Лене было за сорок, и она танцевала. Не то чтобы по жизни, скорее для здоровья. Сальса, бачата, прочая социальная латина. Лена уже несколько лет занималась в танцевальной школе, знала шаги, прилично «велась». Но чтобы эволюционировать дальше, требовалось больше времени на тренировки, а Лену отвлекали работа и семья. И она выбрала другой способ эволюции — сальса-вечеринки.
На вечеринках Лена не знакомилась, ей не нужны были отношения. Только физуха и отработка движений. И еще ей просто нравилось танцевать. Как сказал один писатель: «для некоторых женщин жизнь без танцев лишена смысла». Однако, некоторым мужчинам это, оказывается, поперек.
Один чудак, с которым Лена занималась в танцевальном классе, как-то пригласил ее после тренировки на кофе и убедительно разъяснил, что замужние дамы не должны ходить на сальсу, потому что сбивают одиноким парням прицел: он, типа, рассчитывает, планирует, приглашает (вот как сейчас) на кофе, а тут облом. Женщина, если она замужем, должна сидеть дома, готовить мужу борщ, трястись над отпрысками и не отсвечивать. Свою биологическую роль она выполнила, общественную ячейку заняла. И даже если сама платит за макиато, пацан из-за нее теряет время, которое деньги, как сказал один президент.
У Лены после тренировки, кофе и оскорблений так ускорился метаболизм и обострились речевые центры, что она минут десять придумывала этому уроду оскорбления: некультурный мизогин, газлайтер недоделанный, менсплейтер скудоумный, слатшеймер убогий и так далее. Благо, теперь есть эти необходимые любой уважающей себя женщине слова. А еще Лена обозвала его извращенцем, неспособным наслаждаться общением с женщиной. На что тот ответил, что женщина после сорока — не человек, а только пятно, заслоняющее вид. Лена сказала, что это ему катаракта вид заслоняет, а не женщина, что танцевать с ним — одно мученье, и пусть не рассчитывает, что за такую сальсу ему кто-нибудь даст.
Мужик обиделся и больше не приходил на тренировки. Видимо, бросил сальсу. Лене стало его жаль: все же неустроенная личная жизнь у человека. Сама же Лена продолжала танцевать и в общем-то чувствовала себя неплохо. Не задумывалась с печальной миной о старости, не вкручивала в каждый коммент: «вот будете в моем возрасте…» Она, как сказал еще один знаменитый писатель, встретила сама себя. Была здорова, счастлива, занималась любимым делом. Дети уже подросли. Муж даже с возрастом оставался нормальным. Жизнь удовлетворяла ее во всех смыслах. Впервые за сорок лет. Но иногда неожиданно из-за угла вываливалось что-то, напоминающие о молодости, которая прошла.
Была пятницы, семейство укатило на дачу, — грех было не использовать свободный вечер. Лена пошла на сальса-вечеринку при одной модной танцевальной школе.
Огромный зал, бар, диванчики. В женской раздевалке Лена переобулась в любимые мягкие кроссовки и переоделась в удобную, свободную спортивную майку. Вернувшись в зал, она присела на диванчик и, наблюдая за танцующими, стала ждать. Лену никто не приглашал. На каждого парня на вечеринке было по несколько юных красоток в обтягивающих блестящих платьях, которые бомбически танцевали. Шансов у Лены не было. И хотя она тоже танцевала неплохо, но в сравнении с красотулями на каблуках явно проигрывала. Лена сидела и чего-то ждала, она не привыкла так сразу сдаваться.
За три часа она танцевала три раза. С одним знакомым из школы, со вторым знакомым из другой школы, и с неизвестным чуваком, который ловко крутил руками, будто показывая фокусы с напёрстками. Она так растерялась, что только под конец танца поняла, куда он ведет. Короче, облажалась. Больше ее никто не приглашал. Твердо решив не расстраиваться, она купила себе капучино. Пила и мысленно уговаривала себя, что еще не все потеряно.
