"Снова во мне поселилось тёплое существо - я сама, и теперь у моих шагов было направление, у слов - смысл, и то, что я дышу, теперь тоже имело своё оправдание." Франсуаза Саган, писательница.
Эта история про Катю - дочку моей бывшей соседки Ирины, от первого брака. Отец Кати в другой город уехал к новой любви, оставив жену и трёхлетнюю дочь в общежитии. Поддержать Иру было некому, нервы расшатались и отвезла она Катю к бывшей свекрови в сельскую местность.
Недалеко - в десяти километрах, но виделись редко. Зато молодая женщина вышла замуж, встретив основательного мужчину с квартирой и сына ему родила. То одно, то другое. Батюшки - Катюшке двенадцать исполнилось!
Хоть и житьё у бабки хорошее - дом со всеми удобствами, и сама она учителем младших классов работает, а неправильно и неловко. Катя, отвыкнув от матери, колючим ёжиком в семейство вошла. Да так и не привыкла ни к маме, ни к брату, ни к отчиму. Ирина, заглянув ко мне на чаёк, сокрушалась:
"Ужасно холодная и непонятная девочка! Даром, что педагогом воспитана. Ладно, хоть не хамит. Отличных оценок из сельской школы не привезла, но много читает и всё не по - возрасту. Я одну полистала - автор Франсуаза Саган, и спрашиваю её: "Ну и что ты, тринадцатилетний ребёнок, тут поняла?" Ответ просто срезал: "То, что жить нужно смело, свободно, не оборачиваясь на других!" Представляешь?!"
Ирине в голову не приходило, что известная писательница лишь укрепила в девочке то, что ей продемонстрировали мать и отец. Катя стала безразличной ко всем, кроме себя. И вроде от бабушки даже отвыкла - не ездила к ней в выходные и на каникулы. А та приезжала, раз в год, к дню рождению внучки.
Обнимет, пожелает здоровья, конвертик с деньгами протянет Ирине - вот и всё гостевание. Её никто не удерживал, даже Катюха.
По соседству с Ириной мы давно не живём. Катерина уже молодая женщина, а не юная девушка. Но определённые события из её судьбы мной не забыты. Так что, после вступления, переходим к истории.
Читайте, пожалуйста.
Нарядом для последнего школьного бала Катя не заморачивалась. В привычных джинсах, белой рубашке на выпуск, поднялась на сцену, приняла из рук директора аттестат и, крикнув в микрофон: "Всем удачи!" покинула школу.
У неё уже были сложены вещи в дорожную сумку и билет куплен на самолёт - город на Неве Катю заждался. Всё до мелочей продумано с двумя подружками - снимут комнатку и поступят в частный центр, где серьёзно обучают на мастеров красоты.
Катя для себя выбрала два направления - ногтевой сервис и стильные стрижки. С такими специальностями не пропадёшь, а на высшее образование время тратить совсем не хотелось. Разумеется, чтобы хрустальные мечты не разбились, была важна материальная база.
Ирина её обеспечить не могла,, а вот бывшая свекровь - Василиса Кузьминична, заранее привезла сберегательную книжку на имя внучки. Приличное накопление составили алименты, получаемые бабушкой пока Катя жила у неё. Ну ещё добавляла, когда получалось.
Привычно не проходя дальше коридора, сказала: "Вот, Катерина, держи. Понадобятся, чтоб самостоятельную жизнь начать!" Другая бы на шею кинулась, а Катино спасибо насмешливо прозвучало:
"Премного благодарна, бабушка, что не промотала папкины отступные."
И вот, школу закончив, укатила (улетела) в свою, отдельную от семьи и той же бабушки Василисы, судьбу. Денег хватило заплатить за учёбу и внести свою часть за жильё - сразу за три месяца с девочками оплатили. Поступали родительские переводы. Та же Ирина, усовестившись жеста бывшей свекрови, отправляла дочери отцовские алименты ещё целый год.
Но и самим пришлось беспокоиться. Питание, проезд с окраины, взносы за дальнейшее проживание под крышей. Учиться-то несколько месяцев предстояло! Семнадцатилетние девочки, а на дворе 2005-й год. Устроились фасовщицами с почасовой оплатой, рекламные листовки по почтовым ящикам разносили, для занятых хозяев, выгуливали собак.
