Раэ поймал себя на том, что против воли улыбается наивной самонадеянности низшей ведьмы.
-А как ты тогда меня собираешься называть, раз тебе неважно мое имя?
-Ну придумаю какое-нибудь, когда будет настроение, - небрежно сказала ведьма, - все равно тебе носить его только месяц?
-Только месяц? – удивился Раэ нахальству ведьмы и этому странному сроку.
-Ну да, новое имя ты получишь на Ламмас, - назначила ведьма.
«Ламмас!» - екнуло сердце Раэ. Кажется, Солнцеворот был целую вечность назад…
-Так… а сейчас какое число? – ужаснулся он и спохватился, что ведьма может его и не знать – что значит время для этой затворницы, которая сидит в темной комнате, приневоленная необъятным чревом?
-Тридцатое июня, - ни секунды не мешкая выдала ведьма.
-Только… тридцатое? – выскочило у Раэ. Ведь он пытался сбежать из Кнеи Мурчин на Солнцеворот… получается, что прошло только десять дней? Да ведь целая жизнь пролетела! Нет, наверное, ведьма что-то путает…
-Ты тут долго сидишь, может, утратила чувство времени? – спросил Раэ.
-Я? – рассмеялась ведьма, - да я каждый день считаю как последний!
Уж в этом Раэ уже было не усомниться. Он ли, титанобойца, не знал, как и откуда берутся колоссы? Это была страшная тайна, скрываемая более строго, чем та, откуда берутся дети. Если о последнем наставники рассказывали после двенадцати, когда мальчишек впервые обряжали во взрослое платье, то о том, откуда берутся колоссы, рассказывали лишь год спустя, когда будет окончательно принята горькая правда о том, что младенцев не в капусте находят, и что человек ниже пояса скотина да еще какая, если не понимает, насколько священна тайна его зачатия и прихода в этот мир, а значит над этой тайной, как и над любой святыней, стремится поглумиться, да еще как, темная Навь, враждебная роду человеческому.
В трижды клятый шабаш на Йоль, день зимнего солнцестояния, особенно ненавистного для титанобойц, ведьмы сходились с мерзостью из Нави, чтобы зачать колоссов. И непросто у них это выходило. И это было только началом их попыток породить кайдзю, который должен был стать им верным и могучим слугой. Большая часть этих попыток заканчивалась провалом. Скверный плод было невозможно выносить без применения высшей магии, да и с ней это был неимоверный труд. Чаще всего жуткая противная природе беременность срывалась. Хорошо, если на раннем сроке, потому как на позднем это могло стоить ведьме жизни. И на этом пути, в безумном рвении породить кайдзю, ведьмы гибли сотнями, если не тысячами. И зачем их на это тянуло? Разродиться благополучно ведьма могла только на Самайн, да и то чаще она умирала родами, разорванная чудовищем. Появиться на свет естественным путем кайдзю не мог, только через продольное сечение на животе у ведьмы. Уже в первые часы он бывал страшен тем, что мог пожрать и породившую его ведьму, и помогавшей ей повитух. Собственно, так большинство кайдзю начинало свое противное существование и бежало на свободу в поисках того, что хотелось бы пожрать. Они не брезговали никакой плотью. Все живое уничтожалось в их утробах.
Был и другой, еще более страшный исход, которого добивались ведьмы: полурастерзаанной родами хозяйке удавалось подчинить себе эту тварь, которая сама по себе стоила целой армии. И связка кайдзю-ведьма становилась кошмаром для охотников на нечисть…
Раэ вздрогнул от того, что чудовище из чрева ведьмы рявкнуло. Та усмехнулась.
-Теперь ты признаешь, что схватил удачу за хвост, простец, а? Все это время я искала, ой как искала травника! И вот… на ловца и зверь прибежал! Да, это только подтверждает, что у меня высокая судьба! Ну конечно же! Все те курицы, которые со мной понесли колоссов уже погибли, а я день ото дня себя только лучше чувствую. Все мои желания сбываются!
И ведьма вытянула руку, к которой должен был приложиться Раэ. Тот отдернулся, словно она занесла ее для удара.
-Боюсь, моя нынешняя хозяйка ой как будет против, - сказал Раэ, хотя и сам удивился тому, что сослался на Мурчин. Но что еще оставалось делать? Не на свое же желание ссылаться.
-Да неважно, о чем она думает, - совершила ведьма в сторону пренебрежительный жест.
-Она выше тебя по рангу, - сказал Раэ.
-Это этрарка-то? – рассмеялась ведьма, - такая же этрарка, как и я, но при этом она не носит под сердцем колосса? Не пори чуши! Если я что-то попрошу, мне это тотчас дают!
Раэ пришлось мысленно с этим согласиться. Он уже достаточно знал и о ведьмах, и о колоссах, чтобы понимать: сама низшая ведьма не смогла бы в одиночку хранить такое чрево. Наверняка за этой служанкой, которая так рвалась стать госпожой, был присмотр да еще какой. И уж конечно выполнялся любой ее каприз.
«Вторая Мурчин, - с кривой усмешкой подумал он, - тоже этрарка, тоже за других загребает жар чужими руками и мнит себя хозяйкой положения! Дура!»
