Продолжение истории жизни знаменитой художницы эпохи ар-деко. Предыдущая часть здесь⤵️
Леда и лебедь
В 1926 году Лемпицке предоставилась блестящая возможность. Она познакомилась с Габриэлем д’Аннунцио -- поэтом, писателем и драматургом, чьи эксцентрические выходки и интенсивная интимная жизнь давали постоянную пищу бульварным газетам. «Маленький итальянский Наполеон» переодевался по меньшей мере трижды в день, а в его любовном портфолио были романы с Сарой Бернар, Элеонорой Дузе и Айседорой Дункан.
Не меньше, чем энергичные портреты Лемпицки, его интересовала сама художница, потому что ему нравились женщины, «чьи ноги так же стройны, как у Саломеи Филиппо Липпи». Он намекнул на возможный заказ и пригласил Тамару погостить на своей вилле у озера Гарда. Лемпицка сразу собрала чемоданы и отправилась в дорогу. Не потому, конечно, что ее интересовал начинающий стареть смешной итальянский любовник, а потому, что ей льстил интерес гения. Она понимала, что портрет д’Аннунцио ее работы будет отличной рекламой. С портретом ничего не вышло, но с рекламой -- да, и еще как!
До личной встречи они обменялись письмами, полными эротических намеков, и уже в первую ночь после приезда Лемпицки д’Аннунцио совершил первую попытку. Но уже несколько часов спустя он жаловался своей секретарше и домоправительнице Аэлис (эта красавица француженка одновременно была его любовницей), что
«Лемпицка -- упрямая, самоуверенная женщина, которая может только ругаться и не способна чувствовать».
На следующий день Тамара взяла свои краски и, как было договорено, отправилась в «комнату Леды». Там стояла огромная кровать, изголовье которой украшала резьба по дереву: лебедь насилует Леду. И на сей раз до живописи дело не дошло. Целую неделю по ночам повторялось все то же: старый сластолюбец приставал и был отвергаем с «бездушными поцелуями». Тамара писала соблазнительные записочки -- с целью удержать его интерес, но одновременно -- сохранить физическую дистанцию. Но д’Аннунцио только еще больше распалялся. Он на частном аэроплане планировал над озером, старался тайно скормить упрямице кокаин.
Когда Тамара заболела и лежала почти без сознания от лихорадки, он попытался взять ее силой. Когда старый фавн на глазах у Лемпицки сбросил пижаму, она не выдержала и с криком, что ненавидит порнографию, покинула виллу. Хотя портрет так и не был написан, история распутной молодой художницы и сластолюбивого итальянского литератора вызвала интерес общества.
Через несколько недель к Лемпицке прибыл курьер с посылкой: д’Аннунцио ради примирения подарил ей кольцо с огромным топазом, с которым она не расставалась всю оставшуюся жизнь, и пергаментный свиток, на котором своей рукой начертал поэму La Donna d’Ora -- «Золотая женщина».
Вамп за рулём автомобиля
Тамара была так занята, что даже не заметила, насколько ее брак отравляют несчетные связи. Приключение у озера Гарда покончило с терпением Тадеуша, и он сообщил, что тоже завел роман. В Варшаве он встретил богатую вдову с пышными формами и материнским отношением к себе. Это была полька Ирена Спайс -- полная противоположность супруге. Сперва Тамара только презрительно усмехалась -- до чего же у мужа дурной вкус. Но поняв, что дело становится серьезным, забеспокоилась. Она все еще не верила, что Тадеуш променяет ее «на первую мышь, которая перебежала ему дорогу». Она помчалась в Польшу -- вразумить мужа. Когда Тадеуш наконец согласился на попытку примирения, семья отправилась в Италию, на курорт у берегов озера Комо. Но вместо запланированной идиллии муж и жена обрушили друг на друга годами копившиеся обвинения, и таким дикарским образом, что их пригрозили выставить из гостиницы за нарушение общественного порядка. Наконец Тадеуш навсегда уехал к любимой в Варшаву, а Тамара спасалась от грусти за мольбертом. Она написала портрет мужа как настоящего «Хитклиффа эпохи джаза», но его левую руку, на которой следовало быть обручальному кольцу, оставила недописанной («Незавершенный портрет мужчины»):
Когда Лемпицка была в угнетенном состоянии, она или неделю подряд проводила в постели, или работала. Критики достойно оценили ее ясное и дисциплинированное искусство, которое раскрывало ее «огромную силу воли, внимание к деталям, большую физическую и духовную концентрацию». Время с 1927 по 1929 год было самым плодотворным в ее карьере. Заключив договор с ученым Пьером Букаром, Лемпицка написала для него несколько семейных портретов, а на заработанные деньги смогла купить трехэтажный дом в центре Парижа.
Она была настоящей дамой эпохи джаза: одна из первых сделала короткую стрижку, красила ногти красным лаком, и ее нарциссически женственный стиль оценили модные журналы, которые публиковали фото художницы на фоне ее ультрамодерновых апартаментов.
Для обложки ведущего немецкого модного журнала Die Dame Лемпицка написала автопортрет, где изобразила себя настоящей женщиной-вамп в стиле ар-деко за рулем зеленого Bugatti. В жизни она разъезжала на черно-желтом :
«Я всегда надевала пуловер такого же ярко-желтого цвета, всегда -- черный шарф и черную шляпу. Я была одета, как машина, а машина была -- как я».
Тамару окрыляла мысль, что она заработала свой первый миллион в 28 лет. Когда Кизетта в конце недели возвращалась домой, девочку в четыре часа утра будили звуки оперы «Мадам Баттерфляй», а в мастерской Тамары зажигались электрические лампочки дневного света.
В это время Лемпицка начала, приходя в гости к сестре, матери и тетушке, после угощения класть под тарелку банкноты. На удивленные вопросы родни она отвечала: «Я плачу за свой обед».
Продолжение здесь⤵️
Подпишись на наш канал и читай про других художниц:
Анна Морозова (с) "Лилит"
