В рамках режиссёрской лаборатории «Хочу как О.Н.» в «Современнике» первая премьера – «Случайные встречи» по рассказам Бунина в постановке Гульназ Балпейсовой.
«Я – девочка, я – про любовь», - сказала режиссёр журналистам на пресс-конференции. Я бы добавила – про русскую, и предложила любителям театра, а, может, и не только, полюбоваться этой сценической страстью, этим красивым нервом без пошлости, сочетанием амурной вспышки и бесконечной нежности.
Радостно, что всем известные бунинские сюжеты у Гульназ Балпейсовой – не о русской тоске, блинах и водке (а бывает и такое прочтение), она уходит в глубь человеческой души, пытаясь найти её разгадку.
Вряд ли скажешь об этом молодом режиссёре лучше, чем это сделала критик Майя Одина: «В режиссере Гульназ Балпейсовой есть что-то колдовское и даже ведьмовское. Она нутром чувствует эпическое и выбирает для театра тексты, позволяющие развернуть спектакль в вечное – мощное, кипящее страстями».
Ведьмовское, потому что ведает, что творит, собирая полотно, свою симфонию из красивых рельефно прописанных образов, точно продуманной сценографии и искусно вплетённой музыки и звуков жизни героев: дыхания, скрипа стульев, звона бокалов.
Вы молоды и Вертинский вам не люб и ещё непонятен? Войдя в спектакль Балпейсовой, полюбите и поймёте – это не может не случиться, потому что всё очень к месту – и оперные арии тоже - в этом более чем живом котле безумной, безответной, взаимной, исступлённой, эгоистичной, жертвенной, одним словом, разной любви.
Ведьмовское – не звериное, не животное в человеке начало, не та половинка души, а поиск части второй, той протосилы, что разлита во Вселенной и без которой полноценная любовь вряд ли возможна.
Гульназ рассказывает, что Бунин с ней с первого курса, что на протяжении всей учёбы в Щукинском училище возникали различные фрагменты сценического воплощения его строк, а дипломный спектакль «В Париже» по его рассказам попал в репертуар Театра Вахтангова.
«И нынешнее возвращение к писателю, - говорит Балпейсова, - как долгий роман, я чувствую, что он должен быть вместе со мной. В эту постановку добавила «Окаянные дни», которые стали для меня новым открытием, и другие рассказы. Меня всё время волнует вопрос: почему даже в абсолютном счастье мы не разрешаем себе быть счастливыми? Это какая-то особая точка, в которой Бунин как будто меня открыл, и наказал в этом разобраться».
И она старается, хоть и есть ощущение долгого в этом пути, понять: почему, пребывая в абсолютном счастье, уже оплакиваешь, хоронишь его, почему человек не хочет быть счастлив, отгоняя этот момент, почему стремится к одиночеству?
По мнению Гульназ, здесь некая мольба писателя: пожалуйста, будь счастлив, продли это, не убивай, не повторяй моих ошибок. «Я воспринимаю любовь через свет, - говорит она, - и всё же мы так боимся рисковать жить, любить, требовать внимания, прощения, договаривать, догонять. Я перечитываю Бунина вновь и вновь, он так бьётся внутри меня, что мне хочется, чтобы всё это было».
Герои её «Случайных встреч» «рвут» в коротком замыкании тела друг друга, инстинктивно пытаясь пойти глубже, разыскать душу, требуют категоричных ответов, чтобы знать всё наверняка, готовы пожалеть отверженного и проявить нежность, которой внутри огромное море, безудержно ищут того, кто запал в душу ...
Очень это по-русски, как и стремление понять, где выход, в чём колдовская формула счастья? И просто, и сложно одновременно.
«Гульназ, - говорит исполнитель роли Николая Платоныча Сергей Юшкевич, - очень честный, пульсирующий режиссёр. Мне невероятно интересно было сочинять с ней спектакль, который труден именно своей простотой. Интересно увидеть и раскопать в этой кажущейся простоте глубины взаимоотношений между случайными прохожими на улицах чужого города. Бунин очень немногословный автор. Но за этой сдержанностью в словах стоит кипение неистовых страстей».
Балпейсовой нравится показывать человека с разных сторон. Говорит, что не может вычленить один рассказ из выбранных, потому что трогает каждый, ведь каждый из нас неоднозначен: сегодня ты – жертва, завтра – палач, каждая новая встреча раскрывает новые стороны. Здесь, по её словам, и широта человеческой души, и парадокс: ты – всё и всё есть в тебе. И она с завидным неистовством хочет открыть зрителю автора и свои задумки, ведь тогда сойдутся звёзды и волшебство откроется.
«Имеющий уши - да услышит, имеющий глаза - да увидит, имеющий разум - да осознает». Под рахманиновское «Всенощное бдение» и алый всплеск режиссёрских эмоций кому-то «вдруг» всё станет ясно и воцарится в душе лад.
