Из книги: «Традиции и истории у очага Западного Корнуолла», Уильям Боттрелл, [1870 г.]
Очень вольный перевод.
Ещё совсем недавно в Сент-Джасте была популярна поговорка: «Такой же веселый, как платье Бетти Тодди», но уже тогда мало кто помнил кто такая Бетти и чем примечательно ее платье. Жила Бетти в конце 18 в. в Сент-Джасте, ее настоящее имя - Элизабет Уильямс. В Сент-Джасте, в то время, жило четыре или пять семей с такой фамилией. И чтобы отличать одну от другой, каждая семья с фамилией Уильямс имела свое прозвище. Семья Бетти получила прозвище «Тодди» благодаря одной из своих бабушек, которая по утрам, вместе с куском хлеба и маслом, давала детям не овсянку или молоко, а кружку тодди (пунш из крепкого алкоголя, воды и сладкого сиропа). Когда родители Бетти умерли, ей и ее брату Джейкобу достался небольшой участок земли в самом Сент-Джасте или где-то рядом с городом. Земли было достаточно для того, чтобы держать одну-две коровы, выращивать немного гороха, ячменя и овса. До того как в Корнуолле широко стали культивировать картофель, повседневной пищей простых людей были: гороховая похлебка, бульон и пироги с зеленью*, с молоком вместо чая (чай в то время могли себе позволить только знатные особы). Джейкоб работал на шахте и исправно приносил домой весь свой заработок. Бетти вела домашнее хозяйство и продавала на рынке излишки молока, масла и яиц — совсем немного, потому что у Джейкоба был отменный аппетит и он мог съесть столько же, сколько полдюжины других мужчин, правда и работал он за полдюжину тех бездельников, с брюхом промытым чаем и набитым картошкой, что теперь покидают Западную страну**.
Уильямсы-Тодди были в свое время людьми влиятельными и Бетти, от бабушек и прабабушек, унаследовала множество, некогда богатых и нарядных, но теперь уже выцветших и обтрёпанных, старомодных и поношенных, платьев и дорогих женскому сердцу безделушек. Во всем этом былом великолепии, надетом поверх повседневной одежды, она появлялась по воскресеньям в церкви. Под потёртым шелковым плащом прятались: застиранная ночная сорочка, грубый клетчатый фартук и стёганая нижняя юбка с таким количеством заплат, что трудно было сказать какой кусок принадлежал юбке изначально; поверх серых штопаных чулок она надевала бархатные туфли на высоких каблуках с серебряными пряжками; шею украшали многочисленные бусы, а пальцы - кольца; кружевные рюши свисали с головы до подола платья; на голову водружалась старомодная вычурная шляпка; потрепанный веер становился последним штрихом. Вот в таком нелепом виде Бетти и появлялась в церкви по воскресеньям и праздникам, однако никто не смеялся над ней - в то время в приходе она была не единственной, кто одевался точно так же.
Бетти, будучи ещё совсем юной, решила для себя, что когда-нибудь у нее будет совершенно новое платье, самое "веселое" и роскошное в городе. Несколько лет Бетти откладывала свои деньги, вырученные от продажи яиц и масла, а чтобы масла и яиц для продажи оставалось больше, Бетти держала Джейкоба на «хлебе и воде», позволяя ему на завтрак не более полдюжины яиц, а масло на его кусок хлеба намазывала сама так, чтобы слой получился не толще бумаги. И вот наконец Бетти решила, что денег достаточно и к празднику Святого Джастина у неё будет наконец такое «веселое» платье, какое «только может пожелать сердце». Итак, рано утром в четверг, накануне праздника, Бетти отправилась в Пензанс, на рынок, с корзиной трёхнедельного масла в руках и всеми своими сбережениями в кармане. В тот день Бетти была так высокомерна и горда собой, что оскорбляла любого покупателя, когда тот спрашивал: «почему масло такого странного, серого цвета?». Она обзывала покупателя дураком и занудой: «Ты ничего не понимаешь в масле!, - говорила она - Раз не знаешь, что масло от черно-белой коровы всегда такого цвета! А жёлтое масло делают из молока рыжих коров».