Доход складывался в кучку - кое-как хватало, если на суп и к макаронам брать "набор из частей курицы." Катины подруги расстраивались, что на косметику и обновки (хотя бы из секонд хенда) денег не остаётся. Катьке было проще. Краситься привычки не имела. Разве что ногти - в "гробовой" цвет.
Хватало несносимых джинсов, толстовок с футболками, что с собой прихватила. И массивная спортивная обувь долго не стаптывалась. Стрижки - пикси, гарсон, маллет ей обеспечивались по месту учёбы, бесплатно. Там же, одну, длинную прядь чёлки, Катя окрашивала в синий цвет.
Не из отряда Барби, но такая, с шармом была Катерина. Сероглазая, пепельная шатенка с живой мимикой и спортивной фигурой. Пока не разжившись мобилой, иногда писала матери письма, не забывая подчеркнуть, что теперь она "отдельная, свободная личность."
Ирина, раз в месяц, вызывала дочь на переговорный пункт, чтоб удостовериться, что ничего не случилось. Она Катьку любила всегда, просто не имела возможности сосредотачиваться только на ней. А вот бабушке, Василисе Кузьминичне, внимания внучки не доставалось совсем.
Так прошло чуть больше двух лет, значительно скорректировавших Катину "движуху." Например, одна из её подруг, вернулась домой. Другая расписалась с парнем - лимитчиком и "потерялась." Ничего, Катька вывернулась! Теперь почти в центре жила.
Правда вместе с пожилой хозяйкой квартиры - "ленинградкой из прошлого," как она себя называла. Ни пирсинг, ни татушки, мелькавшие на отдельных частях тела юной жилички, её не пугали. Теперь ходила с молодящей стрижкой и ногтей не стыдилась. До того поладили, что Катя временной прописки удостоилась.
Весьма важно для успешного трудоустройства. Начинающую мастерицу, со свидетельством и сертификатами, но без опыта, приняли в салон с некоторым именем. Вскоре образовалась клиентура, оценившая точную руку и собственный креативный почерк Катерины.
Отработав здесь смену, девушка спешила в другую точку, где занималась маникюром. Не распыление. Берегла навык и деньги потребовались большие - для "французской мечты." С этой же целью, затеяла переписку с француженкой, надеясь на гостевой вызов. Пока так, а в перспективе - пмж во Франции!
Помните увлечение Катей романами Франсуазы Саган?
Судьба ей навстречу шла - квартирная хозяйка, когда-то преподавала в школе французский язык и теперь охотно обучала Катю. И в Париже она, представьте себе, бывала! На какой-то конференции, "при царе Горохе," но что это меняло? Теперь каждый Катин шажочек, всякая денежка подчинялись "французской мечте."
А в далёком селе, продолжала жить её одинокая бабушка - Василиса Кузьминична. В Париже она не бывала, но судьбу имела затейливую. Её брак, в котором родился будущий Катин отец, был не первым. В юные восемнадцать лет, Василиса вышла замуж за парня из своей деревеньки.
Оба - беднота, поддержки нет. Родился ребёнок, но прожил только четыре года. Фельдшер спутала дифтерит с ангиной - малыш умер. Горе разъединило супругов. Василиса уехала в город и на учительницу младших классов поступила учиться. Потом, по направлению, попала в село, неподалёку от города.
В неё влюбился состоятельный, по сельским меркам, мужчина, настолько постарше, что даже, став хозяйкой в его видной избе, Василиса обращалась к мужу Петрович. К тридцати родила сына, впоследствии одарившего её внучкой. Петрович помер в год Катиного рождения. Но хозяйство оставил крепкое.
Уже не избу, а кирпичный дом с мансардой и со всеми удобствами. Опять же баня, хоз. постройки. Землицы - соток пятнадцать. Само село богатело и развивалось. Заинтересованная администрация и близость города, не позволили развалиться сельскому населённому пункту в трудные годы.
Школа, детский сад, больница, Дом культуры и какие-то производственные направления, дающие части сельчан работу. Со временем супермаркеты появились и даже кафе. Избушек старого типа здесь почти не осталось. Горожане расчухали, чем сельский воздух от асфальтового отличается и цены на дома ощутимо взлетели.
