Вопреки Катиным опасениям, следователь Пирожков слушал парня без особого трепета и даже записывал что-то в блокнот, задавая уточняющие вопросы, как будто ему часто приходилось допрашивать людей в месте, где обитают чудища. Впрочем, кроме липкого тумана, заполнившего бывший дачный домик по щиколотки и неприятно холодившего ступни, вокруг особо никто не ёрзал, но Ася воровато поглядывала на дверь — окна затянуло непроглядно.
— Если больница покрывает ваши махинации с тварями и детьми, зачем они вызвали полицию на исчезновение девочки?
Никита ничуть не смутился вопросу и удовлетворённо хмыкнул.
— А вы спокойно реагируете. Так и знал, что вам можно довериться, что не будете психовать зазря.
— А если бы не оправдал доверия? — ровным голосом спросил Пирожков. — Бросили бы здесь? На обед вашим питомцам?
Никита выразительно покосился на кобуру и сочувственно выдал:
— Не стоит демонизировать проводников, мы не душегубы, а вполне обыкновенные люди. Полицию вызвала истеричная медсестра, её уже уволили, как вы прекрасно знаете. Вы же с ней общались, да? Марина, кажется. Слишком болтливая для работы в коллективе, такие нигде надолго не задерживаются. Но барышня-то эффектная, — Никита подавил хулиганскую улыбку, но Ася не повелась на откровенный и скользкий намёк.
Не дружи с этой девочкой (начало, назад)
— Марина жаловалась, что ей выдали волчий билет, а она всего лишь переживала за подопечных детей, которые её изводили, между прочим, — спокойно ответил Пирожков, — у неё сложилось ложное впечатление, что нельзя подвергать детей в больнице риску.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Неудивительно, что она запуталась в очевидных вещах. Твари выбирают только несовершеннолетних для захвата тела, а мы не в состоянии выявить их сверхъестественную природу, пока не рискнём проверить на практике. А если благородно бездействовать и наблюдать издалека, количество жертв возрастёт многократно. Они способны великолепно маскироваться и выжидать, особенно, если замечают поблизости знакомых проводников. В Тени твари отслеживают нас и потом шарахаются в реальном мире, как чёрт от ладана, но стоит пролезть одной, и скоро их будут сотни. Сотни ни в чем не повинных детей, отдавших своё тело и жизнь какой-то доисторической чёрной душе, застрявшей здесь вместо положенного покоя.
По мере того, как Никита говорил, его лицо приобретало отчётливые черты жестокости и даже злобы, слово он устал оправдываться перед надоедливыми обвинителями.
— Как всё гладко, — задумчиво кивнул Пирожков, — тебя послушать, так вы просто благодетели. Минимизация рисков, забота о населении... Хотя достаточно не шастать туда-сюда вместо такси и проход для тварей будет закрыт.
— Вы невнимательно слушали, — Никита откинулся назад и утомлённо вздохнул, — проводники порой делают это по неопытности, именно поэтому важно присматривать за детьми с наследственностью. И даже так нельзя исключать чей-то злой умысел.
— Нарочно выпустить тварей? Но зачем? Или всё ради скорого перемещения? — осклабился следователь. Враждебное отношение к Никите не пропало, да и сама рассказанная история дурно пахла.
— Всякое бывает, — туманно ответил Никита, — так что, будем возвращать Тому?
— Будем. Что нужно от нас? Где она прячется? — сухо переспросил Пирожков и огляделся, ненадолго остановив взгляд на забывшей как дышать Асе.
— Не здесь, — коротко кивнул парень и поднялся, — извини, Кать, в другой раз поем. Поехали на вашей машине? Нам в город.
— А как же «здесь всё рядом»?
— Через Тень мы не пойдём, это опасно для вас, да и твари ещё привяжутся. Воспользуемся автомобилем. Надеюсь, вы не будете делать глупости, когда мы покинем Тень? Арестовывать или что-то такое?
— Как ты верно заметил, у меня ничего на тебя нет. Пока нет, — процедил Пирожков и встал, покручивая ключи от машины на пальце.
— Справедливо, — поддакнул Никита, — тогда поехали. Катя, оставайся здесь и… короче, оставайся.
— Хорошо, — недовольно пробормотала Катя и покорно вернула половник на место, — принято. Будь осторожен.
— Как и всегда, — он чмокнул девушку в щёку и вышел на крыльцо.
Стены вернулись на привычное место и туман стыдливо убрался, пощекотав напоследок лодыжки. Тень легко выпустила их обратно, но Пирожков не мог избавиться от ощущения чьего-то незримого присутствия.