И тут появился незнакомец: лицо в рытвинах, брюшко, рубашка навыпуск. Выглядел он, что называется, не очень — на ее уровень. Но Лене нравилось, как он танцевал: легко, незамысловато, чувствуя партнершу. Он казался расслабленным, таким, типа, своим в доску. А еще умел делать «пачангу».
Пачангу Лена тоже умела. Остальные партнерши только красиво топтались на каблуках, пока он показывал свое соло. И Лена поняла — это ее шанс.
Для начала она встала поближе. Изогнулась, заулыбалась, стала пританцовывать. Он скользил по Лене пустым взглядом. «Была не была, приглашу сама», — подумала Лена. Ему как раз девушка отказала: музыка, типа, не та. Он от неё отходит, а тут Лена: «Пригласи, — говорит, — меня». А он такой: «Ну, музыка реально не та, давай следующую потанцуем».
Лена села на диван. Прошла одна композиция. Другая. Лену он не приглашал. Зато пригласил красотку в шортиках. Очевидно, дело было не в музыке.
Выдержка у Лены, конечно, железная (все же два раза рожала). Но тут она поплыла: сникла, ссутулилась, забилась в диван поглубже. Сидела и думала: «Трудно потанцевать с женщиной? Ноги что ли отвалятся? И зачем врать? Сказал бы: "Отстань, тетка, с такими не танцую. Приглашаю только молодых. А то, что сам выгляжу будто рожей в битое стекло упал — так мне этого не видно…"». Через некоторое время Лена уже размышляла в общих категориях: «Эх, наслать бы порчу на всех, кто отказывает женщинам. А ещё лучше — корчу. Чтобы сколько они ни пытались изобразить румбу гуагуанко, получались бы одни корчи». Тут Лена вспомнила, что на вечеринках именно так эту румбу обычно и танцуют: будто у них корчи, — и развеселилась. Видимо, бог все же есть, хоть и кубинский.
Рассмешив саму себя, Лена успокоилась. Этот — с лицом в рытвинах — все танцевал, правда, из движений его испарилась легкость. Видимо, проклятие Лены на него давило. Можно было уходить.
Но тут Лена заметила своего самого «первого» партнера по сальсе, того, который станцевал с ней на ее первой сальса-пати. Лена вспомнила, что тогда напилась от волнения, и когда он пригласил ее, наступала на ноги и заваливалась, когда шла в поворот. Он оказался тактичен, поддерживал, даже хвалил. После этого они много раз танцевали на разных вечеринках, обсуждали школы, он отмечал прогресс, которого добилась Лена за последнее время. И хотя она не помнила его имени, ей казалось, что они приятели. Потанцевать с ним перед уходом было бы как получить от пространства толику одобрения.
— Привет!
Он посмотрел на неё, как на дохлую рыбу. И ничего не ответил.
— Не узнаешь?
— Почему, узнаю, — он отвернулся.
Было похоже, что в телефоне у него кто-то умер, и он плачет в сообщениях над могилкой. Лена решила не принимать на свой счет. Однако, пространство сегодня оказывалось к Лене глухо и беспощадно. Она пошла.
В раздевалке юные красотки, обтянутые блестящими платьями, клеили пластыри на мозоли, брызгали в разных местах дезодорантами и рассказывали, как больно там и тут натерлись ноги. Лена посмотрела на свои растоптанные кроссовки и улыбнулась. И хотя она была расстроена тем, что мало потанцевала, осознала, что ей больше не нужно истязать себя каблуками и тесными платьями, чтобы бороться с другими женщинами за мужчин. Это уже не ее борьба. И не обязательно быть красивой в угоду биологическому инстинкту, можно носить удобную обувь и просто жить.
Зато Лена успела на метро, сэкономив целую тыщу, которую пришлось бы потратить на такси. Как говорил один мудрец: «Пустячок, а приятно». В сорок лет как раз и научаешься радоваться мелочам.
***
Дорогие читатели! Если хотите поддержать меня, можно лайкнуть мой текст или оставить комментарий — это помогает развитию канала и увеличивает монетизацию.
Также можно купить мои уже опубликованные книги на Ridero:
Сборник коротких и смешных рассказов «Люба, исполняющая желания»
Спасибо, что читаете и поддерживаете меня!