Ещё бы продал кто!
Очень неплохо здесь жила и работала Василиса Кузьминична. Выход на пенсию себе позволила за шестьдесят, и почти сразу Ирина от неё забрала свою дочь. Новую невестку женщина принять не сумела, внука не полюбила. Сын к ней редко заглядывал. Сама справлялась с огородом, большой курятник держала.
Наверное, ей лет семьдесят было, когда Катя в Санкт-Петербург подалась. Не дряхлость, конечно - даже полтора года спустя. И как угораздило в погреб упасть - непонятно! Её соседка спасла, всполошив мужиков, скорую помощь и Александра - сына Василисы Кузьминичны.
Обошлось без переломов. Но сильно потянула шейные позвонки и получила сотрясение мозга. Уже в процессе лечения, обнаружилось, что с пожилой женщиной что-то не так. Она начала заговариваться. Например, просила срочно выписать - у неё уроки, родительское собрание назначено!
Если в руки попадала газетка, тут же начинала проверять, считая школьной тетрадкой. Как только в палате гасили свет, Василисе Кузьминичне мерещились силуэты людей. Принимая их за реальность, вступала в разговоры с пустотой, пугая окружающих.
"Сотрясение, склероз сосудов мозга и вот вам нейропсихиатрическое расстройство!" - объясняла врачиха.
Василису Кузьминичну выписали с направлением к психиатру. И там ещё страшнее прозвучало - приступообразная, старческая шизофрения. Предложили госпитализацию. Сын согласился, что вполне разумно. Вернулся в свой город - к семье, к работе. И обдумывал что дальше делать.
Кате о случившемся не сообщал. Впрочем, общения между ними никогда не было.
За тридцать дней, что мать лежала в ПНД (без посещений), придумалось следующее: забрать её к себе. На основании заключений врачей, лишить дееспособности. Как положено - через суд. Тогда родовое гнездо можно продать без подозрений и заморочек. Так знакомый юрист посоветовал.
Ну, а потом оформить в ПНИ. Смешную сокращёнку, Александр от психиатра услышал. А так -то, интернат для психоневрологических больных называется. Для людей с отклонениями. Шизофрения - ого-го, какое отклонение!
Разумеется, навещать и шоколадку санитарке совать, чтоб смотрела получше.
Мать после выписки из "психушки," еле ходила и была молчаливой. Благодаря лекарствам, много спала. Александр, взялся просматривать документы, какие для первой части плана понадобятся. И тут его ждал обидный облом.
Завещание, на половину дома, адресованное внучке, коробило, но ладно! Так и вторая, оказалась Кате подаренной! Оформление дарственной случилось вскоре после отъезда девушки в Санкт - Петербург. Будто что предчувствовала, старая! И теперь, без участия дочери, домом Александр не мог распорядиться.
... В село Катя приехала, уверенная, что Василиса Кузьминична в подобии деменции пребывает. Да, дом нужно продать и деньги разделить пополам, хотя бы потому, что отец бабушку к себе заберёт. А Кате не придётся копить на поездку во Францию. Жалко старушку, но что поделаешь?
Бабушка лежала в кровати, сжавшись в комочек. Глаза прикрыты, но веки подрагивали. Катя рядом присела. Она помнила Василису Кузьминичну аккуратной, подтянутой - года не беда! А уж, какой она была, когда жили вместе - ласковая, шутливая. Никакой педагогической занудности.
Её уважали и родители и ученики. Расставание с ней больно Катю ударило, показавшись предательством со стороны бабушки."Отдала, как надоевшую игрушку!" - годы считала Катерина. Но теперь, коснувшись свалявшихся волос, прошептала: "Баба Вася, это я, Катя, приехала!" Так она её называла когда-то.
Глаза бабушки приоткрылись - в них испуг и тоска. Проговорила отчётливо:
"Катенька, не увозите меня из дома. Я не заживусь, обещаю. И с ними (кивнула в сторону) не буду разговаривать."
Несколько дней спустя, сложив вместе мнение разных врачей, Катерина поняла, что баба Вася не опасна, приступы странностей можно купировать. И вообще, при такой форме шизофрении, Василиса Кузьминична может вести обычную жизнь. ПНИ - это край, если старуха никому не нужна.
