Если человек никогда не обращался в поликлинику, не имел медицинского полиса, то даже столетний возраст не является причиной для получения справки о смерти без установления причин. К тому же, я сама сказала участковому, что не знаю, почему Клавдия Ильинична умерла. Утром, когда я уезжала, с ней всё было в порядке. Он упрекнул меня в том, что я уделяла недостаточно внимания пожилому человеку, нуждающемуся в уходе, и сообщил, что тело можно будет захоронить после экспертизы.
Опять я виновата. Я взвалила на себя ответственность, но не справилась. Хорошо ещё, что Фрося успела нашептать Семёнычу о том, как его соседка болела, но наотрез отказывалась обращаться к докторам и лечилась травами. Неприятная ситуация. И старушку жалко. А ещё я постоянно вспоминала о том, как всего неделю назад Клавдия Ильинична бойко орудовала лопатой и штакетиной от забора, пытаясь победить невесту Мирона Карпунина. Если Алиса и сюда влезет, у меня опять начнутся проблемы - ведь это я била себя пяткой в грудь, доказывая всему миру готовность до последнего заботиться о страждущих. И вот итог моей заботы - человека нет.
- Я вот что думаю… - подала голос Белена, пытаясь отвлечь меня от мрачных мыслей. - Может, Назар не случайно две недели давал тебе на то, чтоб ты ему путь к трясине открыла? И бесновался ещё после смерти. Домовой ведь и ему тоже сны вещие показывал. Может, знал колдун, что матери срок подошёл, и хотел сам землю исцелить, чтобы в благодарность отсрочку для Клавдии получить?
- Да какая теперь разница? - с горечью в голосе отозвалась я. - Его нет, она тоже умерла. Бориса из больницы не выписывают, потому что у него состояние нестабильное. Как я ему скажу, что нет у него больше матери? Знать бы, какому божеству я на нимб наступила, что на меня всё это валится и валится, так хоть прощения попросила бы.
Клавдия Ильинична умерла так тихо, что даже Белена этого не заметила. Утром и днём всё было нормально, старушка в меру своих сил пыталась навести в доме порядок и громко ворчала о том, что какие-то негодники в её жилище всё с места на место переставили. Потом она пообедала и прилегла отдохнуть, а через пять минут Нефёд сообщил ведьме о том, что бабуля в спальне не дышит. Её душа благополучно отошла в мир иной, несмотря на количество целебной воды, выпитой за долгую жизнь. Белена объяснила это тем, что, во-первых, в последние несколько дней Клавдия Ильинична целебной водицей не пользовалась, а во-вторых, на всё воля высших сил. Это очень удобно - объяснять непонятное волей богов, с которых спроса нет. А мне-то теперь что делать? Только и осталось, что поминать старушку добрым словом и горевать о том, что она ушла, так и не повидавшись с сыном.
Нужно сообщить родственникам. Нужно что-то придумывать с жильём, потому что оставаться в этом доме мне просто не хотелось. Нужно как-то помочь с похоронами, наверное. Уже перевалило за полночь, когда я снова села за руль своего автомобиля и поехала туда, где есть связь. Нашла в Интернете телефонный номер областной кардиологии, поговорила с дежурным врачом и объяснила ему ситуацию. Он попросил ничего не говорить Борису и обещал проследить, чтобы никто не волновал пациента по данному поводу до утра, а потом лечащий доктор сам всё осторожно скажет. Понадеялась на то, что у участкового сердце не каменное, и он примет во внимание обстоятельства, а если нет, то бдительные доктора не позволят ему угробить дурными новостями и без того слабого старика.
Тяжело это всё. Не потому, что проблем много, а просто по-человечески. А ещё меня сильно тревожило то, что с момента моего появления в Лесном всё здесь пошло кувырком. Вообще всё. Пострадали и погибли люди, судьбы которых так или иначе соприкасались с моей. Если бы последней пришлой невестой стала не я, события наверняка развивались бы по другому сценарию. Увы, предположениями ничего не исправишь. «Клавдия Ильинична умерла», - зачем-то отправила я сообщение Мирону и вернулась в деревню.
