Ко дню рождения А.С.Пушнина
Нам хорошо известен этот литературный образ. И помним наизусть пушкинские строчки:
«Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его пример другим наука;
Но, боже мой, какая скука…»
Так думал молодой повеса…
И эта скука будет сопровождать Онегина все время в Петербурге. Он с радостью едет в деревню в имение дядюшки, но там его посещает хандра. Мы привыкли рассматривать Евгения как образ «лишнего человека», по вине которого погибает молодой поэт Ленский и становится несчастной Татьяна Ларина. И мало как-то обращаем внимания на путешествия Евгения Онегина. А между тем они, по замыслу Пушкина, - ключ к пониманию образа главного героя.
Последний набросок плана «Евгения Онегина» (26 сентября 1830 года) включает десять глав. Восьмая глава должна была стать девятой, а вместо нее после седьмой главы Пушкин намеревался подробно описать путешествие Онегина. Заканчивался роман десятой главой, где говорилось о зарождении тайных декабристских обществ. Но этому замыслу не суждено было осуществиться. Десятая глава и «Путешествие Онегина» не были завершены поэтом, хотя он придавал своему замыслу большое значение и не раз впоследствии возвращался к нему.
Современники, которым Пушкин читал десятую главу, и сам поэт понимали, что по цензурным причинам она не могла появиться в печати. 19 октября 1830 года, в день очередной лицейской годовщины, Пушкин сжег десятую главу, как об этом свидетельствует помета на рукописи «Метели». Но, по-видимому, Пушкин оставил в своем распоряжении какие-то копии десятой главы, потому что отрывки из нее он читал П. А. Вяземскому и А. И. Тургеневу. Но даже то, что дошло до нас, говорит о духовном перерождении героя. Итак, вставная глава - «Отрывки из путешествия Онегина». Она сопровождается предисловием – что очень важно для нас, читателей:
«Пропущенные строфы подавали неоднократно повод к порицанию и насмешкам (впрочем, весьма справедливым и остроумным). Автор чистосердечно признается, что он выпустил из своего романа целую главу, в коей описано было путешествие Онегина по России. От него зависело означить сию выпущенную главу точками или цифром; но во избежание соблазна решился он лучше выставить, вместо девятого нумера, осьмой над последней главою Евгения Онегина и пожертвовать одною из окончательных строф:
Пора: перо покоя просит;
Я девять песен написал;
На берег радостный выносит
Мою ладью девятый вал...
И что же такого особенного в путешествии Онегина? Каков его маршрут? Попробуем проследить: Москва - Нижний Новгород – Астрахань – Кавказ. После дуэли с Ленским Евгений бежит от тех мест, где «тень погибшего друга являлась ему», но и в поездке ничего забыть не может и ощущает только тоску. Он сожалеет о том, что он "в грудь не ранен", что он "не хилый... старик", что он не скован параличом, и с горечью восклицает:
Я молод, жизнь во мне крепка;
Чего мне ждать?
Снова в душе героя только "тоска, тоска!". Если человек тоскует, это уже говорит о том, что ему не безразлично все то, что происходит вокруг, и уж тем более, не безразличны люди…Обратимся к словарю В.И.Даля, слово ТОСКА – стеснение духа, томление души, мучительная грусть; душевная тревога, беспокойство...
Тоска, тоска! спешит Евгений
Скорее далее: теперь
Мелькают мельком будто тени
Пред ним Валдай, Торжок и Тверь…
По гордым Волжским берегам
Он скачет сонный — Кони мчатся
То по горам, то вдоль реки —
Мелькают версты, ямщики…
В описании пути, проделанного Онегиным, сказались личные впечатления Пушкина от поездки весной 1829 года. И вот через полгода появляются наброски этого путешествия. Читая их, видим, как меняется облик главного героя. В Нижний Новгород он приезжает в самый разгар ярмарки, куда «Сибирь, Астрахань, Таврида, Польша, Архангельск и Киев привозят свои приобретения». И видит:
Всяк суетится, лжет за двух,
И всюду меркантильный дух.
«Воспоминанья прошлых дней», в которые погружается странствующий Онегин, имеют весьма конкретную тему: вольность и падение Новгорода – памятники смуты в Москве, Минин в Нижнем Новгороде – Степан Разин на Волге. Конечно, все это оставляет след в его душе.
Из Астрахани пушкинский герой едет на Кавказ. Астраханские страницы пропущены в основной редакции романа, но есть в ранней редакции. Тоскующий Онегин, нанявший купеческое судно, отправляется в путешествие по Волге, слушает песни бурлаков о набегах Разина:
Х
Тоска! Евгений ждет погоды.
Уж Волга, рек, озер краса,
Его зовет на пышны воды,
Под полотняны паруса.
Взманить охотника нетрудно:
Наняв купеческое судно,
Поплыл он быстро вниз реки.
Надулась Волга; бурлаки,
Опершись на багры стальные,
Унывным голосом поют
Про тот разбойничий приют,
Про те разъезды удалые,
Как Стенька Разин в старину
Кровавил волжскую волну.
XI
Поют про тех гостей незваных,
Что жгли да резали. Но вот
Среди степей своих песчаных
На берегу соленых вод
Торговый Астрахань открылся.
Онегин только углубился
В воспоминанья прошлых дней,
Как жар полуденных лучей
И комаров нахальных тучи,
Пища, жужжа со всех сторон,
Его встречают,— и, взбешен,
Каспийских вод брега сыпучи
Он оставляет тот же час.
Тоска! — он едет на Кавказ.
Мы видим в этом описании такие мелкие подробности бывалого человека, что невольно возникает мысль о том, что все это может знать только тот, кто побывал в этих местах. Значит, Пушкин все же был в Астрахани и с присущей ему наблюдательностью подметил характерные особенности нашего края. А пропущены эти строфы в основной редакции, вероятно, из-за упоминания Степана Разина: народ о нем слагал песни, он жил в памяти народной.
На Кавказе Онегин посещает Тавриду, где три года ранее своего героя, странствовал "в той же стороне" и сам автор. Воспоминания навевают мысли о бренности существования, о том, что все меняется, меняется и сам человек:
Какие б чувства ни таились
Тогда во мне — сейчас их нет:
Они прошли иль поменялись...
И все заметнее чувствуется перерождение героя, Онегин возвращается в Москву совсем другим. Он многое понял, испытал, передумал… Теперь он по-иному смотрит на мир. Пишет письмо Татьяне в надежде на счастье и получает в ответ заслуженное «нет». Не все задуманное А.С.Пушкиным «явилось в свет». Еще раз обратимся к предисловию главы «Отрывки из путешествия Онегина»:
П.А.Катенин (коему прекрасный поэтический талант не мешает быть и тонким критиком) заметил нам, что сие исключение, может быть и выгодное для читателей, вредит, однако ж, плану целого сочинения; ибо чрез то переход от Татьяны, уездной барышни, к Татьяне, знатной даме, становится слишком неожиданным и необъясненным. — Замечание, обличающее опытного художника. Автор сам чувствовал справедливость оного, но решился выпустить эту главу по причинам, важным для него, а не для публики. Некоторые отрывки были напечатаны; мы здесь их помещаем, присовокупив к ним еще несколько строф.
И все же в конце романа автор нам успел сказать все, что хотел:
L
Прости ж и ты, мой спутник странный,
И ты, мой верный идеал,
И ты, живой и постоянный,
Хоть малый труд. Я с вами знал
Все, что завидно для поэта:
Забвенье жизни в бурях света,
Беседу сладкую друзей.
Промчалось много, много дней…
LЛ
Но те, которым в дружной встрече
Я строфы первые читал…
Иных уж нет, а те далече,
Как Сади некогда сказал.
Без них Онегин дорисован.
