Иногда случается так, что в почтовый ящик я не заглядываю несколько дней. А если даже и заглядываю, то малодушно захлопываю обратно, чтобы на меня оттуда ничего не вывалилось. Я лентяйка, увы. Но иногда на меня нападает стих! Это не глагол и не литературное произведение. Но нападает всегда внезапно: заставляет сесть и нормально прочитать всё, что лежит в ящике и отделить зёрна от плевел, а письма от рекламного хлама.
Очередной стих застал меня буквально сейчас. Я села и прочла письмо от Татьяны, владелицы роскошной коллекции кошек и котиков, а также автора вот этих замечательных рассказов:
1. Немножко про страшное, про мистику и как Боня стал продолжением коллекции.
2. Бутылочный кот, сосед Бонифация
3. Как купальник в Турцию уплыл.
Но сегодняшнее письмо отличается от уже опубликованных. Главным образом потому, что писала его не совсем Татьяна. Как кто? Боня, разумеется. Я, например, общаюсь с котами по поводу и без, задалбываю их рассуждениями о погоде и политике, советуюсь, во что одеться и что приготовить на ужин. Чаще всего, конечно, слышу в ответ что-то типа «женщина, как ты нам надоела!», но ведь слышу же! И попробуйте сказать мне, что вы никогда не разговаривали со своим котом. Всё равно не поверю.
Татьяна пошла ещё дальше: она со слов Бони записала целый рассказ. Которым я с вами сейчас и поделюсь.
А сейчас будет умное слово: дисклеймер! А именно:
Если кто-то из вас после этого рассказа начнёт допытываться у своего кота, почему он не пишет таких же интересных рассказов, как Боня, то просто вспомните сына маминой подруги и выдохните!
Кто-то хорошо танцует, у кого-то абсолютный слух, кто-то цветы одним взглядом выращивает. А Татьяна вот – записывает за Боней. Я, со своей стороны, пожалуй, даже не буду на сей раз вставлять своих ремарок: очень сложно, знаете ли, комментировать кота! Чувствую свою несостоятельность.
Погнали.
День рождения Бони НЕОБЫКНОВЕННОГО
- После затяжных дождей и совсем не весенней, холодной погоды наконец-то началась теплынь. Иногда даже и жарынь, можно сказать. Правда, чередующаяся с дождем и холодным ветром.
По случаю таких аномалий пуховая кофта, она же перина-одеяло Бони, в шкаф не убиралась и приходилось спать в ней так, как будто еще не кончилась зима.
*Судорожно всхлипываю и соглашаюсь*
- На кухне часто пахло неприятно-острым, но Боня уже знал, что это называется «лекарство». Это еще ничего, а вот когда приходила женщина в белом халате и долго сидела рядом с Бониной подопечной – пахло совсем уж непереносимо, чужим и тревожным. Боня знал, что это называется «система», но легче от этого не становилось. Подопечная потом долго спала и была какая-то далекая, от этого Боня очень переживал и расстраивался.
Когда налаживалась погода, налаживалась и жизнь. Подопечная смеялась и играла с Боней, угощала его чем-нибудь вкусным и – конечно, конечно! – расчесывала Боню его любимой массажкой.
Вот тут с Боней бы не согласился ни один из Трикотажа и даже ВениаминКарлыч с Серафимой. Вот уж эта пятёрка терпеть не может никаких расчёсываний! Когда я лезу с расчёской к Зёме, он начинает превентивно орать.
- Зёма! Я тебя ещё даже не тронула! ТЫ чего орёшь-то?!
- А-а-а-а-а-а!
Зёме, чтобы поорать, и повода не надо, а тут – расчёска! Она же его прочешет насквозь! Был котик Зёма, а станет Зёма-на-шампуре. Страшно. На все доводы о мизерной длине зубцов фурминатора Зёма просто орёт. А массажку Зёма видел раз в жизни – во все остальные разы падал в обморок и быстро убегал.
- Сегодня Боня решил наконец-то заняться одним неотложным делом. Надо бы и раньше, но как говорить с богами, если небо всегда хмурое и очень хочется спать, да и обе лоджии закрыты? Конечно, боги услышат в любую погоду, но хотелось обставить все как можно торжественнее, вопрос ведь обсуждать нешуточный. А тут и день рождения, так что все сходилось как нельзя лучше.
Боня привычно взметнулся на раму окна, хотя сделать это было не так уж легко – мешала сетка. «Ой, эти мне сетки!»,– мимолетно рассердился Боня,– «Как будто я маленький котёнок и могу упасть! Прямо с маниакальным упорством ставит их каждую весну!»
