Наконец то удалось вырваться на охоту. Раньше Никита думал, что выйдет на пенсию и каждый день ездить будет. Но, не тут-то было. Житейская бытовуха незаметно засасывает человека. Из небытия вылупляется куча разных, якобы важных, дел. То одно, то другое, то третье… А, бывает, просто лень встать пораньше, чтобы рассвет встретить возле знакомого озерца. И, с ружьем наизготовку, счастливыми глазами смотреть, как ваша собака прочесывает заросшие травой берега в поисках уток. Или, присев на пенек в молодом ельнике, упражняться с манком, стараясь подманить рябчика. Старость – не радость, дорог уже немало пройдено, ноги не такие резвые как раньше. И километры стали длиннее. Отложишь с утра вылазку на Природу, глядишь, и день прошел совсем не так, как изначально хотелось. Но вчера он твердо решил: еду! Подождут все домашние дела. Жизнь то проходит, оглянешься, а вспомнить нечего. Сплошные серые будни. И собака загрустила, бегает мало, толстеть начала.
С вечера надо все собрать, шмутки в одном месте сложить, чтобы не искать потом, патроны рассортировать. Сапоги и плащ закинуть в багажник. Пожевать чего-нибудь с собой сообразить, и на завтрак приготовить, чтобы утром задержек не было. Никита давно усвоил, что лучше дома перекусить, даже если очень рано уезжаешь, потом время на перекусы не надо будет терять.
Впрочем, ближе к концу сентября утром слишком рано ехать нет смысла, темно. Когда с вечера все приготовлено, утром отступать уже некуда. Даже, если расхотелось лезть в лесные чаши и болотные хляби, отложить вояж уже просто невозможно. И собака, которая всю ночь сторожила рюкзак, опасаясь, что вы можете уйти без нее, не простит вам пропущенной охоты. Обидится насмерть. Потому, что она приличнее вас и никогда не изменяет своей врожденной охотничьей страсти в угоду мягкому дивану.
Свершилось. Приехали! Оставив машину на берегу небольшого пруда возле брошенной деревушки, Никита неторопливо начал обследовать берега на предмет затаившихся уток. Но, в этот раз, дичи тут не было. Пошли через поле по скошенной траве к опушке леса, туда, где течет небольшая речка, заросшая ивняком и крапивой. Собака сегодня только мешает. С ней хорошо на широких озерах и прудах, где она выгоняет под выстрел из камышей уток и плывет за ними тонко повизгивая. А они ее не бояться и не взлетают, прихлопывая крыльями и громко крякая, удирают по воде. На небольшой лесной сильно заросшей речке все по-другому. Собака убегает по берегу вперед и находит утку, но охотник её не видит, хотя слышит кряканье. Пока он шумно пытается проломиться сквозь заросли крапивы, чтобы выстрелить, невидимая утка взлетает и навсегда исчезает в изгибах реки. Так происходит несколько раз. Никите такая охота совсем не нравится. Геморрой какой-то, а не удовольствие. Можно бы на чёрное озеро, спрятавшееся в лесу, наведаться. Но туда надо километров пять шлепать. Половину пути по бурелому. И не факт, что поход будет удачным. Может быть, какие-нибудь доброхоты с дробовиками там уже побывали. Лет двадцать назад он пробежал бы не задумываясь, а сейчас в лом.
Да и с утками, если честно, возится неохота. Ведь одно дело тешить страсть свою – по лесам-полям гулять и из ружья палить, а другое – потрошить и щипать эту чёртову дичь, особенно, когда, бывает, руки сполоснуть негде. Никита за свою жизнь столько уток ощипал и выпотрошил, что с уверенностью мог сказать – это занятие не царское и уже не приносит удовольствия. Главное, становишься заложником обстоятельств. Раз добыл утку, будь добр, обработай ее. Чтобы дичь не пропала зря. Слуг то нет. Не выбрасывать же ценный биологический ресурс к чёртовой матери, потому что с противными перьями и вонючими кишками возится неохота. Утка – ценный пищевой продукт. Пропадет, если ее вовремя от всякой дряни не очистить.
Устав искать удачу возле обмелевшей, спрятавшейся в зарослях, речушки, охотник, слегка заглубившись в лес, медленно побрел вдоль опушки. Собака маячила впереди, челноком прочесывая мелколесье. Было слышно, как поодаль за кустами выпорхнул рябчик, но увидеть его не посчастливилось. Шумнув, растаял в чаще. Никита остановился. Оглядевшись, присмотрел удобное поваленное дерево. Сел, постелив на ствол тонкую нейлоновую подушечку. Рюкзак к ногам. Ружье на колени. Достав манок, призывно засвистел, подражая самке рябчика: тиии-ууу-тииии… Минут через пять повторил.