Наконец-то все «серое» масло было продано и Бетти направилась в лавку мистера Пидвелла, в которой продавались самые разные ткани. Лавка располагалась в полуподвале и Бетти, дабы как можно больше народу узнало, что она собирается шить себе новое платье, прежде чем спуститься по ступенькам вниз, начала громко выкрикивать: «Мистер Пидвелл, мистер Пидвелл, я иду в вашу лавку чтобы купить ткани на новое платье! Мне нужен ваш самый прочный кусок доуласа***, потому что мне нужно что-нибудь, что прослужит много лет! Самый прочный и самый весёлый и яркий, потому что это будет платье для праздника!". Вскоре весь, имевшийся у мистера Пидвелла, доулас был отвергнут, как «недостаточно веселый». Тогда мистер Пидвелл выложил перед Бетти весь свой самый пестрый и яркий ситец, но и он был отвергнут, как «недостаточно прочный». Мистер Пидвелл развел руками - в лавке не нашлось ничего «достаточно прочного и весёлого», чтобы могло соответствовать всем пожеланиям Бетти. Но тут она увидела кусок мебельной обивки, изукрашенной причудливыми деревьями и цветами, экзотическими птицами и животными таких же ярких расцветок как и цветы: «Но мистер Пидвелл, вот же оно!, - воскликнула Бетти, - Вот то, что мне нужно! Но я полагаю, вы считаете, что это слишком шикарно для меня!? Вы подумали: это то, во что наряжаются знатные городские дамы по воскресеньям и в праздники и у бедной Бетти недостаточно денег, чтобы купить такую ткань? Сколько вы хотите за ярд? Двадцать два пенса?! Да вы с ума сошли! Вы обманываете меня! Я в этом уверена, потому что моя мама заплатила всего два с половиной гроута (гроут - монета в четыре пенса) за свое самое лучшее платье!». Старенький мистер Пидвелл в очередной раз развел руками, вздохнул и уступил Бетти ткань по той цене, на которую та рассчитывала. Возвращаясь домой из Пензанса, Бетти встретила друзей и те всю дорогу разглядывали рисунок на ткани и восхищались нарядными деревьями и цветами, экзотическими птицами, красными и голубыми овцами, козами и оленями, кроликами и зайцами, лошадьми и быками, а также многими другими животными которых в природе нет, да никогда и не было.
Ткань Бетти отнесла знакомой портнихе и вдвоем они сшили платье к празднику Святого Джастина. Они ухитрились раскроить ткань так, что на каждом плече красовалось по одной красной овце, а по центру спины - синий бык.
Бетти пригласила на праздник много родственников и друзей и весь субботний вечер ей пришлось посвятить приготовлению праздничного обеда. В те старые добрые времена пировали на славу! Блюда готовили без особых изысков, но с пиршества никто не уходил голодным и трезвым. Джейкоб заколол свинью и прекрасного жирного теленка, а также много разной мелочи - кроликов, гусей и уток, достаточно, чтобы все кузены и старые знакомые могли хорошенько "повеселиться". Таможенные служащие, в то время, не шныряли, как теперь, по всему побережью и ничто не мешало лодкам контрабандистов причаливать к корнуолльскому берегу в укромных бухтах, так что в добром французском бренди недостатка не было.
В праздничное воскресенье Бетти встала рано утром чтобы завершить приготовление к пиршеству: сварила в котле целую телячью голову, испекла пироги с крольчатиной и телятиной, пирожки с зеленью и инжирный пудинг. И только она собиралась бросить пельмени**** в бульон, где варилась телячья голова, в дом заявился бедный, недалекий парень по прозвищу Букка*****. Букка, по скудоумию, считал Бетти своей невестой и та беззастенчиво этим пользовалась: «Присмотри за пельменями, - сказала она - пока я переоденусь и схожу в церковь. Поддерживай огонь в очаге и когда пельмени будут готовы можешь парочку съесть сам». Увидев Бетти в её новом платье Букка всплеснул руками и закатил глаза: «Бетти, такого роскошного платья нет не у одной знатной дамы вплоть до Пензанса! - воскликнул он. - Я уж молчу о женах и дочерях спесивых джентри!».
