В конце весны барную стойку выносили на улицу, и Лана шуровала коктейли только так. Нравилось ей это время; конец весны, лето и начало осени. Красивые картинки только и успевали менять друг друга. Первая зелень, время цветения и нескончаемое благоухание. Вот полыхнула скромница сирень, а вот и благородный каштан выстрелил в небо белыми пирамидками. А следом и липа укрылась золотистыми пушистыми звездочками, принеся сладкий аромат с примесью горчинки. И как тут не прошептать милые сердцу строки.
«Сегодня цветущая липа
Напомнила чувствам опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.
И сердце, остыть не готовясь
И грустно другую любя,
Как будто любимую повесть
С другой вспоминает тебя».
От красиво подобранных и искусно переплетенных меж собою слов хрупко вздрагивала душа, и напрашивались слезы…
Вот и акации вспенила кружевную кипень, задурманила голову волшебным духом, а вот и живая изгородь бирючины, украсилась воздушными метелками, и обволокла город медвяно-пудровыми нотками. Так в сплошных ароматах пролетала весна, а следом томное лето, и вот уже нарядились деревья в золото и багрянец, а на реке все гудят и гудят пароходы и так до самого завершения навигации. Окончание навигации, как правило, всегда совпадало с возвратом барной стойки внутрь заведения. Лану всегда печалил этот переход от лета к зиме, а особенно сейчас, когда в доме поселилось одиночество.
Вот и эту зиму она ожидала с тоской в сердце, не представляя, как перенесет ее, но именно эта зима подарила ей любовь и счастье. Счастье длиною в девять лет. И не страшили уже долгие и темные вечера, а холода более не вселяли ужас, а наоборот; хотелось навести какао, забраться в любимое бабушкино кресло и, накинув плед, наблюдать за оранжевыми языками пламени и мечтать.
Мечтать о разных глупостях; о новой прическе, кокетливом платье, невероятных, но удобных босоножках, и ярком, или же нежном лаке для ногтей и о том, что подумает он, когда увидит ее по весне такой красивой. Но он увидел и заметил ее гораздо раньше.
Где-то в конце ноября в кафе появился новый повар Артем. Стоило Лане взглянуть на него, как поняла; все, пропала.
Стараясь как можно меньше попадаться новенькому на глаза, она увиливала от разговоров и даже попросилась в другую смену. Лишь бы не видеть Артема и не бередить сердце; парень младше на восемь лет и все, что она там себе насочиняла заранее бессмысленно.
Но повара вдруг изменили график, и совпало так, что Лана и новенький снова оказались в одной упряжке.
Как выяснилось позже, Артем специально подговорил коллегу поменяться, а тот быстренько смекнув, что к чему, пожелал удачи с непреступной крепостью. Все это Лана узнала потом, после зимних месяцев наполненных сладкой истомой, взглядами и улыбками.
А кафе уже гудело о том, что новенький запал на неприступную барменшу, и только сама барменша, боясь ошибиться, не желала замечать очевидного.
Артем оказался упрямым; не обращая внимания на шепотки по углам, он настойчиво завязывал с ней разговоры на такие интересные темы, что Лана сама не замечала, как оказывалась втянутой в занимательную беседу.
Эти прекрасные дни были наполнены предвкушением счастья, печалило одно; разница в возрасте. И Лану не успокаивало то, что выглядела она моложе, да и с другой стороны двадцать девять лет совсем не старость, но все равно…
Где-то в начале весны коллектив дружно прошел медкомиссию, и забрать медицинские книжки поручили Артему, поскольку парень жил рядом с поликлиникой. В тот день, подойдя к барной стойке, Артем протянул ей медкнижку, и по его взгляду стало ясно, не удержался, посмотрел и в курсе возраста.
- Зачем ты ее мне даешь? – невозмутимо поинтересовалась Лана. – Директору неси…
Шлепнув себя ладонью по лбу, мол, точно и что я за дурак такой, повар многозначительно улыбнулся и ушел.
Конечно же, она поняла, весь этот цирк исполнен специально для нее, чтобы уяснила; года теперь не секрет.
Этим же вечером Артем пригласил ее в только что открывшийся ресторан «Барракуда».
- Давай сходим и побудем по ту сторону баррикад? – пряча за шуткой смущение, произнес он.
- Барракуда, баррикады… - немного нервно усмехнулась Лана. – Это дружеские посиделки, или…
- Это самое настоящее свидание, - глядя в упор, серьезно проговорил парень.
- Ну, ты же в курсе, сколько мне лет?
- Знаешь, а у меня с математикой плохо, - ответил Артем. – Было бы иначе, я бы бухгалтером работал, а не поваром. Ну, так что? Сходим в гости к конкурентам? Попробуем их меню и коктейли. Говорят, бармен там крутой перец! Отжигает только так!
- Если бармен крутой перец, да еще отжигает, то пойдем! – решилась, наконец, Лана.
Вечер получится феерическим! Коктейли пьянили, еда взрывала вкусовые рецепторы, а разговоры не желали заканчиваться. Покинув ресторан, они еще долго бродили по ночному городу и не могли наговориться и расстались только под утро.
Лана уже знала, им суждено быть вместе; эту подсказку таили в себе сны, а она приучена верить в них с самого детства. С весны начался отчет их совместных дней и ночей; срослись души, прикипели сердца и казалось, если с Артемом что случится, то она просто не сможет дышать…не сможет дышать без него…
Пять лет из девяти пронеслись как в сказке, даже и не верилось что такое возможно. А потом что-то изменилось…
Перемены начались после того, как Артем ушел работать в ту самую «Барракуду», в которой случилось их первое свидание, и они посчитали это знаком. Хорошим знаком…
Вот с тех пор неуловимо, но мир вокруг стал меняться.
Сначала это коснулось снов; в них будто проникло давно забытое одиночество, холод и еще что-то… чужое и лишнее.
Если раньше сны рисовали картинки совместного будущего, в котором нет-нет, да проскакивала предстоящая свадьба. Свадьба, на которую Лана всегда опаздывала. То прическу не успеет сделать, то туфли потеряет, то с платьем беда, но она все-таки надеялась, когда-нибудь сумеет прийти вовремя.
И еще… постепенно в сновидения прокралась чья-то злоба и ненависть. Теперь Лану не покидало ощущение кого-то рядом, и этот кто-то прятал лицо и не показывался, но он был. От его присутствия становилось плохо, казалось, еще чуть и остановится сердце. После таких снов Лана просыпалась разбитой, и дурное предчувствие окрашивало дни в серые тона. Предчувствие нашептывало нехорошее; совсем скоро от счастья останутся лишь крошки, и разметет их по свету ветер, да так, что не сыскать более. Ровно и не было ничего. Приснилось…
Продолжение
Предыдущая часть
Начало
