..."Тот не гражданин СССР, кто "Добролета" не акционер", зная, что я делал этот плакат и предполагая, что это стихи какого-нибудь плохого поэта. Я обиделся и стал ругать их за то, что они не пишут текста к рекламам, а что этот стих мой и получился он случайно" (Александр Родченко "Опыты для будущего")
Володя - это Владимир Маяковский. Который смеялся над Александром Родченко, но не долго, ибо решили они работать в тандеме и создать свою уникальную марку "Реклам-конструктор: Маяковский - Родченко" (Маяковский тексты придумывал, Родченко - графическое оформление).
"2 октября 1920 года на 19-й Государственной выставке я выставил 57 работ. Выставка открылась в "Салоне" на Большой Дмитровке, на вернисаже был Маяковский. Он подошел ко мне просто и сказал: "Идем, с тобой хочет познакомиться Лиля Юрьевна Брик". Я подошел и познакомился. Это было мое первое знакомство с Маяковским" (Александр Родченко "Опыты для будущего")
С которого все началось. Причем началось удачно, ибо аккурат благодаря "Реклам-конструктору: Маяковский - Родченко" мир увидел самые яркие образцы советской рекламы 1920-х годов (плакаты Моссельпрома, Мосполиграфа, Резинотреста и оных советских организаций).
"Вслед за ГУМом нашими заказчиками стали Мосполиграф, Резинотрест, Моссельпром, Чаеуправление. Работа спорилась. Плакаты, вывески, упаковки, обертки - теперь нашу продукцию можно было увидеть и на улице, и в магазине, и в руках покупателя. Росла, крепла новая реклама - советская. А это уже было принципиально важно для нас, работников левого фронта искусств... Раньше реклама высокомерно изгонялась из сферы чистого искусства. Вместе с папиросной коробкой, пакетом печенья в руки потребителя попадала вульгарная, пошлая картинка. Бороться с этой дурной традицией и значило двигать новую, советскую рекламу, новую не только по содержанию, но и по форме. К работе над советской рекламой Маяковский относился очень серьезно. В его глазах это был вид литературного оружия" (Александр Родченко "Опыты для будущего")
"Вся Москва была в наших рекламах. Все киоски Моссельпрома, все вывески, все плакаты, все газеты и журналы были наполнены ими. Мы полностью завоевали Москву и полностью сдвинули, или, вернее, переменили старый, царски-буржуазно-западный стиль рекламы на новый, советский" (Александр Родченко "Опыты для будущего")
Стиль, которому поклоняются все современные дизайнеры, ибо не будь Родченко и Маяковского, их "Реклам-конструктора", не было бы современного дизайна.
"Реклама - это имя вещи. Как хороший художник создает себе имя, так создает себе имя и вещь. Увидев на обложке журнала "знаменитое" имя, останавливаются купить. Будь та же вещь без фамилии на обложке, сотни рассеянных просто прошли бы мимо. Реклама должна напоминать бесконечно о каждой, даже чудесной вещи " (Владимир Маяковский "Агитация и реклама").
Началось все в 1914 году в Казани, куда семья Родченко переехала из Петербурга. "Была в Казани главная улица - Воскресенская, и однажды на витрине какого-то магазина появилась афиша, не помню текста, но что-то вроде: "Три футуриста: Д.Д. Бурлюк, В.В. Каменский, В.В. Маяковский" (Александр Родченко "Опыты для будущего")
Которые прибыли в Казань, чтобы свою традиционную эпатажную акцию-лекцию провести.
Родченко ну никак не мог пропустить сей "спектакль". Большинство зрителей кудрявый футуристический "перформанс" не оценило, то дело ясное. А вот сам Родченко, с малолетства вовлеченный в культурную жизнь и искусство (батюшка его был театральным бутафором, а квартира семьи находилась прямо над сценой, через которую нужно было пройти, чтобы спуститься на улицу), остался в полном восторге, с решительным намерением создавать новое искусство.