- Я не могу здесь оставаться, - уверенно заявила ведьме и домовому, которые ждали меня в доме Никулиных.
- А спать ты где собираешься? - попыталась вразумить меня Белена.
- В лесу, - отмахнулась я от её беспокойства и действительно пошла в лес.
Точнее, не в лес, а на ту полянку на берегу у омута, где недавно спасала Серёжу с Виталиком. Не знаю, почему, но это место казалось мне самым безопасным и тихим. Легла на траву, поплакала немного и заснула, не заботясь ни о комарах, которые не проявляли к мне ни малейшего интереса, ни об отсутствии подушек и одеял.
Лес - мой дом. Земля - моя плоть. Вода - моя кровь. Ветер - моё дыхание. Огонь - тепло моего тела. Если хорошенько подумать, то в каждом человеке и так уже есть все четыре стихии даже без поедания земли и разжигания в себе магического огня. В любом живом существе это есть, но в разных пропорциях. Я и не вспоминала тогда уже ни о каких испытаниях и заветных желаниях - не до этого было. Хотелось просто покоя. Когда-то ведь все эти неприятности должны закончиться? Не могут же они бесконечно сыпаться на меня, как горох из прохудившегося мешка. Всему есть предел. Моей выдержке он точно есть. Если так будет продолжаться и дальше, то я стопроцентно попаду в психушку. На долю дочери Артура и сотой части моих злоключений не выпало, а она спятила. Я же тоже не железная. С другой стороны, Женька ни во что такое и не ввязывалась, её шепоток кикиморы погубил. Жалко девочку. Всех жалко. И себя тоже.
* * *
Это был не сон, а то неприятное, изнуряющее состояние полудрёмы, когда человек балансирует на грани между сном и реальностью. Разум воспринимает настоящие звуки, но вместо реальных образов подсовывает фантазии. Настоящее и фальшивое перемешиваются, вызывая непреодолимое желание положить этой круговерти конец. Я тоже не понимала, где начинается явь, а сон заканчивается. Думала об одном, чувствовала другое и ужасно хотела проснуться или крепко заснуть - меня любой вариант устроил бы, потому что раздражение нарастало, а ничего хорошего в этом нет.
Праздник нежити - вот что мне снилось. Хороводы моховиков, пляски лесавок, беззлобная перебранка лешего с водяным. И Белена. Она руководила всем этим безобразием, устраивая для моих лесных друзей весёлые, шумные забавы. Перевёртыши тоже в этом участвовали - в облике маленьких светловолосых девочек. Они плели венки из луговых трав и бросали их в воду, а водяной возмущённо булькал и вышвыривал всё обратно на берег. Шум, смех, веселье, звёздное небо над головой… Это длилось и длилось, а с первыми лучами солнца, упавшими на полянку у реки, по земле будто прокатился вздох облегчения, и всё стихло.
- Эля… - тихо позвал меня знакомый голос. - Эля, проснись.
Я не помнила, кому этот голос принадлежит. И просыпаться тоже передумала, потому что наступившее в природе умиротворение отозвалось покоем и в моей душе, согретой теплом солнечного света. Это тепло убаюкивало, расслабляло и обещало, что всё будет хорошо. И вроде бы я даже не на берегу уже, а в самой реке, и течение несёт меня куда-то туда, где есть только хорошее, а для плохого места не находится.
- Да спит она просто. Улыбается вон во сне, - снова ворвались в моё блаженство громкие чужие голоса.
- А почему не просыпается?
- А вы сами бы захотели просыпаться, когда вокруг такое происходит? Мирон Олегович, вы же знаете, что она особенная. А пережила сколько? Дайте вы ей отдохнуть.
«Мирон? Здесь? Ну почему мне даже во сне нет спасения от Карпуниных?» - разочарованно подумала я, медленно теряя только что обретённое душевное равновесие. Сон закончился. На смену ему пришла суровая реальность - я лежу на жёсткой постели в незнакомом помещении, а где-то в соседней комнате разговаривают Карпунин и его охранник Виталий.
