Актерский век "царицы грёз театрального Петербурга", красавицы и необыкновенно талантливой актрисы Феодосии Снетковой длился неполных семь лет... И за это время она сумела покорить публику двух столиц, завоевать всеобщее признание как "самая поэтичная инженю русской сцены", блестяще сыграть целый ряд главных ролей (от Офелии в "Гамлете" до Софьи в "Горе от ума") и поразить своим даром самого А. Н. Островского, который хотел видеть именно её в роли Катерины на петербургской премьере "Грозы". Если в Москве непревзойденной Катериной в то время считали Любовь Никулину-Косицкую, то для зрителей Александринского театра этот образ навсегда слился именно с этой актрисой.
Современники утверждали, что обаяние Снетковой действовало неотразимо, так как происходило прямо от милой выразительности лица, особенно от взгляда; от игры больших тёмных глаз, от магических нот голоса... "Женственность её была не жантильная, не жгучая или чувственно-вызывающая, а тихая и прекрасная, вроде какого-то благоухания", — писал П. Боборыкин. Не случайно, будучи участницей живых картин (так назывались представления, разрешённые в период Великого поста) актриса с огромным успехом изображала цветы, бабочек и нежных волшебных эльфов.
Феодосия Александровна Снеткова (1838-1929) родилась в семье отставного унтер-офицера. Кроме неё, у небогатых родителей было ещё две дочери, и чтобы обеспечить их, отец решил обратиться к ремеслу театрального парикмахера — детям служащих полагался полный пансион в училище. Феодосия была младшей, и уже в 10 лет начала постигать азы актерского искусства. Прозвищем "Фанни" юную воспитанницу театральной школы одарили подруги, когда в Россию на гастроли прибыла знаменитая австрийская танцовщица Фанни Эльслер. Многие хотели ей подражать, однако действительно похожей оказалась Снеткова — своим изяществом, музыкальностью, балетной осанкой и врождённой грацией... Сравнивали ее и с молодой Верой Самойловой, у которой впоследствии она будет брать уроки, готовясь к дебюту на профессиональной сцене. Но при всем сходстве, Снеткова с юных лет обладала собственным, индивидуальным сценическим "голосом", артистическим своеобразием, которого, по выражению одного из партнеров, "ни у кого не было на русской сцене впоследствии".
Дебют состоялся в декабре 1856 года, и в хронике А. И. Вольфа он отмечен как "драгоценное приобретение" Александринского театра. Снеткова играла княжну Ольгу в спектакле "Владимир Заревский" К. Ефимовича. Успех первого выступления подтвердил правильность решения молодой актрисы — пожертвовать талантом балерины ради драматических ролей. Горячий прием публики, аплодисменты, цветы, благосклонные отклики критиков... "Нет сомнения, — писал рецензент "Театрального и музыкального вестника", — что в её игре кроются некоторые недостатки, но вспомните лета артистки, поймите, что она ещё не опытна на сцене, и вы верно сознаетесь, что пойдёт она далеко, и станет знаменитостью..."
Начало творческого пути Снетковой было удачным, уже в первом сезоне ей удалось завоевать симпатии капризного и придирчивого столичного зрителя. Правда, играла она поначалу в проходных пьесах — незамысловатых комедиях, второсортных мелодрамах, переводных безделках "об угнетённой невинности" и тому подобном развлекательном репертуаре. Амплуа первой драматической героини занимала Елизавета Владимирова, француженка по происхождению, актриса одарённая и очень эффектная. Тем не менее, Снеткову заметили; её героини были очаровательны, когда нужно — скромны; в меру кокетливы, когда того требовал образ...
Остановимся на возобновленной комедии барона Корфа "Браслет и прочее". Содержание пьесы очень простое: молоденькой жене хочется браслет и карету. Муж (Г-н Самойлов) отказывает: дела его плохи, что, впрочем, он скрывает от своей жены. Тут, как нарочно, приезжает тётушка (Г-жа Линская) и советует жене падать всякий раз в обморок, встретив отказ со стороны мужа. Притворными обмороками жена вынуждает подарить ей браслет и коляску... Но дело улаживается, и всё кончается благополучно. [...] Нас в этот вечер занимала игра г-жи Снетковой: её роль трудна, требует отчётливой игры. Артистка сумела просто, легко передать нам прихотливую, умненькую, настойчивую женщину. Её непринужденный и естественный смех, мнимые обмороки и радость, когда муж посылает за браслетом, были так хороши!.. (Из рецензии, подписанной М. Ф-вым, 1858 год)
Даже в слабых пьесах Снеткова была обворожительна, например, в драмах, комедиях и водевилях безнадежно влюбленного в нее И. Е. Чернышёва ("Не в деньгах счастье", "Отец семейства", "Испорченная жизнь"). Иван Егорович был гораздо более одарён в литературном отношении, нежели как актёр; он не имел успеха на сцене, — зато прославился авторством сценичных драматических произведений, позволивших раскрыться многим талантам, в том числе и Александра Мартынова. Все в театре знали, что Чернышёв боготворит Снеткову, и подсмеивались над его исступленным поклонением. Он огрызался в ответ: "Сучат тут всякие ногами и языками, без умолку по ночам!"
Её вежливую улыбку он принимал за проблеск взаимности, а похвалы его произведениям, обманывая себя, готов был принять за неравнодушие. На полях деловых писем рисовал её профиль, сочинял стихи, ревновал, стоял под её окнами; ходил то к гадалкам, то в кабак... Снетковой было жаль его, но никаких романтических чувств к этому нелепому, некрасивому, одержимому ею человеку она не испытывала. Судьба Чернышёва оказалась печальна: Фанни Снеткова так и не ответила на его страсть; он яростно пил от тоски, мучился и в конце концов умер в одиночестве и нищете. Денег, помощи и жалости он ни от кого не принимал. По легенде, когда обнаружили его тело, в руке покойного была зажата жемчужная нить — единственный подарок любимой женщины.
"Украшение русской сцены..."
Восторженно принимала публика шекспировских героинь Снетковой (Корделию, Дездемону, Офелию), которых она исполняла в традиции великой Варвары Асенковой. Память о ней была ещё жива в сердцах театралов. Сам В. Г. Белинский был в восторге от игры Снетковой в "Гамлете", и постепенно её стали считать "первым сюжетом" петербургской сцены. Она сыграла за несколько лет 60 ролей, — капризные и страдающие, взбалмошные и сдержанные героини комедий, фарсов, мелодрам в ее исполнении привлекали душевным здоровьем, нравственной чистотой. Это были ее современницы, жившие не на окраине, но и не в центре Петербурга, скромные труженицы, наивные, но стойкие девушки. Среди них были и те, кого принято называть "тургеневскими", и совсем другие, — легкомысленные, весёлые, прелестные в своём свободном жизненном полёте.
Период расцвета таланта Фанни Снетковой — начало 1860-х годов. Коронной ролью стала Катерина в "Грозе" Островского, — она потрясла публику до глубины души. Недоброжелатели усмехались: "Что за провинциальная купчиха — в кринолинах, кокошнике?.. " Действительно, в этой трактовке роли мало было прямолинейного, бытового, жизнеподобного. Зато на удивление явственно звучало общечеловеческое, трогательное, трепетное содержание, вечно живущее в представительницах русского народа. В переводе с греческого, "Катерина" — "чистая, незапятнанная," — именно такой она представала на сцене, стремясь жить честно, с открытой душой среди обитателей города Калинова. Примечательно, что в отзыве об игре Снетковой в этом спектакле критик А. С. Гиероглифов назвал героиню "Грозы" светлым лучом на темном небе, и эти слова потом перефразировал Н. А. Добролюбов. Сегодня мы знаем о "луче света в тёмном царстве" уже из школьной программы... А детали костюма, которые показались критикам странными, были придуманы самим автором пьесы, который настаивал на жемчужном кокошнике (предмете, который надевали незамужние девушки) и гипюровом покрывале, окутывавшем лицо так, чтобы сразу видны были глаза актрисы.
Одухотворенное лицо, глубокая печаль во взгляде, благородство манер, порывистость, искренность... всё это и раньше привлекало поклонников, но на премьерных показах "Грозы" произвело настоящий фурор. Анонимный обозреватель «Санкт-Петербургских ведомостей» писал о том, что автора вызывали несколько раз, равно как и исполнителей, а г-жу Снеткову вызвали даже посреди акта, после того как Катерина бросается в Волгу, так что ей "пришлось выйти из воды сухою". Героиня совершала грех не перед людьми, и даже не перед Богом, а перед собой, своей собственной верой, и этот грех разрушал гармонию её натуры.
Странный, казалось бы, выбор актрисы... и насколько он оказался точным, оправданным! Игравшая ранее "лирических инженю", Снеткова взяла принципиально новую высоту в своей актёрской карьере. Надо сказать, что артистка очень боялась провала, так как абсолютно не знала будней купеческой жизни, никогда не выезжала из Петербурга и лишена была возможности наблюдать и запоминать... Вначале она даже хотела отказаться от роли, но А. Е. Мартынов, которому предназначалась роль Тихона, убедил её согласиться. Мартынов вспоминал, что в день премьеры "Грозы" Снеткова так измучила его своими страхами, что в пятом акте, когда по сюжету пьесы Катерину приносят мёртвой, ему и правда показалось на мгновение, что его партнёрша умерла. И многочисленные поклонники актрисы бешено аплодировали не столько пьесе Островского, сколько игре своей любимицы.
... 31 января 1863 года состоится прощальный бенефис Фанни Снетковой, решившей оставить сцену. Она выйдет замуж за отставного гвардии подпоручика Сергея Перфильева. Уничтожит свои записки, переедет с мужем в Москву и никогда не вернется на сцену.