Умная собака прибежала и улеглась рядом на мягкий сухой мох. При охоте с манком на рябчика, она может помешать. Дичь ведь, не только летает, она, бывает, на призывный свист и по земле приходит. Бывали случаи, когда любопытный рябчик, словно маленькая толстая курочка, неторопливо пешком прямо на охотника выходил. А собака, зачуяв ее, раньше времени вспугнуть может.
Где-то далеко на опушке присвистнул рябчик. Спустя время с другой стороны подал голос еще один. Никита снова поманил. И неподвижно сидел, обшаривая взглядом окрестную растительность. Слишком часто подсвистывать нельзя, это насторожит птиц. Выждав время повторно дважды просвистел. В ответ почти сразу рябчик откликнулся ближе. Это интереснейшее действо - обмануть и приманить, оставшись незамеченным. Всего с начала “дуэли” прошло минут двадцать. И вот оно! Рябчик запел где-то рядом. Присмотревшись, Никита увидел птицу, сидевшую на еловой ветке метрах в двадцати от него. Осторожно, не делая резких движений, поднял ружье, прицелился. Выстрел разорвал тишину. Собака кинулась, быстро нашла и принесла дичь, слегка прикусив. Примерно через полчаса таким же способом удалось добыть еще одного, польстившегося на писк манка. Всё, больше тут ничего не будет. Надо менять место. Посвистев еще немного для приличия, охотник пошел дальше.
Побродив по осеннему лесу, на самой опушке наткнулся на россыпь подосиновиков. Достав из рюкзака пакет, набрал грибов. Ружье, чтобы не мешало, закинул за спину. Собака увлеченно сновала по молодому березняку. Никита присвистнул, подзывая её. Совсем рядом, позади раздался обвальный плеск крыльев, заставивший вздрогнуть всем телом. И огромный глухарь, напугавший человека, шумно взлетев и быстро удаляясь замелькал меж березовых стволов. Бросив пакет наземь, сорвав с плеча ружье. Но... не судьба. Низззя! Боже, как это было досадно, упустить такую добычу. Чудом не пальнул в угон. И хорошо. Осенью охота на глухаря запрещена.
Никита, матерясь, собрал рассыпавшиеся грибы, сунул пакет в рюкзак и, досадливо плюнув вслед улетевшей огромной птицы, подался в ту сторону, где стояла машина. Выйдя из мелколесья на тропинку, он остановился, закинул ружье за плечо, и пристроился справить малую нужду. Где-то слева над головой дятел, словно сумасшедший барабанщик, молотил клювом по стволу дерева, добывая корм. Впереди в просвете уже виднелось поле. Именно оттуда в самый кульминационный момент вылетел здоровый вальдшнеп и сел прямо на тропинку напротив расслабившегося охотника. Никита рванул с плеча ружье, но ушлая длинноносая птица, резко шмыгнула в сторону и понизу, прячась за высокую траву, улетела восвояси.
- Тудыть твою в качель, - досадливо огрызнулся Никита, - ну, что за мерзости сегодня целый день творятся. Все некстати. Дурацкое занятие эта охота – одно расстройство на старости лет. Надоело! Идите вы все к чертовой матери: вальдшнепы, утки, глухари сволочные.
Выйдя к машине, он выложил рябчиков на капот, расправил птицам крылья, картинно повернул головы.
- Красивые! - Он погладил пальцем пестрые перышки. - Благодаря мне, на двух рябчиков в лесу стало меньше. Для чего? Холодильник жратвой забит. Все есть, и ничего не хочется съесть. Времена шашлыков и вкусного сухого вина закончились. Старость - мерзость несусветная.
Он зарядил ружье пулей, сел в машину и, захлопнув дверь, повернул стволы в свою сторону. За стеклом осенний лес щедро осыпал золотом листьев холодную землю, словно платил ей за весело проведенное лето.
- Прости меня, Господи, грешника, - Никита смотрел сквозь кроны деревьев в сумрачном небо, словно пытался увидеть там что-то давно забытое. – Прости меня…
Звякнуло. Повернув голову, он увидел морду преданного четвероногого друга, вставшего не задние лапы и смотревшего на него. Собака, пристукивая когтями, легонько скребла лапой по стеклу, словно напоминая о себе. Дескать, открывай дверь, хозяин. Я тут еще, а ты уже в машину залез.
- Чёрт, - выругался он, как это я про тебя забыл, подруга. Ты же тут одна пропадешь.
Он вышел из салона, разрядил ружье, сунул в чехол, убрал в багажник. Туда же кинул рюкзак и пакет с рябчиками. Собаку в машину запустил, поправив старое одеяло на заднем сиденьи.
- Ладно, поехали домой, красотка. Клещей, наверное, опять нахватала? Дичь соседям отдадим, чтобы не возится. Может быть завтра еще один заход в лесные кущи сделаем, пока погода хорошая. А помирать нам слишком рано, есть у нас еще в жизни дела. Правильно, подружка?