Мы, часто этого не разумея, малодушествуем и думаем, что когда бы этого не было, то могли бы больше угождать Богу, но этим обольщаемся ложно. Ибо когда мы, делая, что благо, думаем, что угождаем, то обольщаемся этим мнением и особенно Бога гневам, а случается, что при всех наших усилиях угодить Богу, отнимутся от нас силы по вышеописанной причине.
Епископ Ириней (Орда) говорил: «Не допускайте в ребенке с малых лет упорства и своенравия, если хотите, чтобы они были послушны». О религиозном воспитании детей читайте в нашем телеграм канале, https://t.me/molitvaikona/8237 .
По словам Иисуса Христа, есть нечто большее, чем радости и печали, которые неизбежно сопровождают естественный цикл жизни и смерти. Признавая это с благодарением, сама вершина нашего общинного поклонения Богу на Литургии начинается с «благословения» Царства Отца и Сына и Святого Духа в первой доксологии. Тем не менее, прежде чем эти мощные слова будут произнесены в Евангелиях и прежде чем Господь начнет Свое служение по демонстрации присутствия Царства Небесного через Свои слова и дела, кульминацией которых является Крест и Воскресение, есть событие огромного значения, которое еще больше готовит Христа к Его мессианскому служению: Искушение/Искусство в пустыне (Матфея 4:1-11; Марка 1:12-13; и Луки 4:1-13).
Нюансы греческого слова, стоящего за этим событием, позволяют нам думать с точки зрения "искушения" или "тестирования". Возможно, мы могли бы сказать, что Христос был испытан, когда дьявол привел Его к искушению. В любом случае - или с сочетанием обоих терминов - 40 дней, проведенных Иисусом в пустыне, сформируют Его и Его служение Израилю и миру, определив образ Мессии, который Он отвергнет, и тот, который Он примет.
Крайне важно, что именно Дух «вел» Иисуса «в пустыню, чтобы быть искушенным дьяволом» (Матфея 4:1). Ничто в жизни Христа не случайно. Во всем Его ведет Его Небесный Отец, действуя через Святого Духа, включая эту встречу лицом к лицу с лукавым. Строгая и тревожная фигура знаменитой легенды Великого инквизитора Достоевского, заложенная в его шедевре «Братья Карамазовы», называет дьявола «страшим и разумным духом, духом самоуничтожения и небытия». Именно этот ужасный дух искушает Христа через три вопроса, которые проверят верность Христа Его уникальному мессианскому призванию, как того поколеет Его небесный Отец. Достоевский через трагическую фигуру Великого Инквизитора еще раз раскрывает силу и нечеловеческий источник этого мощного искушения, когда инквизитор говорит в своем монологе:
«Только по вопросам, просто чудом их появления, можно увидеть, что человек имеет дело с разумом не человеческим и преходящим, а с вечным и абсолютным. Ибо в этих трех вопросах вся последующая история человечества, как будто объединена в единое целое и предсказано; раскрываются три изображения, которые примут во все неразрешимые исторические противоречия человеческой природы по всей земле". Другими словами, эти три соблазна не были «изобретены» или «выдуманы» евангелистами для драматического эффекта. Само "совершенство" искушений, создаваемых дьяволом, раскрывает их правдивость.
Иисус постился и испытывал голод в пустыне: «И пришел искуситель и сказал ему: «Если ты Сын Божий, повелевай этим камням стать хлебными хлебными». За этим последовало второе искушение испытать верность Ему Богу после того, как дьявол «привел Его в святой город, поставил его на вершину храма и сказал Ему: «Если ты Сын Божий, бросься, потому что написано: «Он даст своим ангелам ответственность за тебя» и «На их руках они поднимут тебя, тем меньше ты не ударишь ногой о камень». Последнее искушение было грандиозным и широким по своим масштабам: «Опять же, дьявол взял Его на очень высокую гору и показал Ему все царства мира и славу их, и он сказал Ему: «Все это Я дам тебе, если ты упадешь и поклонишься Мне». В особой и глубокой интерпретации Достоевского встречи Христа с искусителем в пустыне Иисус отказывается получить послушание через чудо, тайну и власть, как это отражено в этих трех соблазняющих искушениях.
Заставляя людей верить в Него, подавляя их чудесными, используя чувство тайны, чтобы привлечь людей следовать за ним, и призывая к человеческой потребности в безопасности через внешнюю власть, Христос принял бы и одобрил искаженное понимание человеческой природы.
