Сергей в лесу всегда чувствовал себя, как дома. За время многолетних охотничьих скитаний, привык ночевать у костра и обходиться немногим из того, что нам подарила цивилизация. Его не пугали дальние переходы, бездорожье и одиночество. Он не боялся заблудиться в лесных чащобах и умереть с голоду. Компас, котелок, спички, соль, ружье, нож, небольшой набор продуктов – все что нужно, для того, чтобы жить в радостном одиночестве свободного человека, не обремененного житейскими заботами. Большую часть своего досуга тратил на бесцельное бродяжничество по глухомани, любуясь красотами Природы и редко снимая с плеча ружье, чтобы добыть на ужин утку или тетерку. Многие приятели, продвинутые охотники-добытчики, за глаза называли его придурком, бесцельно тратящим время и силы, тогда как они с вышек и лабазов “заготавливали” впрок мясо, отстреливая лосей и кабанов возле кормушек, набитых разной “вкуснятиной” или на посевах овса.
А Сергея такая “охота” не привлекала. Он считал, что зверя надо суметь выследить и, встав лицом к лицу, например, с секачом, уже потом стрелять, испытывая свое охотничье счастье. Так, чтобы сердце из груди выпрыгивало, и каждая клеточка тела дрожала от восторга победы над собственным страхом. А стрелять свиней с вышки, прикормив их яблоками, горохом или кукурузой, это не охота, а мясокомбинат какой-то. Не попадешь, егерь добьет. Ему за это деньги платят. И подранка смелый лабазник искать не пойдет, егеря с собаками, если надо – достанут. А охотник чувствует себя смельчаком и победителем. Потому, как натурального вепря завалил. Башку свиную можно будет на стену повесить, почистив клыки. И рассказывать гостям, как опасного и безжалостного зверя-кабана, покушавшегося на жизнь его, одним выстрелом “срезал”.
И загонные охоты, унаследованные нами от праздных помещиков, использовавших крепостных крестьян в роли загонщиков, Сергея тоже не интересовали. Поставят тебя тупо на номер, сектор обстрела покажут и тихохонько поджидай нужного представителя фауны, спрятавшись за кустом, словно тать. Стрелять вне сектора обстрела нельзя, даже если зверь куда-то ненароком вышел и встал удобно. Потому, как можешь соседа, засевшего в кустах, укокошить. Чувствуешь себя второстепенным винтиком в сложном механизме коллективного промысла, где частные инициативы неприличны, не нужны и просто опасны.
Разве что на волков, чрезмерно размножившихся, оклады с флажками в какой-то мере оправданны. Потому как этого хитрого зверя без флажков и загонщиков добыть трудно, даже опытному охотнику. А так добывают. Правда, неприятно смотреть, когда в соцсетях выкладывают отчеты о таких охотах, где на фотографиях все коллективные охотники по очереди радостно обнимаются с одним и тем же окровавленным убитым волком.
Нет, волка, конечно, можно и вблизи падали подстеречь. Но кому охота сидеть ночами, да еще в холодную погоду. А зверюга при этом, может быть, и не придет совсем. Да и падаль теперь на дороге не валяется. Не война ведь. Никому же в голову не придет собственную корову прикончить, чтобы волков приманить, или даже медведя. Себе дороже станет.
Вот охотников на крупного зверя с собаками он еще мог понять. Натасканные псы зверя найдут и остановят, подставив под выстрел. Это классика, испокон веков собачки помогали человеку на охоте. Тут “мазать” нежелательно, зверь, не обращая внимания на собак, может и на вас кинуться. Адреналина будут полные штаны. Это вам не с лабаза свиней заготавливать. За подранком набегаешься вдосталь, пока догонишь и добьешь. И вытащить добытого зверя из чащобы без помощников сложно. Так что поневоле приходиться объединяться в кумпанства по интересам.
