Он – уже широко известный в Москве писатель. Михаил Булгаков женат, но вовсю флиртует с женщинами и жене Тасе говорит так: «Если встретишь меня на улице с дамой, сделаю вид, что тебя не знаю».
Любовь Белозерская – светская львица, только что вернувшаяся из-за границы, красивая, яркая, острая на язычок. Находится в процессе развода с мужем.
Познакомились в 1924 году. «Его лицо в общем привлекательное, лицо больших возможностей», - так описывает свое первое впечатление от Булгакова Любовь Белозерская, вторая жена писателя.
Тем не менее, весь облик его показался ей слегка комичным: она высмеяла его лакированные ботинки с ярко-желтым верхом, окрестив их цыплячьими.
В следующий раз они встретились случайно, на улице. Он шел и чему-то своему улыбался. Любочка рассказала, что развелась, живет у родственников. С тех пор писатель зачастил в дом к этим родственникам. Ему нравились утонченность Любы, импонировала ее любовь к литературе, чем не отличалась его жена Тася. К тому же Люба была знакома с Бальмонтом, Буниным, Куприным, Тэффи. Она живая, увлекающаяся – ездит верхом, водит автомобиль.
Их тайный роман длился всего несколько месяцев. Поначалу она не торопилась снова выйти замуж. «Все самые важные разговоры происходили у нас на Патриарших прудах, - пишет Любовь Белозерская. – Одна особенно задушевная беседа, в которой М.А. – наискрытнейший человек – был особенно откровенен, изменила мои холостяцкие настроения. Мы решили пожениться. А где жить?».
Поразительно: объявив жене Тасе о разводе, Михаил Булгаков предложил ей поселиться втроем, но та отвергла предложение.
После некоторых мытарств Булгаков и Белозерская переехали в покосившийся флигелек, который окрестили голубятней. Михаил Афанасьевич работал в газете «Гудок» фельетонистом. Любовь Евгеньевна выполняла роль секретаря – писала под диктовку мужа.
«Он берет мой маленький чемодан по прозванью «щенок» (мы любим прозвища) и уходит в редакцию, – вспоминает Любовь Евгеньевна. – Домой в «щенке» приносит читательские письма. Часто вечером мы их читаем вслух и отбираем наиболее интересные для фельетона».
Живут они дружно. Она называет его Макой. «Как-то М.А. вспомнил детское стихотворение, в котором говорилось, что у хитрой, злой орангутанихи было три сына: Мика, Мака и Макуха. И добавил: Мака – это я». Он звал ее Любангой или просто Бангой.
Почему-то почти все окружение Булгакова недолюбливало Белозерскую.
«Блестящая женщина, но Мака с ней несчастлив», – говорили.
Но тогда они оба были уверены, что их любовь – на всю жизнь. Эти отношения писатель определял так:
«Подавляет меня чувственно жена. Это и хорошо, и отчаянно, и, вто же время, безнадежно сложно: я как раз хворый, а она для меня... Как заноза сидит...что чертова бабушка завязила меня; как пушку в болоте, важный вопрос. Но один без нее уже не мыслюсь. Кажется, я влюблен. Одна мысль интересует меня. При всяком ли она приспособилась бы так же уютно, или это избирательно для меня?».
Это был в высшей степени чувственный союз. Люба оказалась не только умной, но и весьма темпераментной барышней. Однажды у них гостила сестра Михаила Варя. Она пришла в ужас от их жизни. Они могли сутками нежиться в постели и, обнаженные, хлопали друг дурга пониже спины. Булгаков, вздыхая, говорил сестре: «Люба – это мой крест».
У них часто бывают гости – цвет московской интеллигенции. Булгаков пользуется большим успехом у женщин, но жена смотрит на это сквозь пальцы – что поделаешь, творческая натура!
Но однажды Любочка очень обидела писателя. Она беспечно болтала по телефону, который висел у стола, и мешала ему работать. Он сделал ей замечание, на что жена усмехнулась: «Ты же не Достоевский!». Может, именно тогда их семейная жизнь дала трещину? Они прожили вместе восемь лет. Булгаков посвятил Любови Евгеньевне роман «Белая гвардия», повесть «Собачье сердце», пьесу «Мольер».
С Еленой Сергеевной Шиловской, своей третьей женой, Булгаков познакомился в 1929 году. Люба знала об их романе, они с Еленой даже подружились. Одна из знакомых семьи в воспоминаниях писала: «Люба тогда против их романа ничего не имела – у нее тоже были свои планы». Но все оказалось гораздо серьезнее. Это была какая-то фатальная, колдовская любовь.
Расставались тяжело. Булгаков писал Белозерской утешительные записки: «Чиша! Не волнуйся ты так: поверь мне, что всем сердцем я с твоими заботами и болью. Ты – не одинокий человек».
«Мы поговорили, – вспоминает Любовь Евгеньевна. – Боже мой! Какой же был разговор! Бедный мальчик. Слезы лились между его пальцев».
Но ее женское самолюбие было уязвлено. Она сожгла все письма Булгакова, адресованные ей.
«Не буду рассказывать о тяжелом для нас обоих времени расставания, – пишет она. – В знак этого события ставлю черный крест, как написано в заключительных строках пьесы Булгакова «Мольер».
Подготовила Милана Некрасова
Благодарю за прочтение!
Уважаемые читатели, эту статью любезно предоставил для моего канала замечательный журнал »Психология и я».
