Важной точкой миграции или формирования ПИЕ языка в построениях археологов и лингвистов предполагается восточная часть Малой Азии. ДНК-генеалогия также принимает этот постулат в своей концепции передвижения носителей гаплогруппы предков ариев в Европу (на Балканы). Притом, что и весь предыдущий маршрут носителей праиндоевропейского языка через Тибетское плато, Индостан, и затем Иранское нагорье поддерживается только косвенными данными. О цивилизации Северного Ирана рассказывалось в статье https://dzen.ru/a/ZFJy1kVptCkTNG8q.
Где именно образовалась гаплогруппа R1a не известно. Пока место ее образования на карте помещено между Алтаем и Байкалом. По крайней мере, захоронение с гаплогруппой R с археологической датировкой 24 тысячи лет назад было найдено у Байкала (пос. Мальта на реке Белой). Да, и регион Южной Сибири известен как место обнаружения носителей еще более древних гаплогрупп. Так, в западной Сибири у реки Иртыш в Омской области была найдена вышестоящая гаплогруппа К2-М526 > P > (R+Q) с археологической датировкой в пределах 47000-43000 лет назад. Там же, скорее всего, зародились нижестоящие от К2 гаплогруппы – P, Q, R, R1a и R1b, и N, O.
Древние R1a были найдены австралийскими исследователями и на севере Китая. Там проживали племена, которые на треть состояли из носителей гаплогруппы R1a. Датировка времени жизни их общего предка, рассчитанная в 2009 г, составляла 21000±3000 лет назад (Klyosov, J. Genet. Genealogy, 5, 217-256).
Впрочем, на Тибете архаичные гаплотипы гаплогруппы R1a были выявлены, но субклады их не известны. В Иране также найдены архаичные гаплотипы группы R1a без субкладов.
На Балканам также можно ожидать обнаружения ископаемых R1a. На что указывают положения костяков в Захоронениях Лепенского Вира (11500-8000 лет назад), в скорченном положении на боку – типичном для гаплогруппы R1a.
Цепочка снипов гаплогруппы R1a сложилась следующая: M459 > M198 > M417 > Z645, где разрыв между последними двумя субкладами составляет 8500-5400=3100 лет. В этом плане, интересно, что на протяжении трех тысяч лет до появления субклада Z645, история гаплогруппы R1a в Европе остается неизвестной. Притом, что именно субклад R1a-Z645 можно называть арийским, поскольку в дальнейшем с Русской равнины именно его понесли арии в Индию.
Носители субклада R1a-M417 могли пройти через Днепр примерно 8500 лет назад. Но, например, в древней Карелии снипа M417 не нашли, там нашли только M459 и вышестоящие снипы.
А теперь несколько слов о косвенных данных, которые предоставляют археология и лингвистика. И речь, прежде всего, идет об «анатолийской неолитической модели», которая заслугами Колина Ренфрю (Renfrew, 1999) приобрела особенную популярность. И привязывает происхождение индоевропейских языков к неолитической Анатолии. В соответствии с ней распространение ИЕ языков шло вкупе с распространением земледелия в Европе вслед за волнами переселения.
И миграция земледельческого населения в Европу из Анатолии шла через побережье Эгейского моря и Балканы, с переходом по долине Дуная в Центральную Европу. Такой переход историки подтверждают археологическими находками культуры линейной керамики. Также миграцию отмечают и по западному побережью Чёрного моря, полагая, что следствием ее стало привнесение земледелия и индоевропейских языков в степи.
Что касается культуры ленточно-линейной керамики, то это первая неолитическая культура в Западной и Центральной Европе 7500-6000 лет назад.
Культура сформировалась там, где ныне современные Венгрия, Чехия, Моравия, Австрия (средний Дунай). Но ее носители, дойдя до устьев Рейна, Эльбы и Вислы, до берегов Балтийского и Северного морей не дошли, словно избегая морских побережий. На западе они дошли до Бельгии и долины Сены, на востоке – до Днепра. А на юге границей этой культуры был Дунай. По анатолийской гипотезе К. Ренфрю язык культуры ленточной керамики считается индоевропейским. Тем не менее, большинство исследователей ее не принимают. Видимо, с лингвистической точки зрения у них для этого есть основания.
В северной области Европы и на атлантической ее окраине местное население даже в отсутствие туда миграций новой культуры приспосабливалось к новым экономическим условиям. Также по окончательной концепции Ренфю индоиранцы образовались в свете более поздней миграции людей бронзового века из азиатских степей в южном направлении, в Центральную Азию и Индию.
В принципе, генетические исследования захоронений культуры ленточной крамики ничего исключительного не показали. У двух образцов в Венгрии выявили Y-хромосомную гаплогруппу C1a2. Также в этой культуре нашли Y-гаплогруппы G2a2b, F, I1 – все обитатели Старой Европы.
Естественно, генетики по привычке основной упор сделали на выявление митохондриальных ДНК. Будто это могло им дать какое-то понимание миграций. Большое разнообразие обнаруженных разных мтДНК гаплогрупп – до двух десятков – остались, строго говоря, невостребованными. И смысла приводить весь список никакого списка как не было, так и нет.
Что может заинтересовать исследователей в плане индоевропейской принадлежности, так это положение части костяков в захоронениях культуры ленточной керамики на боку. Некоторые «захоронения содержат скорченные на боку скелеты, посыпанные охрой». И это типичное положение ископаемых костяков в захоронениях предков индоевропейцев.
