"По дороге с ветром" 4 / 3 / 1
Марийка чувствовала, что больше нет сил бежать. Она резко подалась влево и чудище проскочило мимо. Был такой топот, такой сильный гул, будто только что пронесся табун лошадей.
Девочка дышала часто, куда-то ушёл страх. Она повернула назад и стала жалобно звать:
— Гриня! Гриня!
Слёзы крупными каплями стекали по щекам.
— Гриня!
Услышав стон, ворчание, недовольные возгласы, Марийка остановилась. Слева от неё ползком из гущи леса выбирался Григорий.
Он волочил за собой ногу и в основном ругался.
Девочка подбежала к нему, присела рядом. Прижала к себе его голову.
Он улыбнулся и прошептал:
— Больше всего на свете я боялся не кабана, выскочившего из кустов, когда я попал в капкан, а того, что не увижу тебя больше.
— Гриня, — всхлипывала Марийка, — как же мне тебе помочь?
— Справимся, — Григорий изо всех сил терпел боль.
Очень боялся, что испугает Марийку.
Нравилась ему она.
Ладно сложенная, черноволосая, с личиком, словно выточенным умелым скульптором.
Большие зелёные глаза, даже когда были наполнены слезами, светились.
Григорий думал, что если подождать пару лет, то можно жениться на красавице.
Он видел, что тётка Васса буквально съедает девочку своей злостью, и решил помочь.
Он знал, на что способна Васса.
А теперь, когда нога была в капкане, замешкался. Понимал, что без возвращения в село он не сможет ничего сделать.
Пока он раздумывал как быть, Марийка рассматривала ногу. Вздыхала, всхлипывала.
Когда пыталась разжать безжалостные железные зубья капкана, Григорий как мог терпел, чтобы не испугать.
В какой-то момент он потерял сознание.
Откуда-то издалека слышал, как плакала Марийка. И как будто даже тянул к ней руки.
Когда очнулся, она спала у него на груди.
Ночь была влажной и холодной. К чуть притупившейся боли присоединился озноб.
Григорий боялся пошевелиться.
Так сладко сопела под его ухом Марийка.
Как ему хотелось её поцеловать! Прямо сейчас коснуться губами её щеки, зарыться носом в волосах, прижать к себе и никогда больше не видеть слёз.
Думы приближали утро.
Стали слышны отчётливые голоса:
— Привал! Здесь стоим. Передышка, потом в село.
— Охо-хо! Да тут беда у кого-то!
Григорий руками приобнял спящую Марийку, зажмурил глаза.
Марийка от разговоров проснулась, приподняла голову.
Прямо нос в нос перед ней стоял тот светловолосый парень, на глазах которого погибли родители девочки.
— Так ты, оказывается, птичка вольная.
Пока он сверлил Марийку взглядом, трое мужчин освобождали ногу Григория.
— О, каков молодец! Даже не кричит. В такого и гвозди можно забивать.
— Пожалуйста, — взмолилась Марийка, — не нужно гвоздей!
Ногу обработали спиртом и забинтовали.
Но идти юноша не смог бы всё равно.
— Беглецы это, — сказал светловолосый. — Ищут их, неохотно, правда. Но ищут. Сдадим? А то схрон наш найдут, пока по лесу рыскать будут, и тогда несдобровать нам.
— Не от хорошей жизни бегут, Сашка. Пущай сами разбираются. А схрон попробуй найди. Ты и сам не найдёшь.
Высокий сутуловатый мужчина взял Григория за руку, помог подняться. Потом произнёс:
— Мы в село туда-обратно. Если хотите, ждите тут. Будем возвращаться, в город подбросим. Туда путь держали?
Григорий кивнул.
Светловолосый парень был недоволен.
— Семёныч, на кой они нам сдались, а? Девка эта — купца застрелившегося дочка. Не стал я её выдавать, больно хороша. Да и Соломон её под крыло взял. А с дядькой Соломоном тягаться лично мне не хочется. Он своим руками меня из-под земли достанет.
