Расцвет русского водевиля приходится на 1830-е годы, и благодаря этому, казалось бы, несерьёзному жанру, формируется великолепная актёрская школа. В чтении, как известно, водевильные пьески не производят никакого впечатления, кажутся наивными — их обязательно нужно смотреть. Это один из самых театральных жанров, ориентированный именно на исполнение; своего рода "сценарий", канва для актёрской импровизации. Предполагается, что актёр должен по представленной схеме самостоятельно создавать характер — своим талантом, мастерством и масштабом своей личности.
Водевиль жёстко требовал от артиста определённых качеств — умения петь, танцевать, фехтовать, владеть искусством трансформации; пластичности, быстрой реакции, способности моментально и убедительно перевоплощаться в несколько типов, а иногда играть в одном спектакле полярные роли. Часто встречались сюжеты, построенные на портретном сходстве с какими-либо знаменитостями, потому нужно было достоверно имитировать и пародировать реальных людей, даже другого пола. Таким образом, актёр обязан был владеть всеми средствами сценической выразительности.
В водевилях были заняты практически все звезды императорских театров. Идеальную фигуру типичного водевильного актёра представлял собой Николай Осипович Дюр (1807-1839). Даже те, кто интересуется театральным искусством, в первую очередь вспоминают это имя в связи с неудачной премьерой "Ревизора", так как Гоголь остался недоволен исполнением Дюром роли Хлестакова. Но справедливо ли судить актёра лишь по одному отзыву, пусть даже гоголевскому?..
"Показать талант в ничтожной роли..."
Сын обрусевшего француза-парикмахера, Дюр получил превосходную балетную выучку в петербургском театральном училище под руководством Дидло, как его любимый ученик. Дидло рассчитывал, что юноша сделает блестящую карьеру в музыкальном театре, однако Дюр склонялся к драматической сцене. Ещё в училище он участвовал в любительских спектаклях под руководством Мезьера — старого актёра, который преподавал воспитанникам французский язык и завёл обыкновение ставить французские пьески для практики. В этих спектаклях Дюр показал своё яркое комедийное дарование, и его судьбой заинтересовался А. Шаховской. По его совету, Дюр был выпущен драматическим актёром и в 1829 году был зачислен в труппу императорских театров.
Однако в первое время ему приходилось играть небольшие роли, и не в комедиях, а в мелодрамах и трагедиях. Томясь творческим бездействием, Дюр серьёзно занялся вокалом и успешно дебютировал в опере, начал успешно исполнять сложные партии (к примеру, Бартоло в "Севильском цирюльнике"), и критика оценивает его очень высоко — на уровне ведущих итальянских басов (по другим источникам — баритонов).
Так драматическая сцена чуть было не потеряла звездного актёра навсегда... Но в 1831 году грянула эпидемия холеры, и русский театр лишился прекрасного комика Рязанцева. С этого сезона Николай Дюр становится ведущим комедийным артистом Михайловского, а впоследствии Александринского театра. За 10 лет творческой работы он сыграл более 250 ролей в 1500 спектаклях. И это была ещё не самая большая нагрузка для водевильного актёра... Огромное количество бессодержательных драматических поделок лавино накрывало театр, но Дюр честно играл всё, что требовалось. Ему принадлежит афоризм: "В хорошей роли каждый артист — талант, но показать талант в ничтожной роли — вот это значит быть артистом!"
"Достоинства Дюра, — писал автор водевилей Фёдор Кони, — очень многосторонни. Первым отличительным качеством была весёлость, вторым — необыкновенное разнообразие". Основной тип персонажей Дюра — светские ветреники, повесы и фаты, но с равным успехом он играл и комических стариков. Он в совершенстве владел искусством переодевания ("Студент, артист, хорист и аферист"), имитации. В водевиле Шаховского "Первое апреля, или Новый дом сумасшедших" он смешил зал до слёз, копируя парижских танцовщиц. Наиболее значительными ролями историки считают Жовиаля ("Стряпчий под столом"), Фрейтага ("Девушка-гусар"), Макара Губкина ("Студент, артист..."). Но в особенности прославился Дюр как мастер исполнения водевильного куплета.
У Дюра была своя методика подготовки к роли. Он был музыкален от рождения, обладал даром композиции, сочинил даже целый сборник романсов. Потому он репетировал за инструментом: искал мелодию, звуковой лейтмотив роли, её тональность и ритм. Отыскав общую "музыку роли", он переходил к куплету, оттачивая исполнение и аккомпанируя себе на фортепиано. Куплетом определялся весь ритмический рисунок роли, весь сценический образ. В результате — триумф в упомянутой роли Жовиаля, почти полностью состоящей из куплетов. Более того, Николай Дюр сам писал музыку для водевилей, выпустив три альбома.
Загадка Хлестакова
История доказала, что Дюр вовсе не застывал в маске "водевильного шалуна", как неприязненно отозвался о нём Гоголь. "К лучшим его созданиям ... нужно отнести роль Жана в "Воспитаннице любви", — писал Вольф в "Хронике" — Личность кутилы, трактирного завсегдатая, превращавшегося постепенно в порядочного человека под влиянием любимой женщины, вышла у него совершенно живою". Кроме водевилей, был и серьёзный репертуар (1830 - Молчалин в "Горе от ума").
Николай Дюр не случайно был первым исполнителем роли Хлестакова (1836). До сих пор непонятно, какова на самом деле была его игра, и по каким причинам. Гоголю она не понравилась ("нечто вроде шеренги водевильных шалунов"), но при этом сохранились рецензии критиков, где роль оценивается весьма высоко, игра Дюра названа великолепной. Не исключено, что сам Гоголь, отдав вариант пьесы на театр в первом её варианте, написал больше водевильных деталей, чем в окончательной редакции, которую мы сейчас считаем канонической. У историков существуют сомнения, что оценка Гоголя была объективна.
В том же Александринском театре славу Дюра разделила знаменитая водевильная актриса Варвара Николаевна Асенкова (1817-1841). Незаконнорожденная дочь актрисы А. Е. Асенковой, она ещё маленькой девочкой была отдана в театральное училище, но во время обучения особой одарённости не проявила, была признана неспособной. Дирекция рекомендовала матери забрать маленькую Варю домой, так как "особенного таланта к сценическому искусству не оказалось". После возвращения Варвара занималась домом, заботилась о семье, пыталась найти, чем заработать на хлеб... Получив общее образование в частном пансионе, Асенкова всё же решила идти обратно в театр — не столько из страсти к сцене, сколько потому, что это был для неё единственный путь самостоятельной трудовой жизни, которой требовало от неё трудное материальное положение семьи. "Она решилась поступить на театр, как решаются идти замуж за нелюбимого, но богатого человека", — писал о ней П. Каратыгин со слов самой актрисы (впрочем, впоследствии эти слова были названы историками легендой).
Занимался с Асенковой актёр Иван Сосницкий, который взялся подготовить девушку к дебюту, и приходил поначалу в отчаяние от "бездарности" своей ученицы. Он оставил попытки пробудить в ней лёгкость и естественность, и сосредоточился на том, чтобы правильно поставить её несколько ролей. Но в результате упорного труда актриса наконец раскрылась — и поразила своего наставника. В 1835 году состоялся её блистательный дебют в комедии Фавара "Солиман Второй, или Три султанши" в роли непокорной и своевольной одалиски Роксоланы. Первые же рецензии пророчили молодой артистке грандиозный успех, по словам современников, трудно было вообразить более привлекательную водевильную исполнительницу, будто бы созданную для этого жанра. Красивая, женственная, изящная, с прекрасными манерами и врождённой грацией, она обладала какой-то особенной жизнерадостностью, весёлостью, мимической выразительностью, сценической ловкостью и большой музыкальностью при голосе чарующего тембра. Её окружала магическая аура полноты бытия... Всего шесть "звёздных" лет подарила ей судьба — но, несмотря на трагически короткую жизнь, Асенкова навеки осталась в истории театра непревзойдённой актрисой водевиля.
Гусарская баллада
Варвара Асенкова буквально заворожила зрительный зал в ролях водевильных инженю, несмотря на однотипность ролей (Катенька, Лизанька, Глашенька и так далее). Но настоящим триумфом сопровождалось выступление в амплуа травести. Прекрасно сложенная, она необычайно ловко носила мужской костюм, и в этом не было ничего шокирующего. Ещё до Асенковой русский театр знал этот приём — исполнение женщиной роли, требующей переодевания в мужское платье, либо непосредственно ролей подростков, — как средство придать зрелищу известную пикантность (Рыкалова, Строганова и другие). Однако Асенкова настолько совершенна была в этом амплуа, что даже история европейского театра ставит её в один ряд с парижской родоначальницей травестийной традиции, актрисой Виржини Дежазе.
Асенкова играет Габриэль в водевиле Ф. Кони "Девушка-гусар", юнкера Лелева в водевиле Орлова "Гусарская стоянка, или Плата той же монетой", гусара Стрункина в пьесе Коровкина "Шалости корнета"... Рецензии захлёбываются восторгом, пишут, что артистка сводила с ума публику в роли маркиза Рауля де Креки в водевиле "Полковник старых времён"... Особенно в сцене, когда юный полковник с необыкновенным шиком подкручивал несуществующие усы. Сюжет был прост: во французской деревеньке стоит драгунский полк, который ожидает вновь назначенного командира. О нём ничего не известно, кроме имени: Рауль, и все гадают, обсуждают, каков он будет... И вот, выстраивается полк, появляется 16-летний мальчишка, которому купили полковничье звание. Он, разумеется, производит переполох и попадает в комические ситуации...
"... она играет столь же восхитительно, сколько и усладительно; словом, очаровывает душу и зрение. И потому каждый её жест, каждое слово возбуждает громкие рукоплескания; куплеты встречены и провожаемы были криками "фора". Особенно мило выговаривает она "чорт возьми!" Я был восхищён и очарован..." (В. Г. Белинский)
Говоря о мужских ролях Асенковой, современники подчёркивают, что артистка с поразительным вкусом и тактом умела избегать в них откровенных моментов, сочетая удивительную грацию и какую-то ей одной присущую стыдливость. Она никогда не прибегала к карикатуре, нарочитому комикованию, "рассмешиванию" зала. Пыталась разорвать круг водевильных ролей: сыграла Марью Антоновну в "Ревизоре", Софью в "Горе от ума", продемонстрировала глубокое драматическое дарование в роли Эсмеральды в инсценировке "Собора Парижской Богоматери", Евгении Гранде по повести Бальзака. Особняком стоит знаменитая роль Офелии в "Гамлете", о которой написал стихи Н. А. Некрасов.
По официальной версии, Варвара Асенкова умерла от чахотки. Но говорили вполголоса, что она покончила с собой из-за домогательств царя Николая Первого...
