Катьку аж перекосило от возмущения и она попёрла на бабушку:
— А про банки в подвале забыли, да? Тома, не верь наглой старухе, она на даче в подвале держит души тех детей, что додумались вот так ей поверить! Я своими глазами видела, кошмарное зрелище… Они в банках!
— Что за банки? — Тома поёжилась, представив доказательство бабушкиного обмана.
— Про детские души в банках страсти-то кто наплёл? — с прищуром прошелестела бабушка, ничуть не смутившись обвинением.
— Никита! — громыхнула рассерженная Катька.
— Угу, — бабушка ловко нагнулась, достала из широкого переднего кармана маленький кухонный ножик и срезала с пола что-то вроде мха. До того Тома не замечала, что квартира выстлана загадочной растительностью, принимая мох за игру теней, но стоило один раз увидеть серые пятнышки, и многочисленные побеги или грибницы так и бросались в глаза, — вот они, родимые.
На ладони бабушка предъявила девчонкам крохотный пучок травы вроде морского ежа. Тот застенчиво сжимался и будто бы хотел юркнуть в тень, но бабушка аккуратно придавила его большим пальцем и сунула в коробок из-под спичек.
— Живут в Тени, а если их правильно собрать, заготовить и регулярно есть — сто лет проживёшь молодой и красивой, — бабушка спрятала коробок обратно и весомо прибавила, — если только ты ещё живая, конечно.
— А вам оно тогда зачем? Вы же уже тогось? — ворчливо спросила Тома.
— Мне? Мне-то ни к чему, конечно. Раньше вот баловалась… И Катюшу хотела научить, да не вышло, Никита не подпускал её ко мне, запугал, застращал до чёртиков. Всё так представил, якобы я тех детей извела, а их души прячу в подвале на даче. Ну что за выдумки! Катюша, ты же видела те банки. Узнала обитателей?
Не дружи с этой девочкой (начало, назад)
— Почему Никита застыл, как остальные? — раздосадованная Катька отмахнулась и с беспокойством толкнула парня в предплечье, но тот не шелохнулся. — Это же его дом! Как вы вообще пролезли сюда?
— Потому что это дом не Никиты, а его матери, хотя Тома открыла запечатанное окно и тем самым раскупорила убежище старой хозяйки. Скоро сюда сбегутся твари, почуяв свежую добычу, — бабушка закатила глаза, — так что действуйте скорее.
— Но ведь проводник — я, а не вы, — отчаянно возразила Катька.
— Да, милая. Но именно ты сейчас замедлила время, чтобы послушать меня очень и очень внимательно, а я всего лишь прокралась сюда первая из тех, кто придёт. И ты гораздо сильнее Никиты.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Зачем вам мешать ему? — потребовала Тома. — Никита же ваш родной внук, почему бы не дать ему вернуть маму? Неужели так её не любите? Или мстите за что-то?
— Это противоестественно, — покачала головой бабушка, сразу напомнив ей отца, — и разрушит его окончательно, а я всё ещё верю, что Никиту можно спасти. Годами мать безжалостно командовала им, вертела туда-сюда и давила на жалость, но если освободить парня… То всё ещё возможно. Он хороший мальчик, только всегда был слишком послушным и изобретательным.
— Вы врёте! — взвизгнула Катька. — И он обещал вернуть Костю!
— Это ты врёшь сама себе, девочка.
— Так ты реально хочешь вернуть Костю? — Тома в упор уставилась на подругу.
— Да! Хочу! А что с того? Он хочет вернуть маму, я — брата, только ты кочевряжишься!
— Катя, ты же не всерьёз…
— Ещё как всерьёз! Отдавай кровь Никитиной маме и кончай с этим! Другого шанса сделать хоть что-то полезное у тебя уже не будет.
— Ясно, — у Томы похолодело на сердце, — тогда тебе придётся оставить меня здесь просто так.
Она протянула бабушке руку и указала на оттопыренный карман.
— Давайте нож.
Та шустро извлекла орудие и предложила вперёд рукояткой. Тома взяла, сморщилась и решительно порезала подушечку пальца, а потом капнула на раскрытую старушечью плеть. Красные капли впитались в пергамент натянутой кожи и пропали, а бабушка достала из той самой спичечной коробки трепещущий кусок мха и протёрла порез — тот затянулся без следа.
— Ну всё, всё, — бабушка заботливо подула на Томин палец, — уже не больно, а ты боялась! Умничка. Теперь Катюша тебя вернёт, а меня не бойся, поняла? Когда-нибудь встретимся на той стороне.
Бабушка испарилась, словно её и не было, за окном посветлело, а обе подруги уставились на испуганного моргающего Никиту.
— Что случилось? — он цепко смотрел на девушек и на незапятнанную фотографию матери. — Готово?
— Да, — Катька кивнула, — она отдала кровь. Только не ей, а бабке твоей.
— Что?! — взревел Никита. — Как ты это допустила, идиотка?! Теперь Тома бесполезна для нас!
— Для нас? — лицо Катьки почернело. — Или для тебя?
