В их отношениях все начиналось если и не отлично, то неплохо. Один, будучи чиновником высокого ранга, понимал, что перед ним – талант. Другой – понимал, что с важным чином следует вести себя подобающим образом. Ведь когда тебя хвалит министр народного просвещения и откровенно предлагает свою дружбу, а ты – литератор, то, наверное, это хорошо.
Сергей Семенович Уваров на самом деле поначалу очень хвалил Пушкина. Его восхитило «Клеветникам России», он публично расхваливал «Солнце русской поэзии» в Московском университете. И даже подарил поэту перо Гете, с которым некоторое время переписывался. При этом нельзя сказать, чтобы Пушкин был в восторге от внимания министра, но он понимал правила игры и мирился с его вниманием. Тем более, что Уваров закрывал глаза на некоторые моменты, которые в общем-то выходили за грани дружелюбия. Например, Пушкин обошел министерство народного просвещения, получая право на издание газеты – получил его в МВД, а не у Уварова. Это вообще-то было нарушение субординации, к чему тогда относились болезненно. Но Уваров стерпел и продолжал приглашать Пушкина на ужины.
Но потом Пушкин решил переработать пьесу Шекспира «Мера за меру». В результате получилась поэма «Анджело», которая попала на цензуру «на общих основаниях». Цензурировал ее Александр Никитенко, автор замечательного дневника и вообще очень интересный человек пушкинской эпохи. Никитенко не решился сам пропустить эту поэму в печать, а передал ее Уварову со своими замечаниями для принятия решения. И тот его принял, распорядившись часть поэмы исключить. Прикол ситуации заключался в том, что исключались те строки, которые вообще-то были точным переводом Шекспира :)
В результате Пушкин буквально взбесился. Никитенко описал ситуацию так:
«…Он взбесился: Смирдин платит ему за каждый стих по червонцу, следовательно, Пушкин теряет здесь несколько десятков рублей. Он потребовал, чтобы на место исключенных стихов были поставлены точки, с тем однакож, чтобы Смирдин все-таки заплатил ему деньги и за точки…»
Дело, конечно, заключалось не только в деньгах, Александр Сергеевич вообще приходил в бешенство, когда другие указывали ему как жить и что публиковать. И если от императора он бы это стерпел, то от Уварова да еще и в трансляции «какого-то» Никитенко, который вообще происходил из крепостных Шереметева, столбовой дворянин Пушкин стерпеть корректуры своих стихов не смог.
Но в итоге «Анджело» опубликовали так, как решила цензура. И потом, следующем издании – тоже.
И началось…
Нет, Уваров как человек тоже был совсем не ангел, хотя как министр – несомненно, один из лучших. Но Пушкин стал нападать злыми стихами и на Уварова как человека, и на работу его министерства тоже. И, конечно, Уваров стал в ответ стоить Пушкину все препоны, какие только мог. Особенно после стихотворения «На выздоровление Лукулла».
Предыстория появления этого злого стихотворения Пушкина была такова.
В Воронеже, по слухам, дошедшим в столицы, серьезно заболел Дмитрий Николаевич Шереметев, сын той самой Прасковьи Жемчуговой, крепостной актрисы, ставшей графиней. Этот Шереметев был одним из самых богатых людей в России и на тот момент он еще не женился. Соответственно, наследников не имелось. А Уваров был женат на двоюродной сестре Шереметева – Екатерине Алексеевне, урожденной Разумовской. То есть имел право на часть наследства Дмитрия Николаевича, раз у того не останется прямых наследников.
И на свою голову Уваров распорядился опечатать имущество Шереметева, чтобы исключить его возможное расхищение. В принципе, министр мог действовать и из лучших побуждений, так как в подобных ситуациях многие любят «порезвиться», а потом пропадают бриллиантовые ожерелья, китайские вазы и так далее. Может быть, он просто заботился, как бы чего не вышло. Но публика расценила все это так, что министр беспокоится о своем возможном наследстве. Может быть, и на самом деле заботился. Но однозначно мы сказать этого не можем. А приписывать людям заведомо плохие мысли и поступки – это не очень правильно.
Пушкин же заявил это прямо и, что называется, во весь рост, написав стихотворение «На выздоровление Лукулла», в котором прямо сообщил:
«А между тем наследник твой,
Как ворон к мертвечине падкий,
Бледнел и трясся над тобой,
Знобим стяжанья лихорадкой.
Уже скупой его сургуч
Пятнал замки твоей конторы;
И мнил загресть он злата горы
В пыли бумажных куч…»
И получилось очень некрасиво.
Как для Уварова, так и для Пушкина.
✅Уварову пришлось краснеть из-за того, что серьезность болезни Шереметева оказалась всего лишь слухами. Он выздоровел и очень удивлялся печатям.
✅А Пушкин, откровенно оскорбив Уварова, потом заявил Бенкендорфу:
«…Что для меня очень важно, это - доказать, что никогда и ничем я не намекал решительно никому на то, что моя ода направлена против кого бы то ни было…»
Ах да. Большинство публики, хоть и не любило Уварова, тоже этого злого стихотворения Пушкина не оценило. Никитенко назвал эту «оду» «родом пасквиля», а в дневнике записал о ней так:
«…Весь город занят «Выздоровлением Лукулла». Враги Уварова читают пьесу с восхищением, но большинство образованной публики недовольно своим поэтом…»
И в общем-то, у Александра Сергеевича в жизни было много прекрасного. Но вот его доклад о саранче, эпиграмма «Полумилорд, полукупец» и вот это «На выздоровление Лукулла» - далеко на самое лучшее, а очень злое и мстительное.
---------
Не ленитесь, ставьте лайки :) Они поднимают настроение и вместе с вашей подпиской помогают развитию канала.
