Гармония с природой у меня, возможно, и появилась, а вот с самой собой я точно была не в ладах. Ну вот зачем он приехал? Кто его просил? Почему примчался среди ночи и искал меня по всей округе, пока перевёртыши не показали ему, где я сплю? Он ведь поставил точку. Всё. Ничего между нами не было, нет и не будет никогда. Семь пятниц на неделе - вот это точно про Мирона Карпунина. Он сам не знает, чего хочет, а решения свои меняет, исходя из того, правая пятка у него зачешется или левая. Как он вообще добился успеха в бизнесе при таком характере? Сегодня хочу, завтра не хочу… Ужас.
Но ведь он приехал. Я не жаловалась, не ругалась - просто сообщила ему о смерти старушки, а он разволновался. И как мне быть? Что с этим всем делать? Я люблю одного, жду ребёнка от другого… У меня самой не всё в порядке с приоритетами, а я от других какой-то стабильности требую.
«Я поменяла имя и фамилию, поэтому теперь мне нужно внести изменения в кучу документов. Права, например, водительские получить на Климову Элеонору», - постаралась я думать о более насущных проблемах и сосредоточилась на дороге. Беда в том, что прописана я теперь не в Вырвинске, а в областном центре, и юридически привязана к месту регистрации. Снова нужно бросать лес и уезжать, чтобы привести документы в порядок. Надоело, честно. Пора бы остановиться. Сколько дней покоя у меня было за последний месяц? Ноль. Большой круглый ноль с дыркой в середине. Жаль, что нельзя просто исчезнуть, чтобы не возиться со всей этой бюрократией и не ломать голову над чужими поступками.
А почему нельзя-то?
Я уже почти доехала до ближайшей деревни за Мухинским мостом, но, повинуясь спонтанному решению, не стала продолжать путешествие согласно намеченному плану, а на следующем перекрёстке повернула налево, объехала урочище с севера и вернулась к третьему мосту, расположенному на западе острова со стороны лагеря. Там туристы - отличные свидетели. Добралась по грунтовке до их стоянки, заглушила двигатель, вежливо со всеми поздоровалась и спросила, тёплая ли водичка в реке. Северный рукав шире южного и глубже. Возле берега там мелко, но метрах в десяти дно резко уходит вниз, поэтому мамаши очень бдительно следили за своими отпрысками всех возрастов, плескающимися в потенциально опасном водоёме. Я разделась до майки на глазах у почтенной публики, забралась в воду, отплыла подальше и нырнула.
Отводящий взгляд морок - очень полезная штука, если хочешь, чтобы люди смотрели на тебя в упор, но не видели. Вода, кстати, на середине реки холодная, потому что там ключи. Я и правда чуть не утонула из-за судороги, которой свело ногу, но река сама подтолкнула меня обратно к берегу чуть поодаль от отдыхающей компании. Они видели, как я ныряла - осталось только дождаться переполоха по поводу моего долгого отсутствия.
- Развлекаешься? - тихо скрипнул леший, когда я с удобством устроилась на моховом пригорке неподалёку от палаток.
Ну да - он нежить, на него мои мороки не действуют, потому что они на людей рассчитаны.
- Тс-с-с… - шепнула ему я. - Не пали контору. Так для всех лучше будет, а для меня в первую очередь.
Через час моховой пригорок превратился в зрительный зал. Посмотреть на плоды моего гениального замысла собралась многочисленная лесная нежить. Дюжина лесавок и две дюжины любопытных моховиков шуршали листвой и травами, обмениваясь мнением о том, сколько ни в чём не повинных веточек и кустиков будет испорчено, пока ведутся поиски утопленницы. Перевёртыши в облике белок забрались на сосну - оттуда лучше видно. Леший старым пнём торчал на пригорке слева от меня и недовольно скрипел по поводу слишком сильного шума, а справа расположилась Белена, которой, конечно же, сразу доложили о том, что я спятила.
- Такой день хороший, а ты отдых людям испортила, - упрекнула она меня. - И не совестно тебе?
- Вообще ни разу, - честно призналась я. - Они сами дураки. Могли по-тихому ментам позвонить, палатки свои свернуть и детей хотя бы увезти. Это сколько ума надо иметь, чтобы объяснять семилетнему ребёнку, что тётя утонула? Капец просто. Такое впечатление, что люди вообще головой думать разучились.