Внучка решилась остаться при ней на какое-то время и наперёд не заглядывать. Отец пытался вразумить и надавить, но Катя сказала:
"Тебе, конечно, привычно несчастья творить, а я этому не желаю учиться!"
Её мать не знала, кто прав. Василису Кузьминичну жаль, но не менять же дочке Питер на сельскую галошу! Катя сменила. Временно, как ей казалось. Бабушкина пенсия, и копилка на французскую мечту, позволяли девушке целый день заниматься старушкой. Первый месяц был самый трудный.
Катя, занявшая позицию сиделки при тяжёлой больной, вела себя, как советовал психиатр - требовательное спокойствие, всё по расписанию, строгое объяснение насчёт галлюцинаций. Весьма утомительно и Василиса Кузьминична либо лекарствами "тормознутая," либо тревожно-депрессивная.
Однажды, ограничившись непосредственными лекарствами от заболевания, не стала давать сонливый транквилизатор. Заварила чай с мелиссой и ромашкой. Малиновое варенье, свежие гренки ждали на столе.
"Баба Вася, а расскажи о себе всё, что помнишь. Любыми словами,"- попросила Катя, грустную бабушку.
Та заговорила, спотыкаясь, забывая слова,, путая факты. Катя не подсказывала, не поправляла. Смело, с улыбкой спросила: "А кто лучше целовался - первый муж или второй?" Баба Вася наморщила лоб, вспоминая.
Внучка её обняла: "Что - хороши оба? Везёт! А я не целованная до сих пор!"
И, о чудо, Василиса Кузьминична озадачилась: "Так старой ... тёткой останешься. Надо посмотреть, кто подходящий есть."
Ничего, что вместо девы, назвала тёткой. Они разговаривали - это главное! И стала именно так держаться - заботливо, с юмором, непринуждённо. Как с подружкой. Не мешала, если бабушка бралась проверять "тетрадки."
Про галлюцинации уточнила: "А кто у нас бывает в гостях - Петрович или первый муж - Ваня?"
Всмотревшись в угол, Василиса Кузьминична сказала: "Оба стоят. Ваню любила, а Петровича..."
"Уважала? Тоже чувство. И посмотри, какой он нам дом оставил! Мы их с тобой бояться не будем, но и вниманием баловать не станем. И ты всегда должна хорошо выглядеть, бабулёк - пусть поревнуют!"
Наверняка, это неправильно и примером служить не должно. Но Василиса Кузьминична пополнела, стала ходить, не качаясь. Утром сразу шла умываться. Охотно согласилась на маникюр и стрижку волос. Бесцветный лак ей понравился, а про модную чёлку сказала: "Ишь, как криво отхватила - исправь!"
Вдвоём засаживали огород, взяв у соседки рассаду. Катя предупредила сразу: "Всё по минимуму, только для себя. Иначе я сдохну!" Сдохнуть не дал сын соцработницы, одно время приходившей к Василисе Кузьминичне. Роман зашёл по просьбе беспокойной матушки, узнать, как у бывшей подопечной дела.
И стал "огородным" помощником. А ещё сделал рекламу парикмахерскому таланту Катерины. Одну из комнат она оформила под зал для клиенток и вывеску на ворота повесила: "Салон "Гран мэр" подарит вам красоту." Только Роману и бабе Васе открыла перевод с французского - "Бабушка."
... Мать Кати сокрушалась:
"Расписались без всякой свадьбы! Моя Катька опять стала деревенской. Разве для этого я её, когда - то еле отбила у бабки?!"
Василиса Кузьминична ещё лет семь прожила. С лекарствами, по назначению врача. С "гостями," проверкой "тетрадок." Катя не боялась оставлять её с правнучкой. Роман считал бабку жены "просто прикольной."
Париж? А куда он денется? На месте стоит.
А вот Катя с Ромой на полную катушку живут - на свой, сельский лад, разумеется. Разводят кур на продажу. Огород засаживают до последнего сантиметра. У них уже двое детей. Роман работает в городе, на заводе, как и до знакомства с Катей. Не большими деньгами - дружной семейной жизнью богаты.
Катина парикмахерская, по-прежнему "Гран мэр" называется. Перевод уже знают, но не напрягаются. Вот такая история про Катю с её "французской мечтой."
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина
