“Длинный план” (“long shot” или “long take” или “one take” или “one shot”) – это непрерывная техника съёмки сцены, она снимается от начала до конца одним дублем, без перехода к другим ракурсам или комбинирования различных дублей.
Со стороны выглядит впечатляюще, если снято правильно, либо скучно, если неумело. При видимой простоте это сложная техника, поэтому она часто ассоциируются с утончённостью и режиссурой высокого уровня. Обычно для одной сцены на монтаже объединяются несколько дублей вместе, чтобы замаскировать допущенные ошибки и оставить только лучшие моменты, при исполнении непрерывного плана нет права на ошибку.
Длинные планы не должны преобладать в фильме, их нужно использовать умело и дозированно (исключения и вариации применения техники, конечно, есть), так же обычно поступают с голландскими углами. В классическом французском фильме “Бальная записная книжка” 1937 года один эпизод полностью снят с эффектом “голландский угол” – когда главная героиня Кристина де Геранд пришла к Тьерри Рейналю, последнему кавалеру из своей бальной книжки. Здесь этот эффект полностью оправдан, потому что Рейналь от молодого и подающего надежды студента-медика пришёл к полному упадку, что приём и подчёркивает. Есть и пример фильма, который снят на основе такого приёма полностью – это лучший британский фильм 20 века “Третий человек” (1949) Кэрола Рида.
И что тоже важно – введение в повествование длинного плана должно иметь смысл для раскрытия истории. Совершенно понятно, что интенсивное переключение между несколькими ракурсами способствует удержанию внимания зрителя, но правильное внедрение экзотического плана разбавит даже гангстерский эпос.
“Сияние” (1980, The Shining)
В классическом хорроре Стэнли Кубрика есть и композиционная симметрия, и хороший long shot. Например, сцена с трёхколёсным детским велосипедом, на котором мальчик Дэнни едет по коридору с сюрреалистичным ковром вдаль. Прямо к комнате 237.
“Разговор” (1974, The Conversation)
Открывающая сцена длится три минуты под звуки микширования, в ней обобщены основные темы фильма Фрэнсиса Форда Копполы. Зритель сначала сверху видит Юнион-сквер в Сан-Франциско, и постепенно камера приближается к главному герою Гарри Коулу.
“Назови меня своим именем” (2017, Call Me By Your Name)
Это пример фильма, который как раз благоволит длинным планам, являясь гимном dolce far niente. Солнечная северная Италия, абрикосовые деревья, приятные завтраки в саду и обмен репликами, которые словно бы и не намереваются довести повествование до острого момента. Самым заметным длинным планом в фильме является сцена у камина, когда Элио оплакивает свою судьбу, узнав, что Оливер собрался жениться.
“Олдбой” (2003, Oldeuboi)
Трёхминутная драка в коридоре в триллере Пак Чан Ука (Park Chan-wook) показывает, как длинный дубль и отсутствие монтажных склеек можно использовать для достижения реалистичности. Он усиливает кровавое напряжение между главным героем и его противниками, все действия тщательно отрепетированы: люди останавливаются, чтобы перевести дыхание, противники неправильно рассчитывают время своих ударов и промахиваются, страдающие жертвы на земле отчаянно швыряют в героя предметами. Бой получился по-настоящему изнурительным и жестоким.
“Славные парни” (1990, Goodfellas)
Мартин Скорсезе любит технику длинных планов. В Goodfellas сцена в клубе "Копакабана" иллюстрирует красивую жизнь гангстера Генри Хилла и то, как он гордится ею перед своей женщиной.
Оператор Майкл Боллхаус (Michael Ballhaus) использовал стедикам, чтобы следовать за Генри через кухню и в бар, наслаждающегося вниманием людей – гостей и обслуживающего персонала. Вся сцена построена вокруг него, как и весь фильм.
“Уикенд” (1967, Weekend)
Это длинный план бесконечной дорожной пробки во французской сельской местности в истории Жана-Люка Годара (Jean-Luc Godard). Постоянно движущаяся камера передаёт заряд энергии зрителю. Камера Рауля Кутара (Raoul Coutard) не останавливается, она обладает импульсом и энергией, которые передаются всему, что она снимает и тем, кто потом это видит. Годару было важно создать одновременно сюрреалистический и комический эффекты.
“Печать зла” (1958, Touch of Evil)
Съёмка непрерывного плана, при этом ещё и ночного, в 1950-х сама по себе была чудом. У Расселла Метти (Russell Metty) в нуаре Орсона Уэллса результат получился безупречным, завлекая зрителя в преступную атмосферу маленького приграничного городка, сначала следуя по улице за красивой семейной парой, а потом заставляя обомлеть от неожиданного взрыва автомобиля.
“Дитя человеческое” (2006, Children of Men)
В антиутопии Альфонсо Куарона (Alfonso Cuarón) несколько длинных планов. Сцена нападения на автомобиль имеет особое воздействие на зрителя, благодаря впечатляющим ракурсам, искажающим пространство и перемещающим персонажей в разные стороны.
Шестиминутная сцена, когда главный герой Тео бежит по разрушенным улицам, а повсюду падают бомбы и раздаются выстрелы. К её съёмке готовились несколько дней, чтобы взрывы и движущиеся автомобили перемещались с предельной точностью, и чтобы в кадр попали все необходимые элементы.
Военная драма Сэма Мендеса 2019 года – “1917”
Это скорее всего самый лучший пример великолепной иллюзии непрерывного плана. Камера Роджера Дикинса (Roger Deakins) следует за капралом Уильямом Скофилдом, бегущим по вражеской территории во время Первой мировой войны под взрывами и пулями. У истории есть точки – отправная и финальная. Дикинс их соединяет.
Все два часа выглядят как непрерывные, но по большей части здесь виртуозно спрятаны склейки, что и даёт эту иллюзию.
“Бёрдмэн” (2014, Birdman)
Драма Алехандро Г. Иньярриту вышла раньше драмы "1917", и на тот момент была революционной в плане техники съёмки, как снятая по большей части за один дубль. Конечно, есть искусные склейки, но в основном он действительно был снят как “long shot”, в том числе быстрым нервным шагом пересекающий Таймс-сквер в нижнем белье Ригган Томпсон, главный герой в исполнении Майкла Китона.
“Искупление” (2007, Atonement)
Пятиминутная сцена на пляже в Дюнкерке в 1940 году во время эвакуации солдат. Герой Джеймса Макэвоя появляется в образе измождённого солдата вместе со своими боевыми товарищами и бесцельно бродит по мрачному пространству.
Оператор Симус МакГарви (Seamus McGarvey) выстроил сложную хореографию, которая выглядит обманчиво просто, на самом деле, зрителю дают жёсткую правду, как по-разному мужчины проводят свои последние минуты на пляже: загорают, играют в футбол, напиваются, а на заднем плане играет меланхоличный оркестр.
