Fritz Leiber автор разносторонний, с одинаковым успехом он отметился в жанре меча и магии, абсурдистской хроноопере и психоделически-алкогольном Ship of Shadows. Для советского читателя запомнился прежде всего то ли сатирой, то ли памфлетом, а может просто юмористическим портретом фэндома The Silver Eggheads (Серебряные яйцеглавы). Вышла повесть в 1958 году, в СССР напечатана, как обычно, с солидным опозданием, аж в 1971 году. Перевод Рафаила Нудельмана и Игоря Почиталина опубликован в сборнике "Шутник" серии Зарубежная фантастика издательства "Мир". Однако воспринимается она сегодня так же актуально, как и шестьдесят, и пятьдесят, и тридцать лет назад, а возможно и ещё более злободневно.
Лейбер предсказал показал мир, в котором литература становится «словопомолом» — wordwooze, создаваемым издателями с помощью «словомельниц» — wordmill's , и которую невозможно перечесть второй раз, ибо теряется смысл и удовольствие от чтения: « — зато обложки преобразились поистине волшебно. Все то, что в середине XX века едва лишь намечалось, теперь пошло в рост и достигло пышного цветения. Стереопечать и четырехступенчатая репродукция позволили соблазнительным миниатюрным девицам на обложке проделывать нескончаемый стриптиз или появляться на фоне освещенных окон в прозрачных пеньюарах. Плотоядно ухмылялись монстры и гангстеры, мудро и проникновенно глядели философы и министры. Падали трупы, рушились мосты, ураганы выворачивали деревья, космические корабли стремительно уносились в звездную бесконечность поперек обложки в пять на пять дюймов».
«Словомельницы» создают «гипнотические творения ... — с теплыми розовыми облаками прилагательных, с глаголами действия, могучими, как ураган, с объемными четырехмерными существительными и соединительными союзами, прочными, как электросварка». Так Гаспар де ла Нюи смолол «свой «Пароль страсти» за два с третью дня на новейшей словомельнице «Реактивный Словотвор», снабженной инжектором плавных наречий и пятисекундных душераздирающих пауз».
Псевдописатели-поденщики — journeyman writer's (есть ещё master writer's и apprentice writer's), отсиживающие синекуру за панелями «словомельниц» поднимают бунт, уничтожают электронные сочинители и ожидают революционных изменений. Но «великие эпические произведения не рождались», а «многие писатели обнаружили, что они не умеют составлять из слов осмысленные фразы, а то и вовсе не способны написать хотя бы букву... большинство с тоской обнаружило, что располагает лишь минимальным запасом слов, которого только-только хватает на житейские нужды. Они поглощали огромное количество первосортного словопомола, но создать что-нибудь самим было для них так же невозможно, как заставить свой организм вырабатывать мед или шелковую паутинку». Ситуация очень знакомая, не правда ли? Ирония заключалась в том, что единственными самостоятельными писателями были роботы, такие как друг главного героя Zane Gort. Правда роботы пишут чтиво только для роботов.
«А кое-кто рассчитывал в результате возглавить писательский союз, или выйти в издатели, или еще как-то обратить себе на пользу хаос, который воцарится после уничтожения словомельниц, или, на худой конец, просто отвести душу. Однако в большинстве писатели искренне верили, что сумеют писать рассказы и даже великие романы, хотя никогда ничего не писали. И теперь их постигло разочарование». Цитировать можно практически всю книгу, и на каждой странице найдётся узнаваемая ситуация или ассоциация. Особенно для фэндома.
А ещё оказалось, что писательская революция инспирирована самими издателями с целью наживы. «То был черный день для любителей чтения. А возможно, то была, напротив, заря новой эры».
P.S. Шутки шутками, а буквально на днях в беседе с одной авторКой довольно популярного ныне течения ромфант услышал, что по прочтению творений коллег по жанру совершенно не запоминаются имена, названия и сюжет.
P.P.S. Да, совершенно сознательно в тексте не помянуты "нейросети".