"Цирк настолько поразил меня, что это осталось на всю жизнь любимым зрелищем... Второе потрясающее зрелище был вечер футуристов в этом важном дворянском собрании" (Александр Родченко "Опыты для будущего")
Тандем поэта и художника сложился в 1923 году и просуществовал 2 года, до 1925-го. Всего 2 года, за которые были созданы основные маркеры современного мирового (не только отечественного) дизайна и фотографические/фотомонтажные приемы, актуальные до сих пор.
"Я начал фотомонтажи для "Про это". Лилю Юрьевну и Володю снимал для них Штеренберг, я тогда еще не снимал. Я первый начал делать фотомонтажи в СССР. Это было для журнала "Кино-фот", также в плакатах к фильмам Вертова "Шестая мира" и "Кино-глаз", Эйзенштейна "Броненосец "Потемкин"", для "Молодой Гвардии", "Спутника коммуниста" и т.д., поэтому Володя захотел, чтобы и "Про это" сделал я" (Александр Родченко "Опыты для будущего")
Отмотаем пленку немного назад. В 1915 году, через год после казанской акции-лекции футуристов, Родченко переезжает в Москву. Там он знакомится с Татлиным и Малевичем. И, ясное дело, симпатии к последнему не испытывает. Потому что Родченко плоть и дух конструктивизма, и метафизические супрематические размышления о чистом искусстве его волновали мало, а вот скульптуроживопись Татлина, его интерес к конструкции и материалам манили со всей страстью неофита, открывающего чертоги возможностей циркуля и линейки.
И фотомонтаж в этой художественной парадигме если не самое главное звено, то как минимум наиболее яркое и звонкое (впрочем, как и фотография, но о ней позже).
Повторюсь, Родченко - плоть от плоти конструктивист (направление, вся соль которого форму полностью соединить с функцией). И мыслит он именно аки конструктор... потому что искусство будущего более не может быть "уютным украшением семейных квартир", но должно быть равным "небоскребам, грандиозным мостам и подводным судам".
Собственно через плакаты и фотомонтажки Родченко пришел к фотографии (штудировал килотонны советских и иностранных журналов, вырезая оттуда все самое интересно плюс тесно общался с фотографами, ибо именно они помогали ему снять уникальные сюжеты) - в 1924 году купил себе камеру и в одночасье стал одним из главных фотографов в стране.
Фотографом, конечно, конструктивистским - через линии и плоскости художник-конструктор показывал пространство и динамику снимка (потому что традиционная статика есть анахронизм, равный еретизму, и Родченко боролся с этим как мог).
"Мы бунтовали против принятых канонов, вкусов, ценностей. Мы работали и возмущали этот буржуазный мир, и из-за этого нас не покупали и не принимали. Мы чувствовали свою силу и ненависть к существующему тогда искусству… И полную правоту нового искусства" (Александр Родченко "Опыты для будущего")
Именно Родченко отрыл миру фотографии два приема, актуальные до сих пор - это ракурсы и диагональ. Ибо в эру самолетов и небоскребов именно искусство способно показать привычные объекты с неожиданных точек зрения, то есть научить люд мирской видеть шире, емче, со всех сторон, широко раскрытыми глазами, "сверху вниз" и "снизу вверх" (это сегодня сие маркеры самые, наверное, популярные приемы при постановке кадра, а тогда, в конце 1920-х, это стало настоящей революцией).
Революцией, которую люд мирской, ясное дело не понял (потому что этот юный отрок с трубой больше похож на разжиревшего зажиточного буржуа, чем на благонадежного советского гражданина), а советские власти объявили формализмом и стали нещадно бороться с этой "срамотой".
Родченко сперва попал в опалу, потом был реабилитирован, потом снова попал в немилость, потом снова реабилитирован... В 1930-х он "поэт" новой пролетарской эстетики (его снимки физкультурных парадов - апофеоз соцреалистической идеи), с ракурсами и диагоналями, более не кричащими о своей "революционной правоте" (теперь они вспомогательный инструмент, а не вызов). Качественно, но НЕ ТО.
"Помнится, что это была елка под Новый год и на елке висели, кроме всего прочего, книги и рисунки. Маяковский раздавал подарки с елки, в том числе, помню, бросил книжку "Облако в штанах" с какой-то надписью. Мне очень хотелось ее получить, но увы, мне она не досталась" (Александр Родченко "Опыты для будущего")