Сергей охотился один. И не за мясом он уезжал из дома на два – три дня, прихватив с собой симпатичного соседского спаниеля Джима. Хозяин собаки, в силу возраста, на охоту уже не ездил, но не противился, и даже был рад, когда его пёс, уже немолодой, но еще шустрый, с удовольствием сопровождал Сергея в его неприкаянных странствиях. Охотничьей собаке, чтобы она была здорова, надо все время двигаться. А ему ночевать в лесу у костра с четвероногим приятелем было спокойнее и веселее. Лопоухий охранник, чутко вслушиваясь в ночные шорохи, старательно охранял свою территорию от разных нежелательных гостей, типа назойливых ежей и разной мышевидной братии. Он бы и лося с удовольствием облаял, но лоси к костру почему-то не подходили.
Человек и собака не спеша двигались по берегу лесной речушки вверх по течению. Умный пёсик далеко не убегал, неторопливо шнырял, прочесывая береговые кусты. Впереди за поворотом был большой омут. Джим вдруг насторожился и рванул в ту сторону. Сергей, услышав частое кряканье вспугнутой утки и хлопанье крыльев по воде, поспешил на шум. Осторожно выглянув из-за куста, увидел, как собака гоняет селезня кряквы от одного берега омута к другому.
Надо сказать, что утка, увидев человека на берегу, сразу взлетает, чаще всего, петляя меж прибрежных кустов над водой вдоль реки, словно увертливая тетерка, скрывается из виду прежде, чем вы успеете ее выцелить и выстрелить. Гораздо реже с места начинает набирать высоту, стараясь улететь, и давая вам возможность удачного выстрела. Плывущей по воде собаки утка , как правило, не боится, она просто “убегает” от нее по поверхности воды, тревожно крякая и прихлопывая крыльями. Это легкая добыча, промахнуться трудно.
Сергей выстрелил, дробь вскипела вокруг селезня, а сам он, распластавшись на поверхности воды, тихо поплыл по течению. Собака догнала и принесла на берег. Положив добычу к ногам Сергея, снова кинулась на поиски дичи вдоль берега омута. Сергей остался стоять на месте не двигаясь. И правильно сделал. Он предполагал, что уток тут может быть несколько. Бывает, что после первого выстрела, спрятавшись в прибрежных зарослях, они не взлетают. И собака вновь находит дичь. Так оно и получились. Еще одна утка, “побежала” по воде от плывущей за ней вдогонку собаки. После второго удачного выстрела, из прибрежной осоки вылетели еще две утки и, мелькнув над водой, скрылись за поворотом реки. Сергей даже не попытался прицелиться. На сегодня хватит. Улыбнувшись, он потрепал за мокрые уши Джима, вытащившего из воды вторую крякву:
- Пошли, дружище, разведем костер, уток почистим и сварим, чаю вскипятим, ночлег оборудуем. Комаров почти нет, зато ночи прохладные стали, дождя вроде не предвидится, тент натянем, лапника наломаем. А домой поедем завтра. Ты рад, старина? Дичиной вместе со мной поужинаешь, колбаса есть и печенье.
Русский охотничий спаниель, проявивший сегодня себя с лучшей стороны, весело вилял обрубком хвоста и преданно смотрел в глаза человеку, осчастливившего его поездкой на настоящую охоту с топкими берегами, холодной водой и честно добытой дичью, запах которой порядочная собака не спутает ни с чем.
“Лежбище” устроили на песчаном берегу реки. Недалеко друг от друга разожгли два костра, один большой, второй поменьше. На маленьком сварили уток, ободрав предварительно кожу вместе с перьями, тщательно выпотрошив и промыв. Когда дичь сварилась, выложили ее в разорванный наполовину пакет, а в котелке, сполоснув его в реке, заварили чай из ягод шиповника, растущего поблизости, добавив травы зверобоя. Уток разделили по-братски, но человеку мяса досталось побольше, ведь охотнику еды больше надо, в отличие от 17-килограммового спаниеля. Ибо, если этих друзей-напарников одинаково кормить, пёс обожрется, а человек зачахнет от недоедания. Так что все справедливо, хотя и не совсем поровну.
