Начало, первая глава
Прежде ребёнок был каким-то абстрактным понятием, но теперь уже нельзя было отрицать его существование. Он шевелился, Марьяна чувствовала его движения. И если ей и хотелось с кем-то говорить – то только с ним, с этим, ещё не рождённым существом.
Она рассказывала своему будущему сыну про его отца, жаловалась на то, как горько ей остаться без Степана. Они с сыночком всегда будут помнить его, он словно станет жить незримо с ними. Эти разговоры Марьяна вела только тогда, когда оставалась одна. Когда же приходил Игнат, она старалась взять себя в руки. В конце концов, она понимала, что не может позволить себе раскисать, ведь дальше ей придётся прикладывать гораздо больше сил – когда настанет время растить малыша.
Марьяна порой задумывалась – кажется ей, или нет, что Игнат к ней неравнодушен? Уж слишком много времени он ей уделяет, заботится о её здоровье, удобствах. Но настал день, когда сомненья развеялись. Это произошло незадолго до того, как Марьяне пришло время отправляться в роддом. Игнат пришёл необычный – какой-то торжественный и одновременно решительный был у него вид.
— Машенька, вот что я хочу тебе сказать, — начал он, — скоро ты вернёшься домой с малышом…
— В основном, то, что нужно, я купила. Осталось раскроить и подшить пелёнки, но это буду делать уже после родов. Вроде дурная примета, чтобы всё было готово заранее, — сказала Марьяна.
— Я не о том. Плохо будет ребёнку расти без отца …
— Конечно, было бы лучше, если б Степан остался жив, — горько усмехнулась Марьяна, — Но тут уж как говорится – без вариантов. Ничего, как-нибудь справимся. Буду любить малыша за двоих. Если мальчик родится – назову, конечно, Степой.
И тогда Игнат, будто в воду бросился с моста.
— Выходи за меня замуж! — сказал он, — Я тебя давно люблю, ещё с той самой поры, когда Степан нас познакомил. Но, как видишь, я старался не вмешиваться, не надоедать. Ты ведь даже не догадывалась, правда? Только не говори, что никогда не сможешь меня полюбить. Если собираешься отказать – оставь хоть надежду. Скажи - может быть, когда-нибудь… Я готов тебя ждать хоть всю жизнь.
Марьяна думала, что Игнат зря завёл этот разговор – у неё пока так мало сил на подобные объяснения! Но он столько для неё сделал, надо что-то ответить.
— Видишь ли, — осторожно начала она, — Я тебе очень благодарна, ты так поддерживал нас – меня и малыша — все это время. Жалею, что тогда, во время взрыва, ты не оказался неподалёку от Степана – наверное, ты бы его спас. Но я, образно говоря, принадлежу к породе лебедей. Недавно читала про такой случай. Лебёдушка погибла, о провода зацепилась, что ли… И тогда лебедь взлетел высоко, сложил крылья и упал на землю. И потом их нашли – две белые птицы лежали рядом друг с другом. Я не представляю своей жизни без Степана, но мне придётся жить – вырастить нашего сына. И никого другого в свою судьбу я не впущу. Если тебя устраивает, можешь остаться моим другом… нашим с малышом другом… но и только.
Игнат помолчал несколько минут, потом кивнул. В этот вечер он быстро ушёл. А Марьяна лежала без сна. Нет, не о неудачном сватовстве думала она. Как живой перед ней стоял её муж. Она сердилась на него за то, то он выбрал опасную работу, но в то же время гордилась им. Хотя бы тот случай, когда Степан с друзьями отдыхал на пляже. А в это время двух парашютистов – парня и девушку — отнесло ветром. И приземлились они на воду. Или как в таких случаях говорят – «приводнились»? Парашют наполнился водой, девчонка не смогла освободиться от строп и начала тонуть. Если бы Степан не успел тогда вовремя доплыть до неё… девочку он вынес на берег на руках…
Марьяна закусила губу и заплакала, как не плакала уже давно.