Чтобы произвести фурор Бетти не пошла в церковь сразу, а встала за древний кельтский каменный крест и стала дожидаться пока пастор и прихожане войдут внутрь. Когда Бетти, в сопровождении своих друзей, в качестве свиты, вошла в церковь - проповедь уже началась. Пастор замолчал на полуслове едва завидев процессию, прихожане привстали со своих мест и уставились на девушку: «Неужто сама герцогиня корнуольская пожаловала в нашу церковь на праздник?! - вопрошали те, кто не признал Бетти. - Посмотрите только! - восклицали те, кто Бетти узнал - какое платье на нашей Бетти Тодди!». Наконец все успокоились и заняли свои места, пастор продолжил свою проповедь, но не успел он и двух фраз произнести, как в церковь вбежал взъерошенный Букка с пельменем в вытянутой руке: «Бетти, Бетти, поспеши домой! Телячья голова сошла с ума и стала гоняться за пельменями по всему котлу! Всех сожрала, но один я успел спасти!». Проповедь, в этот день, больше не возобновлялась - все поняли, конечно, что Букка слопал все пельмени и разыграл сцену, чтобы свалить вину на голову теленка, но даже пастор не мог сдерживать смех. Все вышли из церкви, так быстро, как только могли, чтобы получше разглядеть новое платье Бетти Тодди и надо сказать такого "веселого" платья никогда не видели в Сент-Джасте, с того времени и по сей день!
К счастью гостей и самой Бетти, кроме пельменей, съеденных Буккой, она накануне наготовили столько еды, что "веселье" продолжалось до самого вечера и у пирующих не было недостатка в хорошем настроении. Ближе к ночи Джейкоб и все остальные мужчины отправились в паб - пропустить кружку-другую эля и повидаться со старыми приятелями. Бетти и ее подруги остались дома, чтобы наедине посудачить о своих возлюбленных и приготовить ужин. К тому времени, как они перемыли косточки всем парням, которые сражались за их внимание или напивались из-за того, что ими пренебрегали - ужин был готов. Когда мужчины вернулись, то обнаружили, что стол накрыт также обильно, как и во время обеда и вдобавок на нем появилось множество новых отличных закусок. Около полуночи, напившись яичного пива и бренди, старики разошлись по домам. Молодежь осталась, чтобы посмотреть состязания праздничной недели, а кто и поучаствовать в них.
В понедельник рано утром все мужчины отправились за город, где на лугу был оборудован ринг и где должны были состязаться борцы. Все правила оговаривались заранее и мужчинам оставалось только побороться за призы, которые вручались самыми знатными дамами прихода. Обычно это были: пара шпор для первого приза, шляпа или жилет со шнуровкой для второго и пара перчаток для третьего. На праздничной неделе состязались не только борцы: на площади Плен-ан-гварри мальчики играли в квойты******, а шахтеры состязались в бурении гранитных блоков. Состязания продолжались с рассвета до темноты, когда все прихожане расходились по домам, чтобы наскоро перекусить, после чего вели своих подруг в паб, где скрипки и флейты задавали ритм ногам танцоров. Десятки глоток горланили старинные куплеты, такие как:
"Выпьем за дьявола,
Который хвост задрав
Деревянной лопатой
Копает олово целыми бушелями!"
Или:
"Мэл Брукс ушел на войну"
Или:
"Гинея утонет, а банкнота всплывет,
Лучше гинея, чем банкнота в один фунт".
Наконец, глубоко заполночь, когда ноги уже переставали повиноваться, а эль и бренди плескались у самого горла, кто-нибудь заявлял: "по домам, друзья, чтобы утром все были готовы к матчу по хёрлингу"!
