаться, что чему-то научили готов, потому что готы учились плохо и не выжили. Ассимилировались, другими, включая славян, народами. Можно сказать, что если славяне заимствовали слова, то готы заимствовали несколько разных языков, на которых ныне их потомки и разговаривают.
...Помимо ассимиляции, как средства радикального, от заимствования иностранной лексики помогает только отсутствие культурных контактов, а ещё лучше – развития вообще. Чем динамичнее развивается культура, а следовательно и язык, тем выше будет потребность в новых словах (даже при наличии «родных» синонимов), и тем больше окажется заимствований.