Ну, Боня, допустим, уже не маленький, но комары-то вполне себе маленькие! Сетка – это забота о комарах, чтобы их никто не прибил, и они прожили долгую и счастливую комариную жизнь!
- Тут Боня вспомнил, зачем он вообще здесь, и взял себя в лапы, должным образом распушился и начал пристально смотреть на горизонт, ожидая первого луча солнца.
Маленький лучик наконец-то выглянул, и Боня начал беседу.
«О, великая Баст! Я знаю, что у тебя очень много дел, но позволю себе рассказать немного о своей жизни с подопечной. Я буду называть ее на человечьем языке: Таня.
Своего детства я почти не помню, только общие впечатления от того, что меня и брата никто не любил. Даже наша красавица-мама вылизывала нас, будто немного смущаясь. Правду сказать, мы были совсем не в нее, простые полосатики и только. Люди вокруг часто говорили о том, что мама неблагодарная и за всю заботу о ней где-то нагуляла нас и теперь неизвестно, что с нами делать, хоть выбрось.
Вообще, конечно, странное мнение: как будто за заботу кошке ей нужно было найти Алена Делона или там Тома Круза и родить котят от них. А Круза с Делоном спросил кто-нибудь?!
- Люди вообще чудные, они думают, что кошки не понимают их языка! Потом меня принесли к Тане, которая, похоже, не очень была рада мне и даже хотела вернуть меня обратно. Я пытался объяснить ей, что предназначение каждой кошки на Земле – это следить за человеками, беречь от невзгод, успокаивать, лечить и много чего еще. Я говорил, что справлюсь, что буду заботиться о ней и помогать во всем. Она не понимала меня, да и не слушала особо, все время бродила по комнатам и кого-то звала. Из глаз у нее почти постоянно текла вода, и я даже немного испугался, что мне досталась очень сложная подопечная.
Бедный кот, честно говоря. Но, с другой стороны, хорошо, что вода. Из некоторых (не будем показывать пальцем), например, сыплется песок! Нам бы с Татьяной неплохо скооперироваться, только найти, из кого цемент сыплется – и можно строиться!
- Потом мы поехали в какой-то большой дом и там начался уж совсем кошмар. Я не мог еще прыгать по ступенькам вверх, а Таня уходила на второй этаж и бродила там без меня. Однажды она залезла в огромную треугольную лоханку с водой, да еще напустила туда пены. Потом со страшным шумом под водой что-то забурлило. Я сидел на краю и громко кричал от отчаяния.
Похоже, это было джакузи?! Эх, Боня, Боня… Как я тебя понимаю! Никогда в жизни я не пробовала джакузи! А хочется. И чтоб шампанское рядом, и клубника… А нету! Фигушки, как говорится. Но Боня, конечно, переживал совсем не о шампанском.
- Я был такой маленький, ну как же я спасу ее? Вот что делать? Ну вот что делать, я же не доплыву до нее по пене! Из глаз у нее опять текла вода, и она что-то неразборчиво бормотала. От всего этого я начал выть, да простит меня Бастет! Конечно, я проявил малодушие, недостойное кота, но это неожиданно помогло. Таня вытерла лицо, вылезла из этой дурацкой лоханки и сказала, что больше никогда не будет так меня пугать. Боги, с каким облегчением я вздохнул тогда… Больше мы никогда туда не ездили, и я почти забыл все это.
Мы переехали в городскую квартиру. Она тоже большая, но все же не такая, как дом, и я там быстро освоился. Таня сказала, что мы не будем жить в «центре», потому что эта квартира ее родителей и потому что здесь почти как в загородном доме. Много зелени и дома стоят далеко друг от друга, старая постройка, когда еще не лепили многоэтажки где попало. Я ничего не понял, но зелени действительно много, воздух приятный и почти рядом сады. Наконец-то покой… Но как же я ошибался.
Тут немножечко триллер и отсылка к предыдущим рассказам Татьяны.
- Лучезарная Баст! Ты богиня смеха и веселья, любви и радости, красоты и женственности – поэтому я не буду утомлять тебя страшными рассказами о том, что я видел и слышал в этой квартире. Мне пришлось обратиться к своей генетической памяти, к предкам славного кошачьего рода, и я справился.
Я откуда-то узнал, что кошки живут в двух измерениях, служат проводниками между реальным и потусторонним мирами. Мы не чужды и космическим тайнам, не зря же у нас девять жизней и потрясающее равновесие, ловкость и грациозность, изумительное изящество, чудесный нюх и слух…
Да, вчера Зёма свалился с комода, потому что искренне был уверен в своей избранности, грациозности и так далее. Но не учёл, что сложенное сверху покрывало может иметь отличное от его мнение. Я ночью проснулась от странного грохота и испуганно спросила в пространство неизвестно у кого:
- Что это?...
- Это покрывало упало, - ответил Зёма шёпотом.
- А почему с таким грохотом?
- Я из него вылезти не успел…
И долго матерился в ночной тишине, зализывая душевные раны.
- О чем, бишь, это я хотел говорить? Старею… Да! Потом я еще пережил конец света, называется «ремонт». Это ужасно, но поскольку с черными тенями было покончено, Таня повеселела и с упоением занималась поклейкой обоев. Ну, не сама, конечно, было полно других людей, и она им, как мне кажется, очень мешала.
Эх, покатался я по клею!..
Опять я ушел в воспоминания, но это свойственно всем пожилым котам, ты знаешь это, моя богиня.
Так вот, мне исполнилось семнадцать лет, и я уже давно не молод. По человечьим меркам мне за восемьдесят, хотя я до сих пор бегаю и играю (иногда), помню, где лоток, а где тарелка.
Вот не покривлю душой, если скажу, что отличать лоток от тарелки в преклонном возрасте – это великое благо! Я сама больше всего на свете боюсь в старости потерять разум и память, это главное. Но и до лотка хотелось бы доходить самостоятельно!
- Боня усмехнулся себе в усы и продолжил: «Мы все смертны, Баст, я знаю это. Мы не можем быть рядом с человеками всю их жизнь, хотя я считаю это большой несправедливостью. Ну как я оставлю Таню одну? Нет, она сообразительная, но все же всего лишь человек. Я, конечно, очень хорошо воспитал ее (тут Боня горделиво выгнул грудь и махнул хвостом), она почти безошибочно понимает кошачью речь и старается делать всё, как нужно. Я всегда сыт и расчесан, у меня есть домик и целых три пуховых платка, подушечка, а еще табуретка и пуховая кофта. Я могу спать и в кабинете на диване, и в гостиной на банкетке, и на Таниной кровати – да где угодно могу и точно знаю, что мной будут только восхищаться. Мой графин с водой всегда блестит, а лоток моется мгновенно после употребления, всё так. Когда я был совсем маленьким и случайно перепутал лоток и ковер, Таня шлепнула меня (Боня опять усмехнулся в усы), но потом долго извинялась, носила меня на руках и шептала ласковые слова.
Полагаю, Вениамин Карлович и Боня могли бы организовать неплохой симпозиум по теме воспитания людей. Обмен опытом, наработками и практиками «курощения и дуракаваляния». Даже жаль, что они не знакомы.
- В общем, для человека она очень и очень, поверь мне, Баст! Другие человеки говорят, что она красивая, ну не знаю, не знаю… Иногда она перебирает какие-то блестящие штучки в огромном ларце и долго крутится перед зеркалом. Даже хвастается, мол, я сегодня чудо как хороша! Потом смеется и говорит, что за этот ларец можно купить много печенки вместе с коровами и целый куриный завод в придачу. Я посмотрел и понюхал эти штучки, ничего не понял и ушел. Все знают, что мясо и печень, а также рыба, попадают в дом в сумках, потом лежат в холодильнике. При чем тут ларец? Вот если бы еще отобрать у нее все кремы и особенно духи и лаки! Но каждый может иметь маленькие слабости, верно? Так не оставь же ее своей милостью, когда придет мое время уходить, прошу тебя…» Тут Боня обернулся и через балконную дверь увидел, что подопечная не спит и наблюдает за ним.
- Ты все слышала?
- Почти…
- Ну и что думаешь об этом?
- Я люблю тебя. Иди ко мне!
Боня сердито вспрыгнул на кровать и прошелся туда-сюда, раздраженно помахивая хвостом.
- Будь хоть немного серьезнее!
- Не хочу. Я люблю тебя и все.
- Боги! Где твое воспитание? Пойми, я стар и в любую минуту могу…
Она засмеялась и обняла его. Боня вздохнул и замурчал что есть сил. Они были счастливы.
Тваюжмать… Нет, я не сентиментальна, ни в коем случае! Я цинична и злоязычна! Ай, да кого я обманываю…