Впрочем, у нас в стране с некоторых пор всё не поровну. Но это уже совсем другая тема. И охоты она почти не касается. Если не считать количество добытых охотниками свиней и других парнокопытных, которых одни добытчики, выпив кока-колы, лениво стреляют с вышки, а другие с собаками, и без собак, бегают за ними по лесам. Тут, как говорится, хозяин – барин.
Поужинав утками и добив трапезу, честно поделенными, бутербродами с колбасой, охотник и его лохматый приятель запили съеденное, человек чаем, а пёс вкусной речной водой.
Затушив большой костер, Сергей засыпал его толстым слоем песка, сверху густо накидал наломанных еловых лап. Теперь, как на печке, будет тепло. Из старого болоньевого плаща, вытащенного из рюкзака, на двух кольях, позади ложа, натянул тент, чтобы тепло от горящего костра не уходило. Полезная вещь, места занимает немного, а всегда может пригодиться, особенно в непогоду. Поперек костра на два сырых бревнышка, чтоб поддув был, вдоль лежанки положил толстую валежину, к ней пристроил еще несколько найденных поблизости коряжин. Такая вот нодья получилась, оно, конечно, не очень все старательно и правильно, но ведь не февраль теперь, чай не замерзнем.
Довольная собачонка пристроилась вблизи изголовья охотника, но Сергей, уже зная ее привычку портить воздух после сытной кормежки, прогнал и заставил лечь у него в ногах. Нет, в лесу, конечно, не в благоустроенной квартире, кислорода тут значительно больше, но все равно мало приятного почувствовать, что верный друг, возле твоей головы, бесшумно, как крадущаяся рысь, дополняет чудные лесные ароматы запахами жизнедеятельности своего здорового организма.
Это была далеко не первая ночь, которую они вместе встречали в лесу у костра. Языки пламени лизали ночную тьму, словно пытаясь согреть окружающий мир. Искры, легко покидая грешную Землю, взлетали в бездонное черное небо, в желании пополнить золотые россыпи далеких звезд. Отблески огня светлыми бликами отражались в речных струях, где волшебным корабликом бесшумно плыла в неведомые дали упавшая в воду Луна. И в глазах лопоухого Джима, тронутых светом костра, прятались тайны Вселенной, неведомые никому из смертных.
Сергей, приподнявшись со своей постели, гладил собаку по голове:
- Жаль, старина, что когда-нибудь все это закончится. Все когда-нибудь кончается. И хорошее, и плохое. Вот, хозяин твой, правильный мужик, но давно уже не ездит на охоту. Болеет. Страшная это штука – старость, немощность. Образ жизни меняется, многих радостей лишается человек. И страдает от этого, мучается. Потому что ничем нельзя заменить вот такую ночь у костра в компании верного четвероногого друга, который смотрит вам в глаза и всё понимает. Ни за какие деньги не купишь странное желание целый день бродить по буреломам в надежде добыть пару рябчиков или тетерку. И намучившись вдосталь, заночевать возле костра. Каждому – свое. Кому-то диван ближе, кому-то солнечный пляж приятнее, кто-то мясо с лабаза добывает – тоже увлечение. А мы с тобой, Джим, непутевые романтики, помешанные на бесплодных блужданиях по диким кущам, средь осин, елей и болот кромешных. Глупо все это? Наверно. Но как прекрасно на время спрятаться от набившей оскомину “цивилизации”, от дурацких и пошлых телевизионных передач, от новостей, которые не радуют, а огорчают и вызывают тошноту.
Охотник достал из кармана смятую конфету, аккуратно развернул и, немного подумав, бросил собаке:
- На, лопай, сладкоежка.
