Как они пели! Ах, как они пели!.. Так, как пели они, никто и никогда уже не споет, даже кинематографический Фаринелли, чей голос для фильма был сконструирован посредством десятков перезаписей и наложений одного женского тембра на другой. Пели - как ангелы. А жили… Жили как люди. Не совсем полноценные, правда, особенно по тем временам, когда мир еще верил в Бога, в то, что всё - от Бога, что всё, что от Бога, не должно переделываться человеком.
Однако вера верой, а реальность реальностью. В реальности католической церкви нужны были высокие - ангельские - голоса для религиозных песнопений. Не женские, ведь что есть женщина? Сосуд греха - и, стало быть, ей, женщине, не место в отправлении обряда. Такими голосами, какие требовались церкви, обладали только мальчики, не вступившие в период полового созревания. Конечно же, и у мальчиков таких голосов был один на тысячи, и к тому же радовал почтенных прелатов, увы, недолго - три-четыре года. А затем или пропадал вовсе, или (в редких случаях) превращался в пусть и прекрасный, но мужской, а никак не ангельский голос.
Когда и кем впервые было найдено решение проблемы - неизвестно. Эту загадку истории человечеству уже не разрешить. Однако решение было найдено - жестокое, как все решения всех на свете властей. Итальянских мальчиков, обладающих музыкальностью и ангельским голосом, подвергали несложной операции, последствия которой могли привести (и нередко, но далеко не всякий раз приводили) к тому, что волшебный - не мужской и не женский - голос сохранялся у его обладателя навсегда. Более того, креп и развивался, ежели его носитель проходил хорошую (что значит опять-таки жестокую) школу и в дальнейшем посвящал свою жизнь профессиональному пению.
Известнейший термин "бельканто" ("прекрасное пение"), который ныне мы относим едва ли не ко всякому приличному оперному певцу вне зависимости от тембра его голоса, будь это хоть сладковатый средней силы тенор, хоть даже бас, первоначально применялся именно по отношению к кастратам - тем самым обладателям ангельских голосов, которым в детстве за обладание таковым пришлось (вольно или чаще по принуждению) кое чем пожертвовать. Чем именно? Возможностью иметь собственных детей. И только-то? - воскликнет кто-то.
И только, - утверждает в своем исследовании "История кастратов" Патрик Барбье, современный французский ученый, профессор Западно-Католического университета в Анжере, специалист по истории оперы, автор многих книг, в том числе биографий величайшего певца-сопраниста Фаринелли и знаменитой, нам, русским, не безразличной дивы Полины Виардо.
Кастрат и евнух - понятия различные, по нынешним же временам и вовсе несопоставимые. Кастрат как правило не утрачивал ни физического влечения к противоположному полу, ни самой возможности нормального его удовлетворения. Внешне кастрат отличался от обычного мужчины высоким ростом и излишней грузностью. И чаще всего - долголетием. Последнее, вероятно, никак не связано с кастрацией, просто сам вид деятельности и связанное с ним материальное благополучие позволяли артисту в те нелегкие времена (преимущественно XVI - XVIII вв., хотя последний певец-кастрат, Алессандро Морески, дожил до начала 20-х гг. ХХ столетия и даже успел оставить несколько граммофонных записей) жить дольше многих других.
Послушайте реконструкцию голоса молодого
А. Морески
Кто же принуждал маленького одаренного мальчика пожертвовать возможностью в будущем иметь собственных детей ради материального благополучия, престижной работы, возможной славы? В эпоху, когда, пусть отчасти, но сохранялись еще нормы христианской и даже средневековой морали, когда люди определенного дела, определенной профессии неизменно передавали наследникам дело, которому служили? Конечно же, именно родители, надеявшиеся облегчить жизнь большой и обыкновенно бедной (ведь аристократам и состоятельным купцам наследники их рода, дела и состояния нужны куда больше, чем призрачная слава одного отпрыска) семьи с помощью божьего дара одного из десятка сыновей.
Надо сказать, что жестокая школа и далеко не всегда легкий дальнейший путь выпускника нередко приводили к тому, что, добившись признания и благосостояния, "обиженный" родителями и обласканный судьбой артист напрочь забывал о родительском доме. Но и порядочных людей среди певцов-кастратов было немало. Причем вне зависимости от того, работали ли они только в церковных капеллах, или совмещали обслуживание религиозных обрядов с пением в опере, или же решительно порывали с церковью ради театра, который в XVII - XVIII вв. стал любимейшим развлечением не только власть имущих, но и среднего класса. Люди как люди, в общем. Хоть и называли их одни недо-, а другие сверхчеловеками.
Вот рассказы о личных судьбах лучших из представителей той разношерстной профессиональный группы (божественный и мудрейший Фаринелли, несчастный Тендуччи, задиристый Каффарелли и др.), но еще больше об история феномена в целом, а равно, пожалуй, и своего рода хроника барочной эпохи в различных ее, блистательных и уродливых, проявлениях и составляют эту умную, тактичную, глубокую, изящно написанную и столь же хорошо переведенную на русский язык Еленой Рабинович книгу французского искусствоведа, вышедшую в 2006 г. в питерском издательстве Ивана Лимбаха.
Книгу поистине уникальную, ведь что наш широкий читатель ранее знал о кастратах, кроме разве сатирического стихотворения А.К. Толстого «Бунт в Ватикане», да, по большому счету, и о самой итальянской опере эпохи барокко, основу которой, оказывается, составляли именно кастраты - сопранисты и фальцетисты - не исполнители, а подлинные творцы, без которых эта опера была немыслима, со-творцы, на которых работали самые знаменитые композиторы, в отличие от музыкантов последующих столетий лишь намечавшие мелодический рисунок арии для тех, кто эти арии будет исполнять по-своему - так, как могли только они, истинные мастера бельканто, каких нам уже никогда не услышать.
