Свою возможность упустив, цель не оправдывает средства.
Весны излишнее кокетство изводит скромный коллектив давно состаренных домов. А впрочем, это объяснимо. Вдоль суетливости и мимо, как певчий сумрачных псалмов, гуляет призрак палача. И тень алхимика-расстриги находит на страницах книги заметку земского врача. Поэт, казавшийся хлыщом, сидит на мокром парапете. Как жаль, расстрелян на рассвете, а так бы долго жил ещё.
Усталый гоблин был умён. Он не высовывался даже, не отличался эпатажем. Из дорогих ему имён пока не все, но большинство ушло за райские перила. И время нет, не примирило. Не примирило волшебство трамвайных линий серебра, парадных, замков, подворотен. А кто несчастлив — несвободен, хоть из какого ты ребра. Кто пишет правила игры для созидателей покоя, читавших всякое такое, не вылезая из норы: про корабли, про паруса?
От безнадежности, наверно, усталый Го открыл таверну "У фиолетового пса". Бюрократический момент не без труда преодолелся. В таверне сладко пахло лесом, и поражал ассортимент: наливка, зелье забытья, пунш для разлуки на вокзале, настойка "лишнее сказали", коктейли "сам себе судья". Для вас — почти пиратский ром и виски старого ковбоя.
Болтали — не было отбоя от неуспевших на паром, от проводивших самолёт, крылатый судьбами и снами. Горячий пунш "давай не с нами", грог "не попали в переплёт", поскольку гоблин через раз удачно смешивал составы для баритона в две октавы, для украшателя террас.
Любить подобное, уметь вполне довольно для спасений. И вечерами воскресений в кафе захаживала Смерть, подруга впалые бока, чей шёпот ветру уподоблен. И закрывал таверну гоблин, и ставил Смертушке бокал.
Свою тоску преодолев, мы продолжаемся в апрелях, июнях, маях, птичьих трелях. Какая разница, кто лев, какая разница, кто прав. Слова пусты, слова не весят. Маэстро Го готовит смеси из невозможности и трав.
Стих: Наталья Захарцева (Резная Свирель)
Арт от ИИ Kandinsky 2.1
