-Да что я… это всё ты! С тобой работать одно удовольствие! Так-то голову себе сломаешь, что и как у пациента, а ты спросишь, и всё ясно.
-Ага, главное, чтобы в обморок никто не падал, как тот складчатый чудак!
Складчатым чудаком Шушана назвала исключительно впечатлительного мастифа, который узрев перед собой этакое чудо чудное и диво дивное, натуральным образом закрыл глаза и рухнул на пол.
-Хорошо ещё не на смотровом столе был! – порадовалась Таня, - Я не уверена, что сумела бы его удержать.
-Да он весит больше, чем ты! – фыркнула Шушана. – Правда, я глубоко убеждена, что он притворялся. Как только я тебе посоветовала уколоть ему взбадривающее, он тут же пришел в себя.
-Мне тоже так кажется! А вообще, забавный такой, да?
-Очень! Особенно, если учесть, что жаловался он на то, что ему в складках шерсть мешает - растёт, зудит и чешется, а хозяева чуть с ума не сошли, решив, что у него какая-то лергия заковыристая! – проворчала норушь. – Избаловали увальня!
-Любят, вот и балуют, - рассмеялась Таня. – Тебе что вкусненькое купить? Вернусь – праздновать будем!
-Мне? А вот кусочек того сыра, который ты позавчера на пробу покупала и маленьких сушечек, а ещё – пару грецких орехов – я же должна за фигурой следить и за здоровьем!
-Обязательно должна! – очень серьёзно кивнула Таня. – Всё принесу!
Норушь посмотрела на закрывшуюся за Татьяной дверь, насторожила ушки, чтобы проконтролировать, на сколько оборотов она закрыла замок, а потом призадумалась.
-Балуют, потому что любят… а ведь она меня тоже балует! И это не потому, что я ей помогаю – это не в уплату, я же чувствую. Значит… тоже любит?
Она ловко перебралась на подоконник и проводила взглядом Таню, вышедшую из подъезда.
Начало истории ссылка ТУТ.
Норуши в старом доме" ссылка ТУТ
Норушный Новый год ссылка тут
Книжная серия, в которой водятся норуши, ссылка ТУТ
-Ну, вот так-то, дорогие мои! Я не зря верила! Я знала, что люди не все такие, как вы думали! Что в наш дом придёт кто-то другой, такой как нам нужен, - сказала она вслух.
Норуши не живут поодиночке… нет, то есть, живут, конечно, но только в двух случаях – или из-за того, что норушь решил основать новый род и ушел из своей семьи в другой дом, выбрав себе подходящего человека, или из-за какой-то трагедии. В первом случае, норушь, обязательно мужского пола, будет при первой же возможности искать себе спутницу жизни, готовую войти в новые норушевладения, а во втором… Во втором случае оставшийся в одиночестве или постарается пригласить к себе других норушей или присоединиться к другому роду.
Ситуации, когда норушь осознанно остаётся один, крайне редки, и именно таким редчайшим случаем и была Шушана.
Когда умерла хозяйка квартиры, а она была уже очень старенькой, норуши надеялись, что её дочь или внучка возвратятся домой – туда, где они обе выросли.
-Ну, ладно, пока хозяйка была жива, они бывали тут просто набегами – прискакали, еду принесли, помогли убраться и ускакали, и то, это делала только дочь, а внучка? А внучка корчила морду и фыркала, мол, ей тут скучно, дом немодный, непрестижный, и вообще всё не так! Надо сломать стены, сделать эту… как её стувудию, во! – переживал глава норушного рода Шуштон – брат Шушаны. – Я думал, что мы переселимся в другое междустенье, к другим людям, но… но они тут в этом доме все такие! Люди испортились!
-Ты просто слишком много смотришь с хозяйкой тот бормотальник! – ворчала Шушана. – Люди – они разные!
-Нет, ты ничего не понимаешь! – сердился брат, который был старше сестрицы на пять минут, и поэтому знал гораздо-гораздо больше, ну, по крайней мере, был в этом свято уверен. – Я слышал, что в этом мире нашелся тот, кто может открывать врата в наши исконные земли, а это значит, что и мы сможем уйти туда, домой!
-Дурень! Наш дом тут! Мы здесь нужны! – сердилась Шушана, которая вместо бормотальника-телевизора, который исправно рассказывал, как всё вокруг плохо, любила смотреть в окно.
Люди там, за окном, были разные, иногда очень-очень разные, но она точно знала, что среди них есть такие, рядом с которыми междустенье – тайные норушные владения, будет легко открываться и не сужаться от ссор, крика или безразличия друг к другу или к дому.
Когда хозяйки не стало и вместо неё пришла её внучка, жить стало трудно… девица приходила, брезгливо выкидывала все те вещи, которые были дороги её бабушке, и которые были слишком крупными, чтобы норуши сумели их спасти в междустенье, шипела что-то презрительное, дом пугался, пространство междустенья подрагивало и грозилось закрыться, да так, что Шушане даже показалось, что, наверное, брат прав.
-Может, и ходят где-то другие, но разве обязательно, что они придут сюда? – думала она, когда новая хозяйка приводила в норушные владения очередных жильцов. – И эти совсем-совсем не подходят!
В конце концов, Шуштон с их с Шушаной родителями, с тремя младшими братьями и двумя сестрами, со своей женой, и кучей детишек всё-таки решился уходить.
А Шушана металась по закоулкам междустенья, ощущая, как скорбит, печалится и пугается их ухода дом!
-Мы его приручили, ну как его бросить! – думала она, наглаживая лапками стены, такие родные, знакомые до последней трещинки.
Последней каплей для Шушаны стала собака… Её привязали напротив одного из окон, у ограды палисадника и…
-Точно оставили специально! Она же не может уйти, она ждёт! – Шушана прекрасно видела всё из окна. Видела и отчаянно жалела незнакомую, но такую несчастную псину.
Видела и как подошел какой-то парень, присел на корточки, погладил собаку и ушел, а потом… потом взял и вернулся, когда уже совсем стемнело и на улице зажглись фонари.
Шушана прекрасно видела, как парень обнимает собаку, а та, измученная ожиданием, пониманием того, что к ней не вернутся, безнадёжно скулит.
-Шуштон, как ты не понимаешь, он же взял её себе! Он уговорил её не печалиться, и я теперь вижу их – они гуляют вместе!
-И что? Ты перетащишь того человека в наш дом? Сама понимаешь – это невозможно! – сердился брат. – Не морочь мне голову. Ты уходишь с нами!
Но Шушана не могла – дом представлялся ей точно такой же брошенной собакой! Несчастной, покинутой и преданной не только людьми, но и норушами!
-Я останусь! Я останусь и буду ждать.
-А если ты не дождёшься? Ты понимаешь, что тебе потом будет почти невозможно уйти за нами и отыскать нас? – возмущалось всё семейство, а Шушана всё яснее понимала, что они-то все смогут без неё прожить, а она, уйдя, всю жизнь будет печалиться о брошенном доме.
-Я останусь! – Шушана стояла на своём.