Через несколько дней её положили в роддом. Сделали это немного заранее – медики подстраховались. У женщины был очень низкий гемоглобин, и неудивительно, ведь аппетит в последние месяцы совсем пропал. Сердце тоже вызывало у врачей опасения.
За эти дни, проведённые в родильном отделении, Марьяне запомнилось многое. Соседки по палате были самые разные. Одна из них, Оля, страстно мечтала о ребёнке, и лежала тут, на сохранении, чуть ли не с самого начала беременности. Каждый день во время обхода она молящим взглядом смотрела на врачей, ожидая услышать какие-нибудь хорошие новости.
Другая, Татьяна, напротив, была из неблагополучной семьи, третьего ребёнка рожала потому, что «так получилось». По вечерам к ней приходил её супруг — выпивший и с подбитым глазом. Татьяна прокрадывалась вниз, выскальзывала через служебный вход и удалялась со своим Витей гулять в окрестный лес. Возвращалась, когда было уже темно. И свистела под окном палаты. Кто-нибудь из будущих мам вынужден был спускаться, и отодвигать задвижку на двери, чтобы гулёна могла вернуться ночевать в палату.
— Танька, я больше рисковать не буду, — ругалась очередная молодая женщина, — Если тебя отсюда выкинут за нарушение дисциплины – так ты заслужила, а если меня по твоей милости накажут…
Танька прижимала руки к груди:
— Ей-богу, в последний раз…
Насмотрелась Марьяна и страшных сцен, наслушалась криков, несущихся из родилки. Всё гадала, хватит ли у неё мужества и сил сдерживаться. Но сила воли ей не потребовалась.
Подошла завотделением, сказала:
— А тебя, дорогая, будем готовить на кесарево сечение. А то устроишь ты нам во время родов какой-нибудь сюрприз.
…Девчонки говорили потом, что операцию Марьяна перенесла тяжело, всю ночь бредила в отдельной палате, и акушерка боялась от неё отойти.
Потом, через несколько дней, ей стало лучше. Она ходила по коридору, немного согнувшись, придерживая живот — хотела как можно быстрее восстановить силы. Но главный подарок ей судьба всё-таки сделала. Родился мальчик, как две капли воды похожий на Степана. И, естественно, Марьяна дала ему имя отца.
Игнат приходил каждый день. Покупал для Марьяны в магазине деликатесы, хотя она по телефону говорила ему, что ничего не нужно. Ей разрешена только самая простая еда, вроде той, что дают в больнице, иначе у ребёнка начнётся диатез.
Перед выпиской Марьяна предупредила акушерку и медсестру из детского отделения, которые должны были одеть и вынести маленького Степана — что встречать их будет отнюдь не папа, а просто один добрый человек, друг семьи. Так что фразы типа — «получите, папаша, сына» или «приходите ещё, за следующим» — говорить не надо.
Другие молодые матери перед выпиской прихорашивались, красились. Марьяна не стала наводить марафет. Переоделась в своё серенькое платьице, причесала и собрала пучком волосы.
Заглянула медсестра Катя:
— За вами приехали.
В приёмном покое ждал Игнат. В глаза Марьяне бросился шикарный букет цветов. Он был настолько огромный, что женщина подумала, что ей будет трудно его удержать.
Медсестра вынесла мальчика в конверте, перевязанном нарядной лентой.
— Расти большим, здоровым, радуй маму, — она готовилась передать ребёнка.
И вдруг… малыша из её рук выхватил грязный, заросший щетиной, не понятно во что одетый, мужчина. Все это произошло так внезапно, что последовала немая сцена. Медсестра так и замерла на несколько мгновений с протянутыми руками и приоткрытым ртом. Марьяна стояла с широко открытыми глазами. И только Игнат опомнился, схватил бомжа за шиворот и попытался оттащить подальше.
— Вызовите полицию! Скорее! — кричал он...
СЛЕДУЮЩАЯ, ТРЕТЬЯ ГЛАВА