- И долго ты собираешься здесь сидеть?
- Пока Карпунин не припрётся. Он же как тот репей вездесущий, везде свой нос сующий. Интересно на его реакцию посмотреть.
- Дурочка ты злопамятная, - вздохнула Белена. - Есть хочешь?
- Мы же только недавно завтракали, - напомнила ей я.
- Завтракали, да, - согласилась ведьма. - Вспомнила просто, как ты говорила, что современные люди в театрах это издевательство над кукурузой едят… Ну… Как его…
- Попкорн.
- Точно. Попкорн.
Она исчезла и почти сразу же появилась снова, но уже с корзинкой-самобранкой, из которой мы следующие пару часов попкорн и ели, пока меня от него тошнить не начало. Мирон, если верить знаниям земли и ветра, всё это время находился у моста, строящегося на противоположном конце урочища - ругал рабочих за нерасторопность, гневно тыкал пальцами в чертежи и грозился всех уволить, если стройка не будет закончена в срок. Мост - это всё, что у него осталось на этой земле. Единственное, от чего он не отказался.
Он ничего не знал об устроенном мной спектакле. Долго не знал, а потом ветер рассказал мне о телефонном звонке, после которого объект моих душевных терзаний побледнел не хуже мела и выронил телефон. Он приехал, когда все туристы уже были опрошены и отпущены по домам, берег прочёсывали кинологи с собаками, а особо умные дядьки из полиции спорили, имеет ли смысл вызывать водолазов при такой скорости течения.
- По этой стороне реки лес сплавляли раньше, там всё дно брёвнами уложено. Могла за топляк зацепиться, - твердил один.
- Да сама всплывёт ниже, как муженёк её бывший, - недовольно ворчал другой.
Люди… Всё-то они знают. Я специально не закрыла машину, чтобы они документы нашли, а там и свидетельство о перемене имени и фамилии, и всё остальное. Они всё перерыли - думали, что я не выдержала испытаний судьбы и намеренно утопилась. Предсмертную записку искали. Карпунин и Виталик пытались убедить их, что утром я была полна оптимизма и ничего такого делать не собиралась, но в ответ они услышали только стандартное «разберёмся».
- Всё, насмотрелась? - поинтересовалась Белена, когда заскучавшие обитатели заповедного леса начали один за другим покидать моховой пригорок.
Я смотрела на Мирона и чувствовала то же самое, что чувствовал он - боль потери. Но почему? Он ведь сам хотел, чтобы я исчезла из его жизни.
- Ведьмы притягивают мужиков, как огонь - мотыльков, но сгорают всегда в одиночестве, - вздохнула Белена сочувственно, будто бы прочла мои мысли. - Такова твоя судьба, девочка. Как бы ты ни старалась, любимые и любящие всегда будут далеко.
- Это несправедливо, - пожаловалась я, с трудом сдерживая слёзы. - Ты ведь сама говорила, что за любовь и счастье надо бороться.
- Но я же не обещала победу, - возразила она. - Сиюминутное счастье ничем не хуже настоящего. Один поцелуй, одно прикосновение… За это порой тоже побороться приходится. Но ты же всё одно меня не слушаешь. Променяла любовь на утешение, сама себя грызёшь теперь за это сомнениями. И как ты, прости, бороться-то собираешься, если тебя в утопленницы уже записали. Люди по мёртвым тоскуют, память о них глубоко в сердце хранят, а сами продолжают жить, потому что это нормально. Ты ж сама себя сегодня со счетов списала. От всего отказалась, что живому человеку дозволено. И о красавце этом тоже забыть придётся, если не надумаешь прямо сейчас воскреснуть. Ещё не поздно решение-то поменять. Скажешь, что за корягу зацепилась и воды нахлебалась, а течением дальше отнесло.
- Не хочу, - ответила я, не раздумывая. - Живой мне покоя не будет.
- А сына рожать под кустом будешь? И растить его вдали от людей станешь, как Марфа Назара растила? Об этом ты подумала?
Не подумала, но в сложившихся обстоятельствах отказываться от принятого решения было бы глупо. Слишком много всего навалилось. Проблемы, проблемы… Мне передышка нужна. Воскреснуть можно и позже - через пару месяцев, например. Ударилась головой о топляк, травма, амнезия… Ничего не помню, ничего не знаю. В кино так сплошь и рядом происходит, и всё прокатывает. Если нужно будет штрафы заплатить за просрочку в оформлении документов - заплачу, но прямо сейчас с головой окунаться обратно в реальность я не буду.