Во вторник утром команды собирались на поле для хёрлинга, звучал старинный клич "Guare wheag y guare teag!" (честная игра - это хорошая игра), судья бросал мяч на середину поля и начиналась игра. На праздник Святого Джастина команда Сент-Джаста обычно играла с одной из команд соседних приходов: с командой из Сент-Барьяна, или Санкрида, или командой Сеннена и Сент-Левана. Игра проходила, чаще всего, у камня, отмечающего границы трёх приходов. После окончания игры, игроков из других приходов, независимо от того, проиграли они или выиграли, заставляли идти в паб Сент-Джаста, или домой к одному из игроков местной команды, чтобы вместе поесть и выпить. Если игроки другой команды отказывались от угощения - начиналась драка: "Считаешь, что ты слишком хорош, чтобы есть и пить со мной? Если это так, давай посмотрим, кто из нас лучше!". Дрались так, что наполовину убивали друг друга и тогда товарищи разнимали их, после чего они пожимали друг другу руки и говорили: "Что ж, ты стоишь того, чтобы быть моим другом, ты отличный парень" и все вместе шли в паб, где всю ночь до утра пировали, пили, танцевали и пели.
В среду праздник для большинства прихожан заканчивался, но самые отчаянные и бесстрашные молодые люди устраивали состязание пращников. Этот вид спорта, если его можно так назвать, больше похожий на битву, такой же древний, как борьба или хёрлинг, был во времена Бетти в моде и считался отличным развлечением среди молодежи. Истории о великанах и святых, швыряющих друг в друга камни, являются достаточным доказательством древности этой "забавы". Во времена Бетти и Джейкоба мальчики и девочки, постоянно упражнялись с пращой и были настолько ловки в ее использовании, что могли попасть в цель с очень большого расстояния. Участники битвы делились на две команды, занимали позиции в выработках старого, заброшенного рудника, на достаточном расстоянии - дабы не поубивать друг друга и начинали обстрел противника из пращей; побеждала та команда, которая заставляла противника покинуть свои позиции. Само собой, что без шишек, ссадин и синяков не обходилось.
Но вернёмся к Джейкобу и Бетти они, как и все их гости, принимали участие во всех играх, застольях и танцах. В четверг Бетти решила, что пора бы вернуться к обычному меню - гороховой каше, а оставшееся мясо приберечь до следующего воскресенья. Джейкоб отправился на встречу с друзьями, чтобы обсудить все, что случилось во время праздника и те новости, которые принесли гости, прибывшие издалека. Никто и не думал о том, чтобы заняться каким-то делом раньше следующего понедельника. Котел, с водой и горохом, Бетти поставила на огонь только во второй половине дня, так как знала наверняка, что рано Джейкоб домой не вернется. Когда вода закипела Бетти положила под котел немного торфяных брикетов, а чтобы вода не выкипела раньше времени и горох не подгорел - немного притушила пламя. Уверенная, что торфяных брикетов достаточно для того, чтобы горох сварился, Бетти отправилась к своим подружкам. Им было, что обсуждать: помимо праздничных новостей, у всех на слуху была ещё одна тема для разговоров - весь западный Корнуолл вот-вот ждал нападения французов! Надо сказать, что в Западной стране всегда ждали нападения со стороны моря. Дело в том, что в раннем средневековье на западное побережье Корнуолла совершили разбойный набег датчане. Рыжеволосые датские разбойники так "погуляли" по побережью, что оставили память о себе на века! Всех рыжеволосых, преимущественно темноволосые, корнуолльцы считали потомками датчан и подвергали жесточайшей дискриминации: рыжеволосым трудно было найти друзей, хорошую работу, сложно было завести семью. Позже сложилась легенда, что на пустоше Велландручар произошла жестокая битва короля Артура с датчанами. Согласно легенде пустошь была залита кровью, а волшебник Мерлин предсказал, что в конце времён датчане снова высадятся в бухтах западного Корнуолла. С тех пор местные аборигены ждут нового нападения датчан. А заодно, в смутные времена конфликтов, ждут нападения французов, голландцев или испанцев. Незадолго до нашей истории началась война за независимость Соединенных штатов и на сторону колонистов встала Франция и поэтому в Сент-Джасте "со дня на день" ждали вторжения французов. Бетти с подружками провели вечер, вернее ночь, обходя дом за домом, чтобы узнать новости и почти в каждом им подносили по рюмке-две бренди. Ближе к полуночи был выработан план как вести себя в случае если французы все же высадятся на побережье Корнуолла. Очевидно же: необходимо надеть свои самые богатые наряды и изображать знатную даму - галантные французы не посмеют обидеть знатную даму!