Он и этих сам найдёт. Дело времени.
— Вот когда найдёт, тогда и поговорим. Ты когда от отца бежал, мне нужно было тебя сдать?
Сашка усмехнулся:
— Куда ты сдал бы меня? Я тебе обо всех рассказал. Не встретил бы меня — золотишка не было бы столько. Так что, Василь Семёныч, беглецы разные бывают.
— А может эти тоже нам расскажут, — мужчина склонился над Марийкой и обратился к ней: — Ты подумай, где отец мог припрятать богатство. Обратно будем возвращаться — расскажешь. А не вспомнишь, так вернётесь в село. Ищут вас, ох как ищут…
Марийка зло посмотрела на светловолосого. И вдруг стала понимать, что она раньше видела его. Но где — вспомнить не могла.
Спасители очень быстро покинули место встречи с Григорием и Марийкой.
— Вспоминай, — тяжело вздохнув, сказал Григорий.
— Я не знаю, — Марийка мотала головой. — Я никогда не видела отцовские запасы. Я играла на пианино и меня интересовала только музыка.
Григорий закрыл глаза и представил красавицу Марийку за музыкальным инструментом.
— Выходи за меня замуж! — воскликнул он. — Марийка! Выходи! Я тебя не трону, клянусь. Не трону, пока сама не разрешишь.
Марийка смотрела на юношу с удивлением.
А он расписывал их дальнейшую жизнь.
***
Васса невнятно говорила Соломону, что вроде как Марийка и Григорий сбежали.
Дед был в ярости.
— Старая карга! — кричал он на жену. — Как ты могла отпустить их? Куда ты смотрела?
— А мне больше нечего было делать, как на них смотреть! Хватает у меня на кого смотреть. Посмешищем наша семья стала. От тебя такие родились.
— Да попробуй докажи мне это! — кричал Соломон. — Ты вертихвостила, а я детей воспитывал. Так что не нужно мне тут обвинений. Говори, когда ушли?
— Да кто их знает! — Васса продолжала говорить о том, что следить была не обязана, проигнорировав слова о неверности.
Соломон собирался в лес.
Васса держала его за руку и бормотала:
— Оставайся дома, не нужны они нам. Девчонка твоя с Гришкой не пропадёт. Или она дочка твоя? Признавайся!
Соломон оттолкнул жену от себя и крикнул:
— Да не моя она дочь! Не моя!
Васса упёрлась руками в бока и произнесла со злостью в голосе:
— Поклянись! Поклянись, что не твоя!
Соломон опустил голову.
— Чёрт с тобой… Убежала, значит, не ценит мою помощь. Бог с ними. Гришка и впрямь позаботится о ней.
Соломон скрылся с глаз жены.
Васса опустилась на стул и зарыдала.
— Де-е-ед! — послышалось с улицы. — Де-е-ед! Поди сюда!
Васса быстро вытерла слёзы, выглянула в окно.
Кричал светловолосый паренёк.
Увидев в окно Вассу, он кивнул приветственно.
Потом без стука вошёл в дом.
— Соломон дома? — поинтересовался парень, для устрашения выставив вперёд ружьё.
Васса испуганно смотрела на гостя.
— Чего застыла? — возмутился паренёк.
Соломон вышел сам.
Подошёл к Сашке, подал ему руку.
Тот деловито произнёс:
— Дело есть, дед…
Соломон повернулся к жене и сказал:
— Скройся, баба! Не по твою честь гость. А перед тем, как скроешься, налей нам чего-нибудь.
— Вот ещё, — съязвила Васса. — К тебе пришли — ты и обхаживай.
Она вышла из дома, громко хлопнув дверью.
— Дед, — загадочно прошептал Сашка, — а ты никого не потерял?
— Где она? — воскликнул Соломон. — Ты куда её подевал?
— Денег дашь — скажу! — усмехнулся Сашка.