Белена ещё долго ворчала, а потом вернулась к своему источнику, потому что не могла отлучаться от волшебного подземного озера надолго. Остальные «зрители» тоже уже разбежались. Со мной остались только верные перевёртыши - свернулись пушистыми комочками у меня на коленях и всем своим видом демонстрировали солидарность с моим мнением. Полицейские тоже укатили восвояси, поскольку начало смеркаться, и было принято решение продолжить поиски утром. Они не забрали ни мои вещи, ни документы, ни машину - Мирон попросил оставить всё до утра на случай, если я вернусь.
Он не уехал. Отправил Виталика отдыхать в охотхозяйство, а сам сел на берегу и уставился на воду. Увы, телепатия в комплект моих магических возможностей не входила, но было бы очень интересно узнать, о чём он думает. Я чувствовала, что ему больно. Такое уже было раньше - нас будто связывала какая-то незримая, неразрывная связь. Судьба, наверное. Этот человек был дан мне судьбой, чтобы я познала вкус настоящей любви. Я познала. Безответная любовь на вкус очень горькая. Но если она безответная, то с какой стати Карпунин так страдает?
- Элька, где ты? - принёс мне ветер звук его голоса и тяжёлый вздох.
«Здесь», - подумала я, но промолчала и едва сдержала порыв подойти к нему, обнять и успокоить. Он долго молчал, а потом слова полились в вечерний воздух, падая на моё сердце тяжёлыми гранитными глыбами.
- Я не верю, что тебя больше нет. Быть такого не может. Не знаю, что случилось, и куда ты исчезла, но ты не утонула, правда ведь? Ты умеешь плавать. И у тебя есть волки. Они не позволили бы, чтобы всё закончилось вот так глупо. Знаешь, как в старину инквизиторы определяли, ведьма женщина или нет? Они бросали эту женщину в воду со связанными руками и ногами. Если утонет, значит, не ведьма. А ты ведьма. Ты спасла мне и Серёге с Виталей жизнь. Я всё знаю, мне Власов рассказал. Вообще всё. И про источники, которые я считал мифом, и про остальное колдовство. Я ведь не верю во всё это. Не могу верить. Если поверю, то жизнь, к которой я привык, станет намного сложнее. А если не поверю… Если не поверю в это, значит, придётся поверить в твою смерть. Эль, не поступай со мной так. Вернись, пожалуйста.
«Зачем?!» - мысленно прокричала я.
- Я дурак, да, - продолжал Мирон свои откровения. - Циничный, расчётливый ублюдок, знающий цену каждому своему вздоху. Так жить проще. Но, знаешь, я ведь не всегда был таким. В бессердечного эгоиста меня превратила любовь. Да, Элька, это была она - чистая, искренняя, всепоглощающая любовь. Я готов был постелить под ноги любимой женщины звёздное небо. Жил ради неё. Просыпался по утрам с мыслью о том, как это здорово - любить и быть любимым. А потом я узнал, что влюбился в брачную аферистку. Ей был нужен не я, а половина нажитого в браке имущества. Брачного контракта у нас, естественно, не было. Мне не жалко денег, я и без суда отдал бы ей причитающееся, лишь бы всё побыстрее закончилось, но она захотела долю в бизнесе, подала в суд… Жадность её и сгубила. Мой адвокат начал рыться в её прошлом и нашёл других обманутых дураков. Элька, я знаю, что ты не такая, но… Я такой, каким меня сделало глубокое разочарование. Я хотел бы любить тебя, правда. Хотел бы, но не могу, потому что никогда не буду доверять. Я женюсь на Алисе, потому что ей не нужна любовь. Это договорной брак, основанный на партнёрстве. В этот раз над брачным контрактом целая толпа юристов трудилась, чтобы защитить мои интересы. Представляешь, насколько далеко я готов зайти, чтобы не быть снова обманутым, хотя о чувствах даже речи нет? Я сам себе противен. Меня нельзя любить. Нельзя. И мне тоже нельзя влюбляться, потому что подозрениями и недоверием я собственноручно убью всё то светлое и доброе, что сам же и предложу. Я не влюблён в тебя, но ты мне нравишься. Очень нравишься. Элька, я счастья тебе желаю. Правда. Хочу, чтобы ты жила где-нибудь подальше от меня с человеком, который будет искренне тебя любить. Я монстр, Эль. Пару дней назад Палыч всего лишь намекнул, что ведьмы способны исцелять не только тело, но и душу, а я за это повесил на него подозрения в сговоре с твоим бывшим мужем. Испугался, что он прав. Взбесился из-за того, что лучший друг посмел зацепить меня за больное. Если я снова научусь верить в любовь и окажусь обманутым…