Джейкоб вернулся домой, здорово навеселе, задолго до прихода Бетти и очень голодным. Горох в котле оказался твердым и недоваренным, потому что вскоре после того, как Бетти ушла из дома огонь в очаге погас. Тем не менее, Джейкоб чертыхаясь съел около галлона гороха и запил его стаканом бренди. Как всем известно горох, а тем более недоваренный, вызывает в пищеварительном тракте вполне определенные реакции. Когда поддатая Бетти вернулась домой, Джейкоб уже лежал в постели, похрапывая, кряхтя и ворочаясь как свинья, поскольку плохо разваренный горох, обильно смоченный пивом и бренди, очень беспокоил его. Бетти не обратила внимания на беспокойство Джейкоба, так как у нее самой "не очень крепко держалась голова", она завалилась в постель и сразу же заснула.
Ближе к утру из комнаты Джейкоба стали доноситься ужасающие звуки: стоны, "рев толпы" и "пушечные выстрелы", по крайней мере так показалось проснувшейся в испуге Бетти. Ее первая мысль была о французах! Едва одетая, в одной ночной сорочке, Бетти выскочила из дома и подняла на ноги всех соседей. Полуголая и растрепанная она металась по городу крича у каждой двери: "Вставайте! Вставайте! Вас всех убьют в ваших постелях! Они здесь! Французы! Они высадились, я сама слышала стрельбу!".
Через несколько минут половина женщин Сент-Джаста металась туда-сюда по городу, крича: "Пожар!", "Убийство!" "Вы все будете убиты в своих постелях и похоронены заживо; французы высадились, вставайте! Вставайте!" На церковной башне зазвонили колокола. Городские власти, уверенные что переполох поднят не зря, велели зажечь огонь на ближайшем маяке-на-холме (для передачи сигнала о нападении зажигали ближайший маяк на холме, огонь видели на соседнем маяке-на-холме и зажигали свой маяк, так сигнал передавали до ближайшего гарнизона) вскоре все холмы с сигнальными маяками, от Сент-Джаста до Плимута, где находился ближайший гарнизон, были объяты пламенем. Ещё не утихли звон колоколов на церкви Святого Джастина и женский визг на улицах Сент-Джаста, как уже в гарнизоне Плимута трубы и барабаны играли подъем. Гарнизон вооружился, построился в маршевые колонны и выступил в поход на запад! На встречу солдатам, дабы привести их в Сент-Джаст, отрядили гонца - некоего Яна Трезайса. И хотя Яну дали самую быструю кобылу, какую только смогли найти, ехал он, как выяснилось в последствии, не слишком быстро и часто делал привалы в деревушках, которые встречались ему на пути. В каждой деревне ему подносили чарку за новость о французах - французов фермеры не боялись: ясно же всем, что французам нужно олово, а не свинина, но всем было интересно, что творится в других частях Англии. В конце концов Ян сбился с дороги и оказался в деревушке Гвик, где его и обнаружили спустя месяц пьяного, лежащим в клевере, поскольку жители Гвика обходились с посланцем как с "джентльменом и высоким гостем".
После того как Бетти переполошила весь город, она вспомнила о брате и, вернувшись домой, стала будить его. Но Джейкоб, в полусне, только обругал гороховую кашу, французов и саму Бетти тоже, а затем снова захрапел. Бетти вспомнила, что накануне был найден способ избежать насилия со стороны французских солдат и поспешила надеть свое новое "веселое" платье со всеми своими безделушками и бижутерией; нарезала хлеб, налила в соусники сливки и мед и, поставив все это на доску, уселась в старое кресло у камина, приняв изысканную, как ей казалось, позу и готовая встать и сделать реверанс, дабы французские офицеры, которых она ожидала увидеть каждую минуту, могли принять ее за знатную даму и отнеслись бы к ней с большим уважением.
