Сразу отбиваю возможные крики, что навек ничего не бывает, всё имеет свой конец. Тем более, слова взяты из лозунга, который сам недолго просуществовал, а потом русский и китаец резко разошлись на многие годы.
Впрочем, что эти десятилетия, по сравнению с вечностью, сегодня то, мы снова братья и их помощь России, переоценить сложно.
Речь вообще не о китайцах. Тут, скорее, русский и татарин братья навек, русский и аварец братья навек, русский и еврей. И это свойство нашего народа, нашей страны, если хотите. Когда я говорю про народ, я не знаю, как его назвать. Я то, для себя, продолжаю называть его русским, тем более, что, не пойди история такими зигзагами, так, возможно и было бы в Российской Империи. Подданный Империи - русский и это не этническая принадлежность. Тот, кого большевики оставили русскими, именоввлись тогда великороссами. Ну да, согласен, высокопарно, скорее всего как-то бы поменялось самоназвание. Но я не об этом, я о том народе, который Ельцин был вынужден назвать россиянами. Я не понимаю искренне, тут-то он чем не угодил? Лично меня всё устраивало. У тебя несколько этносов в крови и ты не знаешь, к какому себя отнести? При этом говоришь по русски, а думаешь на языке родителей? Что плохого в слове "россиянин"? Впрочем, как ни назови, мы, за столетия, так дополнили друг друга, что иностранцы всех считают русскими, кроме случаев, как сегодня, когда хотят нас разделить. В Первую мировую, Дикая дивизия для немцев была русской. Это сегодня они иногда вспоминают названия народов России. Как только схлестнутся с нами по настоящему, сразу все народы, для них, обрусеют. Вчера только перепостил в соцсети интересную мысль:
"Русский - святозверь, из нас, как из дерева - либо икона, либо дубина. Последнее отдаст, а за косой взгляд убьет и переживать не будет. Вот поэтому не надо с нами связываться. Нас лучше в друзьях иметь."
(Д. Грунюшкин)
Вот это обо всём народе, а не об этнических русских. Это нас такими Россия спаяла. Я люблю, когда народы России помнят свои истоки. Язык, обычаи, кухню. Когда поют песни на родном языке, это придаëт России такие краски, которых нет нигде. Разумеется, когда кого-то заносит и он ставит себя выше других, надо быстро и однозначно пресекать. Иначе, видим, какая беда наступила и конца ей не видать. Человек, ненавидящий другой народ, да просто пренебрежительно к нему относящийся, не любит свой. Потому что тащит его в пропасть. С русских, в этом, спрос больше, никуда мы от этого не денемся, пр крайней мере, пока являемся большинством.
Вспоминаю Пасху в начале восьмидесятых. Работал я на трассе газопровода Уренгой-Челябинск-Петровск, в селе Кызылбай, Курганской области. Вот, как-то весной, прихожу с ночной и заваливаюсь спать. Будят меня крики "Христос воскрес!", прямо над ухом. Ну, думаю, допился до белочки, дверь то закрыта на ключ. Да и не помнил я про Пасху. Отмечали всегда, но, когда работаешь посменно, Новый год и то не заметишь. Открываю глаза, а надо мной стоят татары, во главе с Мансуром, с которым только что расстались после работы. В окно залезли. Какой Христос, говорю, мусульмане?
- Я русский. - говорит Серëга.
Вот фиг бы отличил когда. Лицом вылитый татарин, говорит по-татарски. А то, что Серëга, так многие себе русские имена брали, чтобы их не коверкали, неумеючи. Ну, праздник, так праздник, когда это я отказывался? Тем более, что белочка отодвинулась на неопределённый срок. Сели на мотоциклы, самый доступный тогда в селе транспорт и махнули к Серëге на огород. Там другие сельчане и жена его, вот она татарка была, закусь соорудили, всё честь по чести. Кто-нибудь, наверное, сморщил носик - фу, бухать с утра! Во-первых, не бухать, а разговеться, а во-вторых не завидуйте. Когда чуть за двадцать, здоровье позволяет и не такие приключения.
Честно, без соплей и преувеличений, это была лучшая Пасха в моей жизни. Потому что татары и русские, в огороде, закусывая сорванным прямо с грядки лучком, дружненько так. Собственно и хмеля не ощущали, хотя, конечно, набрались немного. Из напитков был только Гавана Клаб. Не то шадринского разлива, не то долматовского, не гаванского, точно. Помню, кончился он, мы с Мансуром за добавкой поехали. Набрали аэрофлотовскую сетку, а две, не вошедшие, бутылки мне в карман сунули. Сетка на руле, а у меня куртка была финская красная с жëлтыми полосками, полстраны в таких ходило, может помнит кто. Карманы неглубокие, собака. Мансур газанул, я за него держался, пузыри и выскочили из карманов. Точнее, карманы от них уехали. Вдребезги. Мы круг скорби сделали, махнули рукой и поехали догуливать. Вот, пожалуй, единственная примета, что чуть перебрали. Были бы трезвее, расстроились бы.
Заметили, как это по-русски?
Да и хрен с ними, пузырями, не стоят той грусти.
Так что, мы можем говорить на разных языках, но всё равно мы один народ в горе и в радости. Пусть иногда и ссоримся до драки. А уж как назвать этот народ, пусть голова у учëных болит. Я просто буду наслаждаться нашим многообразием. И не дай Бог кому влезть между нами. Под конец драки, всё равно, вместе его пинать будем.
А ребят и девчонок из Кызылбая буду помнить, пока жив, уж больно они в душу зашли.