- Да чтоб вам провалиться! - сердито проворчала я, раздосадованная тем, что мне опять не дали нормально выспаться.
Хорошо, что не уточнила, на какую глубину надо проваливаться, а то пришлось бы держать ответ за новые проблемы. Моя колдовская сила вернулась. Вся. За закрытой дверью раздался громкий треск ломающихся досок, за этим неприятным звуком последовала отборная брань, а потом прозвучал резонный вопрос:
- Вы как? Не поранились?
- Я застрял, - ответил Карпунин.
- Я, кажется, тоже, - признался Виталик.
Я бесшумно сползла с постели и на цыпочках подкралась к зашторенному окну, чтобы осмотреться и понять, куда они меня притащили. Судя по пейзажу и обгоревшим руинам какого-то строения, я оказалась в охотхозяйстве. Ну да, всё верно. По этим угодьям Костя ещё ничего переоформить не успел, и фактически арендатором пока являлся даже не Мирон. Деревню-то он брату отдал, а лагерь, пруды и охотхозяйство пока ещё оставались нейтральной территорией, где появляться Карпунину-младшему не возбранялось. Ох, как же они достали меня своими собственническими замашками…
- Недоброе утро, мальчики, - с кислой физиономией поприветствовала я по колено застрявших в дощатом полу мужчин. - Вас кто просил меня сюда привозить? Мирон, ты же снял с себя всю ответственность за мою глупость. Передумал что ли?
- Ты спала на голой земле, - предъявил он мне не столько объяснение, сколько обвинение.
- И что? - вопросительно приподняла я бровь. - Должно же в этом мире быть хоть одно место, где я могу выспаться. Я тебя сюда не звала, о помощи не просила, поэтому благодарности не жди. И кстати, раз уж ты изволил почтить нас своим присутствием, то позаботься о том, чтобы Никулиной обеспечили достойные проводы в последний путь. В том, что она умерла, твоя доля вины тоже есть.
- Моя? - возмутился Мирон.
- Твоя, - уверенно кивнула я. - Ты так красиво рассказывал мне о том, что будешь оберегать последних жителей Лесного и обеспечивать им спокойную старость, а сам взял и бросил их на произвол своего чокнутого братца. Вчера Костя приезжал. Помнишь Костю? Он в агентстве Немигайлова работает. Нарисовался прямо с утра и начал озвучивать планы о сносе домов, расчистке участков и о том, как быстро он от стариков избавится.
- Это он…
- Нет, не он, - не дала я Карпунину закончить фразу. - Она сама умерла, от старости. Сильно сдала после инфаркта Бориса. Но я не уверена, что она не слышала детали нашего с Костей разговора.
Я, конечно, приврала. Со слухом у Клавдии Ильиничны в последние дни всё худо было. Мне орать приходилось, чтобы донести нужную информацию до её сознания, поэтому разговор, который происходил на улице, она слышать не могла. Но Мирону ведь необязательно это знать - пусть хоть чуть-чуть почувствует себя виноватым. Не мне же одной это бремя на своей душе нести.
Внутренний голос подсказал, что лучше уйти, пока я не наболтала чего-нибудь лишнего, о чём Карпунин и Виталик не знают или не помнят. Их осведомлённость о магической стороне жизни этого леса ограничивалась скудными воспоминаниями и моими прежними откровениями. Виталик, например, видел лешего и перевёртышей. А Мирон знает, что я умею исцелять. Власов вроде бы ничего больше им не рассказывал - и правильно сделал. Чем меньше знают, тем крепче спят.
- Поторчите вот так в полу с полчасика в наказание за то, что не дали мне нормально поспать, а потом гуляйте на все четыре стороны, - разрешила я узникам и с гордым видом покинула гостевой охотничий домик, успев заметить в настенном зеркале отражение жуткого утреннего безобразия на своей голове.