К счастью для всех к рассвету в Сент-Джаст срочно прибыл пастор церкви Святого Джастина, живший в Пензансе. Разобравшись в ситуации, пастор организовал обыск побережья. Были осмотрены все бухты, холмы и скалы, ручьи и ущелья. Естественно, что никаких французов никто, нигде не обнаружил. Стало совершенно понятно, что вся суета была напрасной. Пастор срочно послал гонца навстречу войскам. Посыльный нашел войско недалеко от города Труро, блуждающее в тумане по холмам Фор-Берроуз-Даунс, поскольку никто не знал в какую сторону необходимо идти - ведь Ян Трезайс так и не добрался до военных. Когда солдатам сообщили о ложной тревоге, они были чрезвычайно рады вернуться в свои квартиры в Плимуте.
Наконец-то всё улеглось и стали искать виновника переполоха и очень скоро его, а вернее её, удалось определить - Бетти Тодди! Когда делегация горожан заявилась в дом к Бетти, та все ещё сидела в своем "весёлом" платье в кресле у камина и дремала. Услышав шум Бетти проснулась, вскочила с кресла и, не разобравшись спросонья кто вошёл в дом, сделала то, что она считала реверансом - согнулась пополам, отклячив зад, раскинула руки в стороны и присела в раскорячу: "Добро пожаловать, Господа офицеры!", - сказала она. А в соседней комнате храпел, бурчал животом и громко "стрелял из пушки" Джейкоб…
Пастырь провел с Бетти строгую беседу, но наказывать ее не стали - списали, все случившееся, на ее природную глупость и взбалмошность. Проснувшийся Джейкоб так и не понял почему в доме полно народу, а сердитый пастырь отчитывает его сестру.
Может показаться, что эта история несколько приукрашена или преувеличена, однако есть достоверные свидетельства того, что ложная тревога, о высадке французов в Сент-Джасте, имела место быть и именно на праздничной неделе Святого Джастина.
Примечания:
*Пирожки с зеленью - herby-pies, буквально "пирог с травами". Корнуолльские пирожки из песочного теста, в форме полумесяца (как у наших чебуреков). Традиционно начинку готовили из черемши, лук-порея, дикорастущих трав и петрушки, перемешанных с небольшим количеством сливок. Одно из блюд, которое корнуолльские шахтеры брали с собой обычно в качестве обеда. При этом защипнутый край пирожка играл роль ручки, поскольку пальцы шахтеров были покрыты пылью, содержащей мышьяк. Иногда с одной стороны пирожка клали обычную начинку из зелени, а с другой немного джема или фруктов - один пирожок был и обедом и десертом. Сейчас в качестве начинки используют самые разнообразные ингредиенты, такие как: картофель и другие овощи, мясо, сыр, фасоль.
** История написана в семидесятых годах девятнадцатого века, когда горнорудная промышленность Корнуолла находилась в упадке и многие шахтеры уезжали, в поисках заработка, в Северную Америку, Южную Африку и Австралию.
***Доулас (Dowlas) - прочная грубая льняная ткань. Использовалась в основном для пошива фартуков, солдатских штиблет, подкладок и рабочей одежды. Из более тонких тканей иногда шили рубашки для рабочих и грубые наволочки.
**** В оригинале - дамплинг (англ. dumpling) — в английском языке и англоязычной кулинарной терминологии обобщающее название блюд типа пельменей: вареные пирожки из теста с начинкой. Решил перевести как пельмень поскольку, по многим соображениям, начинка у Бетти была мясной.
*****Букка (англ. Bucca) корнуолльские сверхъестественное существо с озорным и зловредным нравом, родственное ирландскому "Pooka" и валлийскому "Pwcca". Вероятно в дохристианские времена был одним из местных божеств. Корнуолльские шахтеры и рыбаки верили, что букка мог помочь указать, например стуком, в каком направлении следует искать руду, но мог и навредить и поэтому шахтеры оставляли букке немного от своего обеда, а рыбаки - часть улова. Если у домохозяйки сгорал пирог в очаге она сваливала все на букку - мол Букка прокрался на кухню и заменил хороший пирог кучей золы. Как и в данном случае прозвище «Букка» часто давали глуповатым, со странностями людям, имевшим озорной, проказливый нрав.
******Квойты металлические или веревочные кольца для игры. Квойт кидают, с определенной дистанции, стараясь попасть им на кол или на один из колышков, установленных в ряд.