В 2012 году Бокерт с соавторами и Пол Хеггарт представили аргументы в пользу другого порядка событий. По их концепции прародина индоевропейцев в начале неолита (9 тысяч лет назад) располагалась на территории Анатолии. Но экспансия из нее шла, по их мнению, как на запад, так и на восток. И она не была связана с земледелием.
Заслуживает внимания и «ближневосточная модель», основными апологетами которой являются наши лингвисты Тамаз Гамкрелидзе и Вячеслав Иванов (1999, 2002).
По их модели прародина индоевропейцев располагалась южнее Кавказа и датируется более поздними временами, чем анатолийская. И главную роль у них играет не распространение земледелия, а то, что древние европейские языки (балто-славянские, германские, кельтские, италийские) все являются результатом миграции в бронзовом веке «к востоку от Каспия через Центральную Азию». Что способствовало созданию представления о вторичной родине ИЕ языка севернее Черного и Каспийского морей.
Затем стараниями Марии Гимбутас (1991), и работы Дэвида Энтони (2007) речь заходит о черноморско(понтийско)-каспийской модели. Где искомая родина индоевропейцев в период между 4500 и 3000 годами до н.э. помещается в степных и лесостепных областях между Днепром и Волгой.
Как бы то ни было, Анатолия в концепции ДНК-генеалогии, исходя также из гипотез археологов и лингвистов является предполагаемым местом миграции носителей гаплогруппы R1a на Балканы. При том, что в «Анатолии из 15 древнейших (до настоящего времени) образцов ДНК неолита (8400-8200 лет назад) половина (7 образцов) были гаплогруппы G2a (плюс один G), остальные – C1a, H2, J2a, I и I2a».
Видимо, не противоречит ДНК-генеалогии и положение о черноморско-каспийской (вторичной) прародине индоевропейцев. Там, на юге Русской равнины, уже перемещались, выделившиеся 4900 лет назад из древнеарийской общности культуры шнуровой керамики носители субклада R1a-Z93, которые затем как арии направились на восток к Южному Уралу, и далее на юг, в Индию и в Иран.
Но это уже относилось более поздних времен 4000-3500 лет назад.
Что касается неолита, то ярко выраженной культурой земледельческого плана была Джейтунская неолитическая культура 8-7 тысяч лет назад территорий южной Туркмении и северо-восточного Ирана. Джейтунские племена вели оседлый образ жизни, возделывали пшеницу и ячмень, разводили мелкий домашний скот. Ее развитие и благополучие обеспечивалось активной земледельческо- скотоводческой деятельностью населения.
Поселки джейтунских племен состояли из прочных глинобитных домов. Центром такого поселка был крупный дом — общинное святилище со стенами, украшенными живописью. Так, сохранилась изображение сцены охоты в Песседжик-Депе. Некоторые черты в строительстве и глиняной посуде указывает на тесные связи с земледельческими культурами Ирана и Месопотамии (культура Джармо).
Кроме скотоводства и охоты, джейтунцы выращивали шестирядный ячмень, пшеницу двузернянку и пшеницу однозернянку, в пищу употребляли фисташки. Причем, факт преобладания среди зерновых культур (около 90%) одомашненной пшеницы однозернянки для палеоботаников стал настоящей сенсацией. Поскольку дикие предки ее Центральной Азии отсутствуют. И аналогов Джейтуну в этом отношении, как полагает большая группа авиаторов, нет ни на Кавказе, ни на Украине, ни на востоке Центральной Азии[1].
Но с развития ремёсел и усилением торгово-культурных обменов земля и скот перестали играть основную роль развитии цивилизации Джейтун.
Земледелие и скотоводство это только два косвенных фактора отношения джейтунцев к ИЕ предкам. Этого было бы недостаточно без фактов, захоронения джейтунской культуры по древнеарийскому обряду. Так, в самом Джейтуне обнаружено было одно детское захоронение на правом боку с подогнутыми ногами, головой на запад. В Чагыллыдепе обнаружено три «погребения»: два взрослых и ребенка; все лежат на правом боку со слегка согнутыми ногами, головой на север, один – на северо-запад. Впрочем, не исключено и смешанное население этой культуры. Так, в Чопандепе открыто три взрослых погребения: одно — на правом боку с подогнутыми ногами, головой на север, два — на спине с чуть согнутыми ногами, головой на запад. Там же найдены четыре детских захоронения (в скорченном положении, на левом боку) и одно подростка (на спине, в вытянутом положении), ориентация на восток, северо-восток, северо-запад, юго-запад.
Так что, появление праиндоевропейцев в Анатолии (Малой Азии) могло быть, видимо, обусловлено миграцией европеоидного населения в том числе и культуры Джейтуна в западном направлении. Так или иначе, ученые заметили тесное сходство между Джейтунской культурой и древними цивилизациями Передней Азии в Месопотамии и Малой Азии. Очень большое сходство имеется с неолитическими памятниками в горах Загрос, в таких поселениях как Джармо в Ираке.
Всех благодарю! Подписывайтесь, сомневайтесь, возражайте, и ставьте лайки!
С уважением, Борис Новицкий
[1] Harris, Masson, Berezkin, Charles, Gosden, Hillman, Kasparov, Korobkova, Kurbansakhatov, Legge & Limbrey, 1993, с. 332