Пёс на лету поймал угощение. А Сергей вновь залег на свое еловое ложе, и, подложив руки под голову, смотрел в звездное небо:
- Чёрт возьми, насколько мал человек. Микроскопично мал. Абсолютно малая величина. Даже страшно становится. Там мириады Вселенных крутятся, а тут мы со своими утками-кряквами, выборами, услугами ЖКХ, подорожавшими яйцами и помидорами. Суета сует. Кто-то бабла “нарубил”, построил собственную яхту, размером со стадион, и от счастья раздувает щеки. Не понимает, простак, что пройдет немного времени и его, как и остальных, менее “успешных” Homo sapiens, прикопают в земельке на радость червям, и он тоже превратится в гумус. И яхта ему станет не нужна.
С неба сорвалась и упала звезда. Сергей вытянул ладонь в сторону траектории её движения, словно желая поймать. Звезда пролетела мимо.
- И звезду не поймал, и желание опять забыл загадать, - улыбнулся он, - а ты, Джим, почему тут валяешься, звезды с неба падают, а ты даже не пошевелишься. И лапу мне на счастье ни разу не протянул. Ленивый барбос. Завтра, после обеда, домой будем собираться. Хорошего понемногу. Утку мне с утра найди, или, лучше, двух. Чтобы домой заявиться не с пустыми руками. Хозяина твоего дичиной побалуем. Ночь чудесная, ветра совсем нет, небо чистое. Лепота. Живи и радуйся. В такие ночи непорочно зачатые стихи запросто в башке рождаются:
Вам приходилось ночевать в лесу?
На берегу речушки голавлиной,
Где берега усыпаны малиной
И сосны держат небо на весу.
Вам приходилось ночевать в лесу?
Когда костра таинственные блики
Ложатся на собачьи глаза.
И в серебро берез, как в образа,
Одеты ночи сумрачные лики.
А вы сидите, ватник подстелив,
Над плесом месяц свесился двурогий,
И пень в кустах, как юноша убогий,
Стоит к костру колени преклонив.
И царствие туманной пелены.
И коростель кричит в траве росистой.
А на душе так радостно, так чисто,
Как будто вы впервые влюблены.
Сейчас заплачу от избытка чувств. Ладно, собаченция, я, пожалуй, посплю, а ты сторожи, исполняй свой долг бесстрашного охранника. По поводу ежей меня не будить. Сергей повернулся спиной к костру и закрыл глаза.
Навсегда. Нашли его через три дня. Рядом мельтешила похудевшая, измученная собака. Пёс все время оставался возле человека, не бросил, даже оголодав. Хозяин в ближайшей деревне, у которого охотник оставил машину, забеспокоился долгим отсутствием гостя и вызвал спасателей. Довольно быстро нашли уже тронутое тленом тело. Причина смерти – тромб в легочной артерии. Непутевый бродяга, неожиданно для окружающих и самого себя, ушел в страну вечной охоты. Туда, где у костра можно согреть уставшую душу, а падающую звезду поймать в ладони. И костры там в лесах местные законодатели не запрещают разводить, уповая на то, что не все охотники злонамеренные поджигатели.
Кто-то решил, что одним придурком стало меньше, кто-то искренне заплакал, кто-то безразлично прошагал мимо. И тучная Земля приняла его в свое чрево, как и миллиарды умерших до него людей. Прекрасная планета, полная останков и полезных ископаемых, где по небесной лазури летают лебеди и журавли, а на кладбищах красиво цветет сирень и растут сладкие ягоды.
А Джим вернулся домой и старый охотник, не желая, чтобы собака зажирела, отдал его новому молодому хозяину – любителю утиной охоты. Жизнь продолжается.
Вон, еще один добытчик, кряхтя, на лабаз полез. Сейчас съест пару котлет, кока-колы или безалкогольного пива хрястнет, пукнет и лося из нарезного карабина насмерть застрелит. Потому, что он меткий стрелок и бесстрашный охотник.