Всё. Через край. Я закрыла руками уши и бесшумно побрела через тёмный вечерний лес к той полянке на берегу у омута, где хотела построить свой дом. Кошмар какой-то. Даже теперь, когда я своей глупой выходкой избавилась от всех проблем реального мира, этот мир не желал оставлять меня в покое. Не нужно было оставаться на пригорке и слушать все эти откровения. Нельзя было снова позволять Карпунину выворачивать мою душу наизнанку. Он болен. Я не психиатр, но, кажется, это называется паранойей. После первого же разочарования запретить себе нормальные человеческие эмоции и видеть в каждой женщине алчную аферистку - это, простите, диагноз. Сколько лет уже прошло после его развода? Этой информации в Интернете не было, но если тему не мусолят до сих пор, значит, всё случилось очень давно. Он зациклился на старой обиде и сам же от этого страдает, мазохист несчастный. А Власов - дурак благородный. Я ведь им обоим нравлюсь, но первый боится своих чувств, а второй жертвует ими на благо первого. Кошмар! Всё-таки я правильно поступила, когда решила инсценировать несчастный случай на реке. Пострадают оба немного, а потом забудут. И мне так легче. Нет меня - нет проблем. Всё. Точка. Я, возможно, и могу исцелить изувеченную разочарованием душу, а дальше-то что? «Мирон, прости, но я беременна от Власова», - как я это ему скажу? Это ведь добъёт его окончательно. Нет уж, дудки. Утонула - значит, утонула.
Белена встретила меня на полянке у омута, уперев руки в бока.
- Не всплыла, как я погляжу.
- Не всплыла, - подтвердила я. - И в обозримой перспективе всплывать не намерена.
- А чего сюда опять припёрлась? Тебя ж не видит никто, а колдовством любую дверь открыть можно. Или тебе на голой земле спать больше нравится, чем в нормальной постели? Четыре дома в деревне пустых. И кот орёт, как оглашенный. Себя не жалеешь, так хоть животинку осиротевшую пожалей.
Батончик. Маленький рыжий толстяк. Вот уж кому точно моя любовь и забота необходимы, так это ему. Вот только не хочу я в чужие жилища вламываться.
- А в хижине Назара можно ведь жить?
- Там же дуб через крышу растёт, - опешила от такого вопроса Белена.
- Ну и что? Если раздвинуть стены и немного прибраться…
Ведьма обречённо закатила глаза, но возражать не стала - так ведь получается, что я непосредственно рядом с источником жить буду, у неё на виду.
- Ой, всё время забываю спросить… - неожиданно вспомнила я. - А что с Костей-то? Куда вы его дели?
- Башку ему починили, а потом посадили в машину и домой отправили, - последовал ответ.
- А подробнее? - попросила я.
- С совестью у парня проблемы были, и мы с Фроськой немного это подправили, - пожала ведьма плечами. - Сам он к воеводе пойдёт и во всех своих тёмных делишках признается.
- Куда пойдёт? - не поняла я.
- Ну к этим… Кто у вас преступников казнит?
Мне осталось только вздохнуть и понадеяться на то, что никто Константина за чистосердечное признание казнить не станет. А вот Артура Карпунина он подставит так, что тот уже вряд ли отмоется - это факт. И Немигайлову тоже влетит по самое мама-не-горюй. Мои показания - это цветочки, а Костя может такие ягодки на стол выложить…
- Супер. Спасибо. Вы всё правильно сделали, - поблагодарила я ведьму, и мы пошли испытывать мои колдовские способности на ветхих стенах полуразвалившейся лачуги под дубом, чтобы у меня и Батона хотя бы временно имелась собственная крыша над головой.
Оглавление: