Сегодняшняя статья навеяна сном. Мне снилась зона и зэки, самые настоящие, от аббревиатуры З/К, т.е."заключенный".
Такое уже было однажды: всю ночь кинолентой черно-белой передо мной мелькали ксерокопии паспортов учеников нашей вечерней школы, находящееся в "не столь отдаленных местах". А места те у нас и правда совсем не отдаленные: в городе одна зона, на выезде из него - вторая, а третья - чуть поодаль деревеньки одной.
Согласно статье 112 Уголовно-исполнительного кодекса РФ "Об общем образовании осужденных к лишению свободы", возможность учиться и параллельно "сидеть" должна предоставляться. Цитирую:
1. В исправительных учреждениях организуется обязательное получение осужденными к лишению свободы, не достигшими возраста 30 лет, общего образования.
2. Осужденные старше 30 лет и осужденные, являющиеся инвалидами первой или второй группы, получают основное общее или среднее (полное) общее образование по их желанию.
3. Для сдачи экзаменов учащиеся осужденные освобождаются от работы в соответствии с законодательством Российской Федерации о труде.
4. Получение осужденными основного общего и среднего (полного) общего образования поощряется и учитывается при определении степени их исправления.
5. Педагогические коллективы образовательных учреждений уголовно-исполнительной системы оказывают помощь администрации исправительного учреждения в воспитательной работе с осужденными.
Вот наша школа, ранее называемая "вечеркой", а потом переименованная в "Открытую сменную", сотрудничала с ГУФСИН. Учителя приезжали прямо в зону, заключенных приводили на занятия в классы с 4 до 8 вечера. Конвой с автоматами там находился постоянно, педагоги привыкли и говорили, что процесс обучения был даже проще, чем в обычной школе, потому что дисциплина идеальная.
Зэки старались, для них это определенные "плюшки" приносило, к тому же, позволяло выйти на свободу уже со школьным аттестатом и начать новую честную жизнь. Не было там каких-то матерых душегубов, одни "первоходки".
Для учителей тоже была выгода - оплачивались такие уроки очень щедро. У меня в то время зарплата выходила тысяч восемнадцать - двадцать (вместе с завуческими), а у учителей, работавших в зоне - до 50.000. На отпускные одна семья (оба учителя) купила неплохой джип.
Для нашей "вечерки" сотрудничество это вообще спасительным было, уже началась кампания по закрытию подобных учебных заведений, а зэки давали ту самую численность, позволявшую нам оставаться на плаву. Забегая вперед скажу, что как только оно прекратилось, школу закрыли.
И всем было хорошо. Кроме меня и директора)) Сотрудники зоны вели себя просто по-хамски, саботировали передачу документации необходимой, все время в чем-то ошибались, перепутывали списки и другое.
Директор Илья Семенович - абсолютный образ Тихонова из "Доживем до понедельника". Мягкий, интеллегентнейший человек, извиняясь непонятно за что, частенько просил по телефону заместителя начальника ИК:
Уважаемый ..., не могли бы вы организовать срочно передачу таких-то данных на учащихся, с нас РАЙОНО требует, а инспектор (что-то вроде начальника учебной части на зоне) Петрова трубочку не берет, уже неделю звоним.
Инспектор Петрова - особа парадоксальная: очень красивая, статная, молодая.
Вот насколько приятная внешне, настолько неприятная поведенчиски. Настоящий баб-мужик. Там все сотрудники разговаривали грубо до скотства, но когда рот накрашенный открывает женщина и из него летит неприемлемым тоном какой-то кошмар - это очень впечатляет. И у нее было всегда только два варианта - либо она не разговаривает (игнор полный), либо хамит.
И именно она являлась связующим звеном между школьной администрацией и колонией. Все через нее шло и все стабильно тяжко.
Снова и снова директор звонил заместителю начальника (самого начальника беспокоить не решался), но ничего не менялось. Мое терпение кончилось быстрее, чем его, молодой завуч вооружился выдержками из законов и межведомственными договорами и пошел в атаку). Мужчины в форме разговаривали со мной с кривыми усмешками на наглых лицах, непонятными переглядками между собой, бесцеремонно меня с ног до головы еще на входе осмотрели, а каждую свою реплику начинали каким-то лениво растянутым:
"Деееееевушка..."
Пока я не рявкнула:
"Для вас я - не девушка, а заместитель директора по учебно-воспитательной работе!"
И давай этим солдафонам рабочие претензии предъявлять, все с аргументацией и даже кое-что под роспись.
Сама от себя такого не ожидала, потому что для меня подобный напор нетипичен вовсе. Просто вывести из себя любого можно.
Ничто так не бодрит с утра, как свежая обида.
В.Пелевин
Вот меня эти форменные хамы взбодрили тем утром основательно.
Пришлось сделать вид, что у меня имеется то, из чего Карл Фаберже составил свою коллекцию. Правда у него их было 52, а у меня ни одного, чистая афера)) Но сработало. Удивились, извинились, обещали исправиться и до инспектора Петровой донести.
Один раз мне правда еще пришлось самому начальнику позвонить, когда ксерокопии паспортов перед ГВЭ (альтернатива ОГЭ для сидельцев) мне не предоставила зона. А до сдачи оставалось мало времени, управление грозило мне страшными карами за срыв государственного экзамена. И я дозвонилась, к моему удивлению там оказался вполне нормальный человек, отреагировал и мне тут же все по электронке прислали. Вот в ту ночь мне и снились черно-белые лица зэков, видимо потому что я весь день на них любовалась, пока документы заполняла.
В следующем году я из любимой "вечерки" ушла по описанным вот здесь причинам, там же и о безвременной кончине школы, и о дорогом Илье Семеновиче, с которым я разругалась в пух и прах, а сейчас, случайно встречаясь, мы так искренне друг другу радуемся)
Эпилог статьи в вопросе:
А всем ли, независимо от пола, нужна хоть пара из коллекции Фаберже?