Глядя на эту ведьму, он почувствовал какое-то двойное омерзение. И поймал себя на том, что к Мурчин он должен был испытывать то же, что и к этой гнилозубой идиотке, чье нутро раздирал рявкающий ворочающися кайдзю. Но какой-то голос внутри его остановил. Нет, до такого Мурчин бы не опустилась. Или же все-таки…
-Мне каждый день приводили простецов на выбор, Так. чтобы я нашла, из кого растить собственного зельевара. Но ни один из них мне не походил… Была там парочка ничего себе парнишек, но… ты будешь получше. Ты вот как раз - ну как раз такой, чтобы вытягивать силу из трав… Надо только тебя поскорее обратить. Скорей бы Ламмас! А потом я тебя научу… читать-то хоть умеешь?
-Ни строчки! – насмешливо сказал Раэ.
-Научу!
-Должно быть, ты это все продумала, когда камлала на травника? – усмехнулся Раэ.
Он не стал ничего говорить ведьме, которая уже расписывала наперед, как все прекрасно устроится, и прошел вглубь ее покоев, короткими жестами подгоняя за собой световой шар.
-Ну да, - сказала ведьма, - чего ты там усмехаешься? Чего молчишь? И что ты там ищешь? И чего ты не отвечаешь на мои вопросы? Э! Э! Хватит молчать! И да - ты должен звать меня госпожа Дана!
-Госпожа, значит, - усмехнулся Раэ. В своих поисках он добрался до небольшого стола, где в полумраке разглядел изящно нарезанные фрукты и столь же изящно нарезанное ломтиками сырое мясо. Еще лежало в хрустальном блюде нечто бесформенное, пахшее кровью. Раэ не сразу, но опознал в этом сырую печень какого-то крупного животного. Что ж, тоже надо – ведьме поддерживать силы и питать кайдзю.
-А чего ты усмехаешься? – зло спросила ведьма, - ты смотри! Со мной шутки будут плохи! Вон что я приготовила для воспитания травника!
Она тяжело перевалилась с боку на бок, отчего Раэ услышал хруст кожаных ремней. Должно быть, какие-то приспособления из кожи поддерживали необозримый живот этой ведьмы. Она подняла с одной из банкеток, захламлявшей ее комнату, какой-то предмет, который Раэ не сразу из-за темноты, а все же определил как плеть с несколькими хвостами. Нашла чем пугать того, кого постоянно били малой молнией.
-Ого! – сказал он, - хорошо ты подготовилась! На претендентах уже пробовала?
-Ты забыл сказать госпожа Дана! – потребовала она.
-Госпожа? – хмыкнул Раэ, - а что – забавно звучит. Я представляю, как вокруг тебя прыгают верховные ведьмы, а ты их попинываешь ножкой, а они тебя, грязную служанку, госпожой зовут и улыбаются. Куда им деваться? Так, наверное, не ведут себя с той, которая наследника князя носит! Наверное, это скакание выглядит уморительно.
-Как ты смеешь так со мной разговаривать? – возмутилась ведьма и щелкнула плеткой в воздухе. Раэ хмыкнул и поворошил разлагавшуюся на столе еду.
-Ну мне-то твой кайдзю не нужен, вот я и разговариваю с тобой, как хочу.
-Что? А ну иди сюда!
-А ты меня догони! Тогда можешь и плеткой отхлестать.
-Что? Сейчас придет моя госпожа…
-Твоя госпожа испугалась бескудов и дала стрекача. И бросила тебя, пузатую. Потому, что жизнь дороже. Может, сейчас бескуды весь замок вырезали и твою госпожу тоже кокнули…
-Нет! Она… она вернется за мной! Я очень ценная… - ведьма тяжело задышала, больше напоказ. Должно быть, она привыкла играть на своем плохом самочувствии с теми, кто помогал ей носить кайдзю.
-Ну так-то да, - сказал Раэ, - ценная.
-И…и я велю ей, чтобы она тебя выпорола!
-Ой, как я напугался!
-А что это у тебя в руке?
Раэ поднял со стола длинную двузубую вилку для фруктов, с локоть длиной.
-Вилка серебряная? – спросил он и щелкнул по ней ногтем, чтобы услышать звон, потрогал острия зубцов.
-А ну иди сюда! – крикнула ведьма и снова щелкнула плетью.
-И чего вы все хотите, чтобы я к вам подошел? – буркнул Раэ, и даже не подошел, а прыгнул через стол, приземлился перед ведьмой. Та не ожидала от него такого прыжка. Как и того, что Раэ вонзит ей вилку в глаз. Глубоко. До половины длинной рукоятки. В самый мозг.
-Дура, - буркнул он, - хотя бы спросила, кто я.
Ведьма медленно повалилась к его ногам.
-Кайдзю она хотела родить! Тварь!
Раэ задрал полу ее платья, увидел на животе сплетение из кожаных ремней, без которых было невозможно бы его таскать, и вонзил вилку между ремнями в живот. Кайдзю в чреве ведьмы умер без крика. Только дернулся, отчего скрипнул кожаный ременной бандаж.
После этого Раэ двинулся в ванну, подгоняя за собой шар убитой ведьмы.
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Ведьмин лес. 132 глава.
