Согласно Высочайше утвержденного Положения о Государственном ополчении от 29 января 1855 года, избранные ратники «должны быть не моложе 20 и не старее 45 лет, ростом не ниже 2 аршин 2 вершков и здоровые». Кроме этих нехитрых антропонимических условий, при приёме следовало наблюдать, чтобы ратники «не имели ран, грыжи и калечества» .
Однако, внешние благоприятные условия не исключали неблагоприятных внутренних. Ведь даже относительно неплохо внешне выглядевший человек в возрасте 40+ мог иметь целый букет различных скрытых болезней.
Так, Рекрутский Устав 1831 года с небольшими исключениями запрещал «представлять и принимать в рекруты людей моложе 20-ти лет и старее 35-ти лет».
Было замечено давно, что физические свойства людей, кроме телосложения, зависели и от продолжительности военной службы. Не во всякую пору своей жизни человек был способен к военной службе. Окрепнув и окончательно сложившись между 21 и 25 годами, до 35-летнего возраста человек обладал, обыкновенно, в полной силе теми качествами, какие требуются от хорошего воина. Затем его силы постепенно начинали клониться к упадку, пропадали проворство и ловкость, так что к 45 – 50 годам солдат, служивший постоянно, становился уже скорее инвалидом, нежели воином. Конечно, бывали и исключения, которые лишь подтверждали правила. Вообще же, в поход против врага лучше всего было вести армию, составленную из людей 25 – 35 – летнего возраста. Люди старше 35-ти могли быть весьма полезны и хороши в резервах или кадрах действующих войск; а вот старше 45-ти могли, конечно, служить в войсках, но в видах особых и притом весьма редких исключений.
Таким образом, для ратников ополчения возрастная планка была поднята на целых 10 лет, что для тогдашнего русского мужика было весьма существенно.
Точных данных за середину XIX века не имеется, но, например, средняя продолжительность предстоящей жизни при рождении в России в 1840-е годы составляла 25,8 лет, в 1870-е годы – 29,1 лет, а в 1910-е годы – 33,5 года и была самой низкой в Европе .
Многие ратники практически сразу же после приёма отправлялись в больницы; некоторые из них ещё до отправления в поход.
Об этом, например, свидетельствует рапорт исправляющего должность Ряжского Городового Врача И. И. Филюшина в Рязанскую Врачебную Управу от 24-го октября 1855 года за №105:
«… Присланные на излечение в Ряжскую Градскую больницу № 101-й Дружины ратники 1-й Филат Прохоров, имеет хроническое удушье и биение сердца при ходьбе, 2-й Пётр Николаев, одержимый застарелым ревматизмом, сведением обеих рук в локтевым составах и 3-й. Евсей Егоров, имеет при старости лет слабое зрение, которые находятся в больнице: 1-й – с 17-го Апреля, 2-й – с 19-го Мая и 3-й – с 13-го Июля текущего года и по сие время, несмотря на даваемые им различные медицинские пособия, никакого облегчения не получили и, по моему мнению, они в больнице совершенного излечения получить не могут, а посему покорнейше прошу Рязанскую Врачебную Управу дать мне своё начальническое наставление, что с сими ратниками делать…» .
Таким образом, государство уже с самого начала этой кампании было вынуждено тратить силы и средства на восстановление «некачественного материала». Некоторые ратники пребывали в медицинских учреждениях довольно длительное время, причём без малейшей надежды на поправку здоровья.