Но у меня ведь есть магия. Заставить волосы распутаться и заплестись в аккуратную косу - это для ведьмы раз плюнуть. Как же всё-таки замечательно не чувствовать себя беспомощной. Мне ведь теперь и о жилье беспокоиться не надо - могу в любом месте леса построить такой дом, какой захочу, и спрятать его от посторонних глаз, чтобы ни одна человекообразная зараза ко мне больше не сунулась. Заманчивая идея, но, увы, несвоевременная, учитывая обилие интереса к моей персоне со стороны правоохранительных органов. Сама заварила вчера кашу с обвинениями в адрес агентства, так что прятаться теперь было бы странно. И Клавдию Ильиничну похоронить надо. Её внуки и без меня наверняка справятся, но хотя бы проводить старушку в последний путь я должна.
И да, я беременна. Срок совсем маленький, но растущая внутри новая жизнь ощущалась чем-то настолько родным и светлым, что все мысли о том, чтобы избавиться от ребёнка, вылетели из моей головы безвозвратно. Мой лес. Мой ребёнок. Моя странная семья, состоящая из нежити. Какая ещё ведьма может похвастаться таким богатством? И ничего такого, о чём говорила Белена, я не ощущала - смерть не ходит за мной по пятам и ничего от меня не ждёт. Разобраться бы с накопившимися бедами, а потом можно спокойно жить на заповедной земле в своё удовольствие.
- Перевёртыши, вы где? - негромко позвала я своих друзей.
Они сразу же примчались на зов и проводили меня до деревни. Первое, что я захотела увидеть - это дуб на волшебном источнике. Без магии он воспринимался как обычное дерево, проросшее внутри полуразвалившейся хижины, но теперь я всё видела иначе. Сила, конечно, оттуда шла колоссальная. Простой человек такое вряд ли почувствует, но если в Лесное ненароком занесёт того, кто как-то связан с колдовством, не заметить такое будет просто невозможно. Этой силищи не то что на местную нежить, но и на всё в радиусе километров пятидесяти хватило бы.
- Ого! - восхитилась я.
И будто по мановению волшебной палочки передо мной немедленно материализовалась Белена.
- Мать честная! - уставилась она на меня ошеломлённо. - Ты как это сделала?
- Что сделала? - не поняла я. - Я вообще-то спокойно поспать на берегу хотела, но сначала туда вы припёрлись со своими дудочками и хороводами, а потом Карпунин меня окончательно разбудил.
- Ты же…
Она медленно протянула ко мне дрожащую руку и осторожно коснулась моих волос.
- Блин, да что теперь-то со мной не так? - начала я раздражаться.
- Всё так, девочка, - сдавленно отозвалась ведьма и пустила слезу. - Всё так. Теперь всё у тебя будет хорошо.
- Ага, - скептически скривилась я. - Я это уже столько раз слышала, что теперь как-то с трудом верится.
Но что-то во мне и правда изменилось, потому что Нефёд, Никадим и Фрося, заинтересованные происходящим, тоже вели себя как-то странно. Они смотрели на меня не то что с восхищением, а с благоговением. Это дико напрягало.
- Если сейчас хоть кто-нибудь не объяснит мне, что происходит, я уеду и больше никогда сюда не вернусь, - пригрозила я.
- Ты светишься изнутри, - сообщил домовой и добавил: - Зелёным.
- Нет, синим, - возразил дворовой.
- Красным, - выдвинула свою версию кикимора.
- Белым, - не без зависти подытожила Белена. - Я о таком и мечтать-то никогда не смела. Это, милая моя, называется полным единением с природой. Тебе теперь все её силы доступны. Какую хочешь, такую и пользуй, и меньше их от этого не станет.
Я выдохнула с облегчением.
- А сразу нельзя было этого сказать? Начали тут сопли распускать и таращиться на меня, как на божество. Который час? Мне в город надо.
- Зачем? - сразу же нахмурилась ведьма.
- За карандашами и бумагой, - расщедрилась я на объяснения. - Дом себе буду строить на полянке у омута, но сначала его нарисовать нужно. Рисую я, кстати, отвратительно. Строитель из меня тоже никакой, так что будете помогать. Но сначала надо позавтракать. Я ведь теперь не одна. Сын у меня будет, Белена. Мальчик. Я это чувствую.
Оглавление:
