А как прекрасно начинался этот вечер. Мы с папой поехали в магазин покупать шахматы. Я ждал этой поездки три месяца, посещал сайт, с дрожью щелкал по понравившемуся набору, проверяя наличие, а потом каждую фигуру отдельно рассматривал не замечая времени.
И вот настал этот день! Нужная сумма была собрана и мы отправились в магазин. Когда увидел как папа покупает мне те шахматы, которые хотел сам, моему возмущению не было предела. Я возражал, объяснял, приводил доводы, что те которые нравятся мне, гораздо дешевле, современнее. Отец и слушать ничего не хотел.
- Ты не представляешь как я хотел себе такие. С детства представлял как такой пешкой дойду до края доски и превращу ее в королеву!
Я сдерживал слезы из последних сил. Короли со всех шахматных досок магазина смотрели на меня. А в уме вертелось только одно: «хрен ты у меня дойдешь до края доски!».
Пока отец укладывал шахматы в сумку, продавец, пожилой и приятный дедушка, нагнулся ко мне и сказал:
-Держи. Это тебе на мечту.- я разжал кулак и увидел сто рублей.
Всю дорогу к дому я слушал рассказы о том какая замечательная форма у фигур, что именно ими играют гроссмейстеры на больших турнирах, как все мальчишки во дворе мечтали заполучить себе такие. Я видел- возражать бесполезно.
Мама позвала ужинать, но я, сославшись на тошноту, закрылся в своей комнате. Бережно расправил 100 рублей и положил их между страниц шахматного задачника. Вырвал лист из тетради и принялся записывать каким образом можно будет собрать недостающую сумму. При самом удачном раскладе выходило, что не раньше чем через год.
-Ты забыл свои шахматы в коридоре.- отец вошел в комнату и протянул их мне.
-Мои остались в магазине.- я отвернулся и принялся укладывать учебники в портфель.
-Может сыграем?
-Сам расставляй фигуры.- я не хотел их даже касаться.
-Тогда мои белые.
Я с легкостью выстроил оборону, разменял первым делом двух слонов и коня, отразил мощное наступление по центру, а потом и с ферзевого фланга. Впервые за долгое время я стал свободен, горечь обиды развязала мне руки. Ходы давались легко, а фигуры перемещались с фланга на фланг так, словно правил не существовало. Подбадривало и то, что от партии у отца на лбу проступил пот. Он нахмурился, чесал щетину и напоминал скорее красную маракуйю, которую я с таким удовольствием лопал в Таиланде.
Партия перешла в эндшпиль. Явного перевеса не было. Отец раз за разом предлагал ничью. Я отказывался. У меня была цель- убрать с доски его последнюю пешку. Она была не столько его идеалом сколько символом.
